Людовик XIV - Эрик Дешодт

В мае 1667 года по дороге в Испанские Нидерланды, в интервале между взятием Шарлеруа и Турне, во время остановки в Авене мадам де Монтеспан наконец вознаграждает многомесячные ухаживания Людовика, к коим сама его и подтолкнула. Это сближение преображает короля.

Об этом рассказывает герцогиня де Лонгвиль, чья искушенность в делах любви не подлежит сомнению. Людовик, до недавнего времени удручающе неловкий с красавицами, внезапно обретает царственную непринужденность. Вспоминая неуклюжесть короля, своего кузена, Анна Женевьева де Бурбон герцогиня де Лонгвиль, сестра Великого Конде и возлюбленная автора «Максим» Ларошфуко, одна из самых знаменитых покорительниц сердец Великого века[56], констатирует: «Теперь всё не так, как раньше, теперь он сам начинает разговор и умело его поддерживает, это совершенно другой человек».

Луиза не желает видеть в дарованном ей герцогстве Вожур прощальный подарок. Она отказывается признавать, что всё кончено, терпеливо сносит грубости Людовика и издевательства Франсуазы де Монтеспан, которой нет равных во Франции и Наварре в острословии и свирепой насмешливости и которая обращается с ней как с горничной. Она терпит всё это до 1674 года, в конце концов удаляется в парижский монастырь кармелиток в предместье Сен-Жак и умирает в 1710 году.

Кончина ее оставляет Людовика совершенно равнодушным. «Она умерла для меня в тот день, когда удалилась в монастырь кармелиток», — говорит он.

Подобное поведение вызывает возмущение.

В 1675 году Боссюэ добивается от Людовика обещания порвать с мадам де Монтеспан, которой версальский викарий отказывает в отпущении грехов и отсылает со словами: «Ступайте, мадам, прекратите ваше бесчинное поведение и тогда приходите преклонить колени перед служителями Иисуса Христа!» Данное королем обещание выполняется в течение года. Но в конце концов Франсуаза де Монтеспан одерживает верх над вереницей мимолетных соперниц, ибо Людовик, перешагнувший сорокалетний рубеж, живет словно снедаемый жаждой чувственных наслаждений. Ему годятся все, пишет принцесса Пфальцская, лишь бы это были женщины: крестьянки, дочери садовников, горничные, знатные дамы и лишь бы они делали вид, что влюблены в него.

Среди последних, то есть знатных дам, отметим Элизабет де Грансе, Жанну де Рувруа, Лидию де Рошфор-Теобон, Шарлотту Элеонору де ла Мот-Уданкур и Аннуде Роган-Шабо, принцессу де Субиз, которая появляется на королевском ужине в изумрудных серьгах, дабы сообщить, что муж ее в Париже и что место свободно.

Что касается Франсуазы де Монтеспан, то Людовик XIV специально для нее строит близ Версаля дворец Кланьи, восхищенное описание коего оставила мадам де Севинье. Одержимая страстью к игре, фаворитка проигрывает целые состояния в бассет и ландскнехт[57]. В 1678 году, в пору заключения Нимвегенского мира, завершившего Голландские войны (1672–1678), она находится на вершине преуспеяния. У нее, можно сказать, королевская свита. У королевы же только один паж, и она выходит из себя: «Эта шлуха меня в гроб вгонит».

В конце концов она начинает надоедать Людовику. Она устраивает ему сцены, и благодаря острому языку ей всегда удается сконфузить его и поставить в тупик. Красота ее увядает. После рождения их седьмого бастарда, графа Тулузского, король избегает близости с ней.

А тут появляется только что прибывшая из Оверни Мария Анжелика де Скорай де Русий, девица Фонтанж. Ей восемнадцать лет, и она обладает красотой, «какой уже давно не видели в Версале», говорит Эзекиель Шпангейм, посланник курфюрста Бранденбургского в Париже. Людовик теряет голову от любви к ней, она — тоже. Она тотчас же начинает выставлять напоказ ту же роскошь и то же высокомерие, что и мадам де Монтеспан. Покинутая фаворитка теперь испытывает те же мучения, коим сама подвергала Луизу де Лавальер и всех других претенденток, которых Людовик удостаивал вниманием в пору ее первенства. Как и Лавальер, она отказывается уступить свое место, и Людовик, которому всегда было неприятно идти на открытый разрыв[58], еще долгие годы позволяет ей жить рядом с ним в ее роскошных апартаментах и время от времени посещает ее, правда, вполне платонически, движимый то ли учтивостью, то расчетом. Учтивостью — потому что она оставалась матерью его детей, расчетом — чтобы умерить придворные сплетни.

Мадам де Монтеспан упорно желала появляться везде и всюду, в результате чего разыгрывались удивительные сцены, описанные итальянским мемуаристом Прими Висконти: «Когда они присутствовали на мессе в Сен-Жермене, то обе садились перед королем, мадам де Монтеспан на хорах слева, а другая — справа, в то время как в Версале мадам де Монтеспан занимала место слева от алтаря, а мадемуазель де Фонтанж — справа. Они молились, держа в руках четки или молитвенник, как святые, в экстазе возведя глаза к небу. Действительно, двор — это одна из самых замечательных комедий на свете».

Мария Анжелика задает тон. Если во время охоты в Фонтенбло она подвязывает лентой выбившуюся прядь волос, то на следующий день это делает весь двор и весь Париж. Прическа «а-ля Фонтанж» до сих пор упоминается в словарях. Но счастье той, что ее придумала, оказалось не столь уж продолжительным. Год спустя Людовик уже скучает. Красотке находится замена. Похоже, она была глупа, но вряд ли это было единственной причиной ее опалы.

Тем не менее, как ранее король сделал Лавальер герцогиней де Вожур, теперь, также в качестве последнего подарка, он даровал Марии Анжелике титул герцогини де Фонтанж и пенсию в 20 тысяч ливров, что было вполне достойным вознаграждением. Она потеряла преждевременно родившегося сына и год спустя, так окончательно и не оправившись, умерла в Пор-Рояле в Париже.

Любовницы Людовика Луиза де Лавальер, Франсуаза де Монтеспан, Мария Елизавета де Людр, Мария Анжелика де Фонтанж да и другие, менее известные, по большей части оканчивали свою жизнь в монастыре.

Только Франсуазе д'Обинье, вдове Скаррон, маркизе де Ментенон, удалось, как говорится, взять главный приз: после смерти Марии Терезии она выходит замуж за короля, этим браком добавив завершающий штрих к своей судьбе, одной из самых удивительных судеб Великого века. Она была внучкой Агриппы д'Обинье, большого поэта, сражавшегося пером и шпагой, и дочерью ничтожного авантюриста, закоренелого негодяя, который убил свою жену и ее любовника, вторую жену оставил без средств к существованию, жил мошенничеством, скрывался и время от времени попадал в тюрьму. В 1647 году в Лa-Рошели Франсуаза и ее мать, вернувшиеся с Мартиники, просят милостыню у дверей иезуитского коллежа.