Телегония, или Эффект первого самца - Инна Балтийская

– С чего бы эта дыра образовалась только два года назад? – резонно возразил следователь. – До той поры никаких дырок не было. Ладно, расскажу, что помню. Надо же ночь скоротать.

Разумеется, люди пропадали и раньше. Я работаю следователем уже двадцать три года и могу точно сказать – все у нас, как и в больших городах. И молоденькие девчонки пропадали, и взрослые мужики. И находили их далеко не всегда. Не такой уж вокруг маленький лесок: отъедете километров на двадцать по шоссе – и такие чащобы пойдут, что хоть стадо слонов прячь, ни в жизнь не отыщут.

К примеру, лет десять назад грибники в лесу исчезали. За одну осень трех человек как леший увел. Сначала пропал одни шустрый дедок, Митрофаныч. Отправился поутру за грибами в лесок неподалеку от своего дома, а вечером его бабка по соседям побежала: мол, заблудился старый, надо искать. Искали его всю ночь, кинологов с собаками вызвали – никаких следов. Так и не объявился больше. А через пару недель в этот же самый лесок отправились на прогулку две парочки приезжих студентов.

Ушли они в лес вчетвером, а к вечеру, усталые и перемазанные землей, вышли из леса всего двое – парень и девушка. И рассказали странное: дескать, где-то в полдень поднялся вокруг них странный морок. Вроде как туман густой возник из ниоткуда. И в этом вот тумане прямо у них на глазах начали таять их товарищи…

Студентов тоже искали всем миром – безрезультатно. Но тут были у нас вполне реальные подозрения, хотя сами знаете: нет тела – нет дела. Только вот через полгода оставшийся в живых парень повесился в собственном доме. И записку написал: мол, не дает ему покоя мертвый товарищ. Приходит по ночам и требует правду всему миру рассказать. Не может он эту ношу больше нести, лучше сам отправится догонять погибшего. Девушку, оставшуюся в живых, на допросы затаскали, она плакала, но молчала. Доказательств никаких, улик тоже, ее пришлось оставить в покое. И вскоре она навсегда уехала из городка. А лесок тот наши, местные, еще долго обходили стороной…

Но вот в чем ты прав, Миша, – пропадали люди редко. Кроме нескольких таких вот странных случаев, всего два-три раза в год заявления о пропавших поступали. И минимум половину скоро находили – когда живыми, а когда и мертвыми. А вот три года назад началась чертовщина. Все случаи вот так навскидку и не вспомню, расскажу лишь про те, которые за последний год сам расследовать пытался.

За моей спиной резко хлопнула дверь. Я оглянулась – Платона в комнате не было. Следователь на минуту осекся, затем с облегчением выдохнул и сказал:

– Молодец парень! Без него мне легче рассказывать будет. Ведь с его невесты все и началось. Ее, правда, не я искал, но… Ладно, слушайте.

Девушка лет двадцати, работала секретаршей в маленькой фирме. Снимала однокомнатную квартирку с подругой. Во вторник утром, как всегда, пришла на работу. Днем ушла на обед. Обедала она всегда дома, идти-то всего квартал. Дома она была, подруга подтвердила, что половина борща из общей кастрюли съедена. Но на работу она не вернулась. Больше ее никто не видел. Звонить ей сотрудники фирмы стали через два часа после ухода, но мобильник оказался «вне зоны доступа».

Молодая женщина отвела ребенка в детский сад и села в автобус, чтобы ехать на работу в поликлинику. Автобус останавливается почти рядом с поликлиникой, идти от остановки минуты три. До работы она не дошла. Нашли двух знакомых, которые видели, как она садилась в автобус, многие пассажиры вспомнили, как она выходила. Городок маленький, районную медсестру многие знали в лицо.

Или вот молодой мужчина, недавно женившийся. Жил в частном секторе, в небольшом деревянном доме, «жигули» всегда стояли во дворе. В этот день, как обычно, сел в машину, выехал со двора, помахав жене рукой на прощание. До работы он не доехал. Через неделю его «жигули» нашли в трех кварталах от дома. На ограбление не похоже, в салоне остались дорогой мобильник и «макбук». Техники проверили машину, но она была вполне исправная, на ходу. Обшарили все подвалы и гаражи в округе, искали даже с собаками – никаких зацепок.

И таких случаев на моей памяти только за год не менее десяти. Люди выходят из дома, чтобы пройти буквально пару кварталов, и – исчезают. Ничего не дает распечатка звонков, ничего не дают массовые поиски, не помогают свидетели… Поневоле в темные силы поверишь.

– Но… Если я правильно поняла, пропадают в основном молодые женщины? – уточнила я. – Или мужчины тоже?

– В основном женщины, – подтвердил следователь. – Если память не подводит, из этой десятки без вести пропавших мужчина только один.

– А его жена?

– Она месяца через три уехала из городка. До этого почти каждый день приходила ко мне, плакала, обещала денег, если мужа ей верну… А потом сдалась, видимо. Или страшно стало одной в доме оставаться.

– Она точно уехала? Не пропала? – заволновалась я.

– Не знаю, – удивился вопросу опер. – Я ей пару раз посылал повестку, хотел еще побеседовать, может, вспомнит чего. Миша и Платон с повестками ходили. Говорят, дом стоит пустой, ставни закрыты. Не живет там больше никто. Если б она собиралась не насовсем уехать, а лишь в магазин сгонять, разве стала бы ставни затворять?

– А если… – Я не стала продолжать. Похоже, пропавших в городке искать не торопились. И сейчас никто не поблагодарит меня за настойчивость.

– А пропавших Малиновских кто-то помнит? – спросил Миша Прохоров. – Года три уже прошло, а у меня до сих пор мороз по коже. Жили пожилые супруги в одноэтажном деревянном домике на окраине, разводили кур и свиней. Соседи периодически писали жалобы – воняет из хлева дюже, антисанитария полная, примите меры! Особенно одна соседка старалась, старая дева лет сорока. Уж не знаю, чем ей старики насолили, только она им проходу не давала. Участкового просто извела, он по их улице ходить боялся. И вдруг эта соседка прибегает в отделение и, заикаясь от страха, говорит: исчезли ее соседи! Вроде ночью она слышала с соседнего двора женские крики и плач, но выйти побоялась. Участковому домой позвонила, а он, как ее голос услышал, трубку бросил. И вот теперь оказалось: не зря она бдительность проявила, не иначе, бандиты стариков порешили.

Тетку вежливо послали на фиг и заволновались лишь тогда, когда другие соседи, из дома напротив, в участок пришли. Тех волновало не столько исчезновение стариков, сколько нахальное поведение оставшихся без надзора свиней. Те разломали ограду свинарника, вышли во двор и начали рыть землю под забором. Соседи боялись, что разбушевавшиеся свинки выберутся с соседского двора и раскопают их огородик.

Делать нечего, участковый пошел проверять сигнал. Долго стучал в ворота, но никто на его стук не откликнулся. Тогда он вызвал двоих патрульных. Как раз я с товарищем был на дежурстве. И вот снес я выстрелом старый запор на калитке и мы вошли внутрь. Как вошли, так остолбенели. На нас злобно смотрели три раскормленные свиноматки и дюжина небольших поросят. Участковый не решался идти вперед, пока выстрелами не отогнал свиней подальше. В общем, обыскали двор и нашли то, что осталось от стариков, – черепа да скелеты. Обглодали их свинки.

– Разве свиньи едят людей? – поразилась я.

– На живых не нападают, – пояснил Миша. – Но тут, похоже, старик скончался от сердечного приступа у них на глазах. Они походили рядом, видимо, запах трупный почуяли и стали его обгрызать. Старуха вышла, и тоже кондратий ее от этого зрелища хватил. Ну, свинки и ее оприходовали.

Я лишь недоверчиво покачала головой, но спорить не стала.

– А маньяка-расчленителя как поймали два года назад? – оживился следователь. – Тоже сначала паника началась: исчезают девушки. Одна ноябрьским вечерком собралась подружку в другом конце города навестить, вышла из дома и пропала. Вторая – к другу в область под Новый год собралась, сказала родителям, что поймает попутку и доедет. Ее телефон перестал отвечать примерно через час. А третья исчезла уже в феврале – тоже хотела к другу в гости съездить. Она даже полной темноты не дожидалась, часов в семь вечера из дома вышла, но до друга так и не доехала. Всем городом девчонок искали, думали, может, загуляли… Потом стали части тела на местных помойках находить. То руку отрубленную обнаружат, то ногу, то голову. В городе паника, на всех столбах объявления висели: маньяк в городе, спасайся кто может! Девушки боялись по вечерам на улицу выйти.

Наверное, этот урод еще много девочек загубил бы, если б не случай. Оказалось, наш местный ветеринар сошел с ума. Бросил работу в клинике, стал подрабатывать на жизнь частным извозом. Катался по вечерам на своей машине по городу, мужиков за деньги довозил до места, а голосующих девиц завозил в какой-нибудь глухой тупичок и душил красными нейлоновыми колготками. Пунктик у него такой был. Потом отвозил трупы домой, а жил он в деревянном доме на отшибе, соседей вокруг никаких, лес рядом. Мог бы и в лесу трупы закапывать, ан нет – он их в сарае рубил на куски и потом развозил части тела по помойкам.