ВЦ - 2 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Гдэ этот Санкт — Мориц? — Сталин не курил, просто пустую трубку держал в руках, изредка намереваясь её в рот засунуть, но, не донеся до губ, одумывался. Пустая же.

— В Швейцарии, на границе почти с Италией, товарищ Сталин. Расположен на берегу одноимённого озера. Там уже проводились олимпийские игры в 1928 году, — вытянулся Романов.

— Почему только хоккей этот? Сколько там видов спорта будет? — Сталин отложил трубку и ослабил пуговицу на кителе. В кабинете было жарко. На улице, наконец, ударили настоящие морозы и не поскупились, ударили, так ударили, а то всю осень слякоть стояла. Вот и натопили со всей дури.

— Девять видов спорта, товарищ Сталин, двадцать восемь стран участниц, — чуть замялся, но потом ещё сильнее вытянулся и продолжил, — из них шесть социалистических. Это Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехословакия и Югославия.

— Хм, — Сталин ткнул пальцем в бумагу, — Ви будете хоккей изучать, — он перевёл взгляд на хозяина второго серого пиджака.

— Так точно, товарищ Сталин, — гаркнул от волнения на весь Кремль Сергей Александрович Савин — известный довоенный спортсмен, арбитр, в том числе, и по "канадскому" хоккею.

— Чего кричишь? Думаешь, я глухой? — Сталин улыбнулся в жёлтые усы.

— Никак нет, товарищ Сталин, — на этот раз шёпотом с перепугу, и очки тяжёлые роговые сразу запотели. Снял их и сунул в карман.

— Так почему только хоккей? Пошлите специалистов по всем девяти видам спорта. Или нам у них нечему учиться? Всэх и так победим? А?

— Слушаюсь, товарищ Сталин! Отправим специалистов по всем видам спорта.

— Хорошо. Ви свободны, товарищи. Товарищ Молотов, подготовьте документы и справку по всэй делегации. Завтра. До свидания, товарищи.

На следующий день после матча «Динамо» с МВО ВВС двое из этой четвёрки сидели в кабинете Романова и пили чай. Только закончилось совещание по подведению итогов чемпионата мира по конькобежному спорту в Финляндии. С женщинами всё было не просто хорошо, а очень хорошо, абсолютной чемпионкой мира стала Мария Исакова, а в десятке сильнейших всего одна иностранная спортсменка. С мужчинами было похуже. Но разговаривали Романов с Савиным не о конькобежцах, а о вчерашнем хоккейном матче, на котором они оба присутствовали. Василий Иосифович Сталин пригласил.

— Сергей Александрович, видел форма какая была на вратаре динамовцев? — Романов с хрустом раскусил сушку.

— Не так, Николай Николаевич. Там ещё на том нападающем, что за минуту три шайбы забросил тоже необычная амуниция, словно рыцарь в доспехи закован, — Савин сушку сунул в горячий чай. Размочить. Половина зубов железная, половина болит.

— Точно. Интересно, а почему он вышел на пять минут, даже меньше, наверное, и больше не появлялся?

— Игру сделал, — усмехнулся Романов, — Так ты не знаешь этих двоих?

— Нет, Николай Николаевич. Первый раз вижу. Может, кого из другой команды взяли.

— Должно быть. Сергей Александрович, ты зайди завтра к Якушину, узнай, — Романов пользуясь молодостью, разгрыз вторую сушку.

— Хорошо, только у них Чернышёв тренер — Аркадий Иванович.

— Иваныч, так Иваныч. А видел, как вратарь этот длинный шайбы ловит? Всё узнай и про нападающего, и про вратаря. Хорошо?

— Сделаем, Николай Николаевич.

— Постойте. Сейчас в Управление Промышленного Снабжения при комитете нашем позвоню. Пусть Исаак Аронович с тобой прогуляется, если придумки полезные, то пусть оценит, сможем ли мы в промышленных масштабах это делать. Подожди. Чего-то туплю сегодня, заодно, кого из Бюро Изобретательства с собой захватите.

— Прямо думаете, что сразу патентовать придётся? — размочил, наконец, сушку Савин.

— Почему нет, если это стране и хоккею на пользу, да и присмотритесь, нельзя ли это перенести на «русский хоккей», вид хоть и не олимпийский, но народ пока у нас больше наш «русский хоккей» любит. А этот канадский может и не приживётся, — хозяин кабинета чуть ослабил галстук.

— Думаю, наоборот будет, Николай Николаевич. Видели, что вчера на трибунах творилось. И потом Сталин и правительство дали чёткое указание развивать олимпийские виды спорта, — Савин потянулся было за второй сушкой, но передумал, чая немного осталось, и он почти остыл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, есть сермяжная правда в твоих словах.

— Пойду, я, Николай Николаевич, теперь самому не терпится на те доспехи рыцарские глянуть. Вы в управление позвоните, — Сергей Александрович одним глотком осушил стакан и поднялся.

— Выдвигайся, пока до них дойдёшь, я уже и туда. и туда дозвонюсь, дам команду тебя сопроводить.

— До свидания.

— Если что дельное, сразу отзвонись.

Вовка проснулся и долго разглядывал доски нар над головой. Спешить было некуда. Тренировка молодёжной секции «Динамо» в два часа дня, и до неё нет ни каких срочных дел. Зарядку сделать? Надо, но ничего за десять минут не изменится. Поесть приготовить? Не долго, картошку можно пожарить.

Над ним никого не было. Не торчали, как обычно ноги Третьякова, даже на пристройку к нарам не умещаясь. «Динамо», вся команда, вместе с Третьяковым уехала вчера вечерним поездом в Ленинград. Там у них на выезде две игры запланировано. Первая завтра с одноклубниками — «Динамо» (Ленинград). Вторая через день с «Дзержинцем». Обе не представляют из себя ничего опасного и интересного, а потому Чернышёв дал команду Вовке в поездку не собираться, а потренировать молодёжку.

— Тебе же хочется своё звено иметь. Вот присмотрись и проверь ребят. В Ленинграде без тебя спокойней будет. И потом как вернёмся у нас ведь матч со "Спартаком". Считай за второе место. Слушай, Фомин, а почему ты думаешь, что нам первого места в этом году не видать. Если выиграть обе игры у «Спартака» и одну оставшуюся у ЦДКА, то у нас одинаково очков будет, — играющий тренер ткнул пальцем в шахматку турнирной таблицы, что Вовка ему вчера и нарисовал в общаге.

— Там Бобров и Тарасов с Бабичем. А у нас все, либо с похмелья, либо вообще пьяные утром приходят. Вся команда курит, и никто толком не тренируется. Я ведь несколько раз вас просил отдать мне мою пятёрку отдельно тренироваться. Аркадий Иванович, вы же видите, что если играть, как я с ними, то против этой тактики никто ничего противопоставить не может. Да, у нас очень хорошие скорости, все привыкли играть в «русский хоккей» на больших полях, да, у нас замечательное личное мастерство, и даже мышление у игроков на пятёрку. Все ведь футболисты, там думать надо. Планировать свои действия. Остаётся малость, наладить командную игру, наладить взаимодействие нападающих с защитниками. Защитники должны при атаке поддерживать тройку нападения. Нужно научиться выстраивать квадрат при игре в меньшинстве …

— Да, остановись, ты, Артист! Откуда только такой взялся на мою голову?! Лады! — Чернышёв взял Вовку за плечи и усадил в своё кресло. — Мы в Ленинград уезжаем на пять дней. Займись молодёжкой. Воспитай себе звено. Ладно, чего мелочиться, всю пятёрку. Третьякова возьмём. Основной вратарь Паша Забелин в гипсе. Ему шайбой ключицу сломало. Вот, ещё амуницией займись, я Якушину сказал, он в курсе, так, что если чего надо, ты к Мише сразу. Он что хошь из-под земли достанет.

Вот и остался один.

В дверь затарабанили. Не ожидавший такой громкости и напора Фомин подскочил на нарах и врезался головой в доски верхней лежанки.

— Эй, ребята, вы тут? — донёсся голос коменданта.

— Иду, иду! — Вовка вылез из-под обоих одеял, приватизировал у Третьякова, пока того нет. Холодно в комнате.

За дверью стоял наглаженный и причёсанный Тимофей Миронович.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тут звонят со стадиона «Динамо». Какая-то сурьёзная комиссия из Спорткомитета приехала по твою душу. Тренер ваш звонил. Ты, Вовка, поспешай. Подожди, я как раз чай заварил, одевайся и ко мне. Подождут три минуты. У меня мёда трошки есть. И хлебушко белый. Умывайся и ко мне.

Даже не заметил, как опростал стакан, и большущий кусок хлеба с мёдом умял. Всё гадал, чего от него каким-то людям из Спорткомитета нужно. На ум только одно приходило. Василий Сталин на них надавил, и его теперь будут «уговаривать» перейти играть за ВВС.