Телегония, или Эффект первого самца - Инна Балтийская

И вот в конце февраля подсадил он в свою машину невысокую блондинку в мини-юбочке, завез в глухой угол и достал было свои любимые красные колготки… Только хотел на шею жертве их накинуть, а девица его как двинет кулаком слева в челюсть! Мы эту челюсть всей опергруппой потом битый час на полу машины искали.

А дело было вот в чем. В местной школе старшеклассники решили на День защитника Отечества капустник провести. Ставили смешные пьески, где парни в девчонок рядились. И вдруг одному актеру мамаша звонит: поскользнулась на обледеневшем асфальте в своем дворе, ногу подвернула, встать не может. А дом частный, двор большой, соседи далеко… Парень, как был, в мини-юбке, блондинистом парике и черных колготках, накинул курточку и выскочил на улицу – попутку ловить. Вот и поймал… Мы ему потом награду дали: «За мужество». Впрочем, когда на тебя мужик с удавкой прет, тут любой мужественным станет.

Уже под самое утро народ устал травить байки про без вести пропавших и стал расходиться по своим кабинетам. Платон так и не вернулся, но у меня уже не было сил его искать. Я потерла рукой глаза – казалось, туда насыпали сухого песка. Надо бы поспать, ну хоть часок… На автопилоте я спросила подвернувшегося под руку Мишу, нельзя ли где-то немного подремать в тишине и покое. Миша не удивился и привел меня в какой-то закуток в конце коридора, где, отделенная от общей комнаты полупрозрачной занавеской, стояла узкая кушетка, застеленная сомнительной чистоты покрывалом.

Прямо в джинсах и свитере я свалилась на кушетку и мгновенно заснула.

…Я снова была беременна. Время родов приближалось, но вокруг не было никого, кто мог бы оказать помощь. Похоже, я находилась в каменном подземелье, куда не проникали солнечные лучи. Боли внизу живота все усиливались, я в панике подбежала к заросшей мхом каменной плите и повалилась на нее. Надо мной нависли прозрачные, подсвеченные изнутри лица, нет, скорее морды, они кивали мне, пытались изобразить улыбку на тонких губах, откуда капала густая, почти черная кровь.

Боль между тем стала непереносимой, я жутко закричала, и в тот же миг мой крик был заглушен другим, все усиливающим криком, нет – это был звериный вой. Призрачные морды радостно засуетились и на вытянутых руках поднесли ко мне черный комок. Я всмотрелась в черты младенца – и с ужасом поняла, что у него нет лица…

От собственного крика я в ужасе вскочила с кушетки. Отдернув занавеску, передо мной вырос испуганный Платон. Увидев его, я почему-то сказала два слова, то ли услышанные в момент тяжкого пробуждения, то ли случайно всплывшие в памяти: «Омен. Знамение».

Глава 12

Этим утром я стояла под душем не меньше часа. Мне все казалось, что от меня пахнет затхлым подземельем и этот запах смыть невозможно. Потом мне стало жаль изнывающего в коридоре Платона и я все же закончила банные процедуры, надела очередной свитер и джинсы и подошла к столику за собранной сумочкой. В голове после душа слегка прояснилось, и я вдруг поняла, что за прошедшие сутки Рома мне ни разу не позвонил.

До сих пор такого не случалось ни разу. Стоило мне уехать на пару дней, как муженек буквально обрывал мой телефон, выясняя по утрам, хорошо ли я спала, днем – не забыла ли я пообедать, а вечером – одна ли я ложусь в постель. А тут я поехала не на курорт, не в безопасную европейскую страну, а в маленький городок, где пачками пропадают люди. Почему же он не звонит? Я торопливо достала из сумочки мобильник, проверяя, нет ли пропущенных звонков. Нет, ни одного! Что ж, значит, я не ошиблась тогда, перед отъездом. Прошла любовь, завяли генетически модифицированные помидоры…

Я бросила телефон в сумочку, отперла дверь и в совершенно растрепанных чувствах вышла к изнемогавшему от нетерпения Платону.

– Вероника Николаевна, я успел сгонять в отделение и ордер на обыск у Котеночкиной и Ивановой получить. – Платон сиял, как ребенок, получивший новую игрушку. – Поехали скорее, может, и вы что-то полезное для себя найдете.

Я вяло кивнула и пошла за ним следом. Почему-то после ночных историй про пропавших без вести и мерзкого кошмара я чувствовала себя совсем больной. Хотя, возможно, дело было просто в недосыпе. Зато не спавший всю ночь Платон выглядел свежим и каким-то радостным, словно прочитал приказ о нежданном повышении. Сегодня он надел офицерскую форму, которая ему необыкновенно шла, и нацепил на пояс кобуру.

– Ну все, накроем мы эту шарашкину контору, – уже сев за руль, сказал он. – Узнаем, что за ловкачи людей воруют. На этот раз никому не удастся спустить дело на тормозах!

– А что, прошлые дела спустили на тормозах? – из вежливости спросила я.

– Именно. – Платон зло оскалил зубы. – Нет, все нужные запросы были сделаны и со свидетелями беседовали… Но так, для галочки. Общее настроение было – а, нагуляются девчонки и сами вернутся. А не вернутся, так тоже толку нет суетиться, какой-то гад их давно закопал далеко в лесу, все равно не отыщем. Надо было носом землю рыть, но никому ж напрягаться неохота! Подшили в папочку все бумажки да отложили дело.

Я с изумлением смотрела на опера.

– Что вы на меня так смотрите? – криво усмехнулся он. – Что я на своих пургу гоню? Да я в милицию пошел, чтобы Лилю свою найти! Ясно же было, что никто ее искать не будет, кроме меня!

Я хотела спросить, чем он занимался раньше, но не успела. Раздался резкий визг тормозов, меня с силой бросило вперед, а Платон уже вылезал из машины, на ходу расстегивая кобуру. Он выскочил прямо на проезжую часть, выставив перед собой пистолет, и что-то истошно заорал. Я дрожащими руками открыла окно, высунулась наружу и увидела метрах в ста за нами пыльную серую «ауди» с покрытыми грязью номерами. Она как раз притормозила, и обрадованный Платон рванулся вслед за ней. Но иномарка резво газанула и умчалась вдаль, подняв за собой столб пыли. Разумеется, догнать ее Платон не смог. Он запрыгнул обратно в машину и явно хотел продолжить погоню, но тут его ждал сюрприз. Ключи от машины были в моей руке, и возвращать их я не собиралась.

– Вероника Николаевна, что вы делаете? – в возбуждении вскричал опер. – Нам надо догнать эту машину! Это хвост, теперь я не сомневаюсь. Они следили за нами, когда мы ехали к Ромашовой, и провожали от ее дома!

– Я поняла, – кротко сказала я. – Но догонять мы никого не будем. У меня двое детей, и я не хочу оставлять их сиротами. И потому у меня к вам просьба, Платон. Мы прямо сейчас едем на вокзал, я беру билет на первый же поезд до Москвы и тут же уезжаю. А вы устраиваете погони, перестрелки и все, что ваша душа пожелает. Но без меня.

Некоторое время мы молчали. Я воткнула ключи обратно, но Платон все не заводил машину. Наконец он очень тихо заговорил:

– Вероника… Николаевна, я вас очень прошу… Останьтесь.

Я затаила дыхание. На душе полегчало, и отступил липкий страх, мучивший с самого утра. Как давно, о Боже, как давно я не слышала ни от кого таких слов! Ради них я готова была даже рискнуть…

– Только пока вы здесь, у меня есть шанс. Шанс все-таки довести дело до конца и найти тех, кто похищает людей. Если вы уедете, то этот шанс исчезнет навсегда.

Вот и все. Романтики захотелось, дура старая! Он пытается найти свою пропавшую невесту и ради этого готов рискнуть и своей головой, и моей. Я низко опустила голову, стараясь скрыть выступившие слезы. Ну что ж, он думает только о невесте, а мне надо думать о своих детях.

– Платон, я не готова рисковать жизнью ради ваших поисков, – резко ответила я.

– Я был не прав, не надо было никого догонять, – с трудом произнес он. – Я не стану больше устраивать перестрелки. Прошу вас, останьтесь. Я буду вас охранять, вам ровным счетом ничего не угрожает. И потом, не забывайте: вам обязательно надо побывать в домах пропавших женщин. Вы там сможете провести свои экспертизы, разве не так?

– Плевать мне на экспертизы, жизнь дороже. Если меня пристрелят, все мои открытия никому не будут нужны, – уже без настоящей злости сказала я. Мы опять помолчали, затем я спросила: – Ваша Лиля… Какая она была?

– Она… Немного похожа на вас, – с трудом произнес Платон. – Особенно когда коса… Вероника Николаевна, вы… останетесь?

– Останусь, – твердо сказала я и тут же сжалась от недоброго предчувствия. Ну зачем, зачем я согласилась?

Глава 13

У квартиры Надежды Котеночкиной нас уже ждала целая делегация – управдом, участковый, слесарь, эксперт Кирилл Петрович и супружеская пара пенсионеров с первого этажа. Увидев Платона с ордером на обыск, участковый кивнул, и слесарь за минуту вскрыл хлипкий шлейперный замок. И мы дружною толпою вошли в давно покинутую квартиру.

Пройдя крошечный пустой коридорчик, мы ввалились в большую комнату и разочарованно застыли возле порога. Стол, телевизор, старинный буфет – все в комнате было покрыто слоем нетронутой пыли, копившейся здесь не менее полугода. Раскладной диван, застеленный покрывалом, идеальный порядок и полное отсутствие хоть каких-то женских или детских вещей – все без слов говорило о том, что квартиру покинули надолго, если не навсегда.