Героям не место в застенках - Сергей Зверев

– Куда ты теперь собираешься идти, Макар? – тихо спросил Винславас, когда пауза показалась ему затянувшейся. – В Литве тебе жить не дадут… Я мог бы тебя спрятать у себя, но как долго ты продержишься в подполье?

– А кто его знает, – честно признался Бузько. – Я теперь ничего сам не решаю, за меня решают. Как мне жить, что мне делать, где жить… Ты же помнишь, когда вся эта кутерьма с независимостью началась, я твердо решил, что останусь здесь, в Литве. Некуда мне было ехать… И вот что из этого вышло.

– Не ты один такой, – со вздохом ответил Винславас. – Ну, ты-то хоть русский, понятно, за что страдаешь. А я? Я, чистокровный литовец, сам видишь, где оказался…

– А я всегда говорил, что советскому человеку свобода противопоказана, – ядовито ухмыляясь, проговорил Бузько. – А вам независимости захотелось…

– Мне не хотелось, – обиженно ответил Винславас. – Я и так был независим. Всегда и во всем…

– Поэтому тебя никто и не стал слушать, – ехидно закончил Бузько, допивая квас и ставя кружку на пол. – Поперли из власти как вредный элемент, и все дела… Кстати, где эти прохиндеи, которые меня сюда привезли?

– Во дворе, – недовольно пробурчал Винславас, вставая с кровати. – Обсуждают что-то с самого утра… – И неожиданно предложил: – Похмелиться хочешь?

– Только по чуть-чуть, – быстро ответил Макар Капитонович, тоже вставая на ноги. – А то я вас, литовцев, знаю, вы любого русского перепьете…

– Уж кто бы говорил про это, а тебе лучше помолчать, – рассмеялся Винславас. – Пойдем, каторжник!

Глава 15

Разведчики прекрасно понимали, что долго задерживаться на хуторе им нельзя. Прежде всего из-за того, что срок для выполнения операции по освобождению Бузько и переправки его в Россию был ограничен неделей, из которой четыре дня уже прошли. Однако Гирдзявичус настаивал на том, что надо выждать не менее двух дней. По его словам выходило, что этого времени будет достаточно для того, чтобы активность полиции немного поубавилась. И тогда, авторитетно утверждал Айдас, можно будет почти беспрепятственно перейти российско-литовскую границу где-нибудь в районе Пагегяя.

Конец всем спорам положил Демидов.

– Вот что, ребята, – проговорил он решительно на второе утро их пребывания на хуторе. – Вы можете спорить хоть до потери сознания, но окончательное решение все же принимает старший группы. А оно такое: уходим сегодня же днем. И пробираться будем не к российской границе, а к белорусской. Так надежнее.

– У тебя все в порядке с головой? – насмешливо поинтересовался Гирдзявичус. – Ты на карту посмотри, где Беларусь, а где мы.

– А я тебя, Айдас, с нами и не зову, – холодно отозвался Демидов. – Спасибо тебе, конечно, за помощь, но дальше наши дорожки, судя по всему, расходятся. Извини…

Литовец исподлобья посмотрел на Купца, но ничего не сказал, всем своим видом говоря, что насчет дорожек, которые расходятся, Демидов явно погорячился.

– А с дедом нашим как быть? – спросил Локис. – Он, по-моему, никуда идти не собирается. Его и здесь неплохо кормят. И поят.

Бузько и в самом деле не хотел уходить с хутора. Он в буквальном смысле слова упивался обретенной свободой, щедро замешивая ее на домашнем вине и самогоне Винславаса. Но главным для него были беседы и диспуты со «старым товарищем по партии». На все намеки разведчиков о том, что надо поскорее уходить, а потому не стоило бы так злоупотреблять, Макар Капитонович отвечал издевательским смехом. К слову говоря, выпить, как выяснилось, старик, несмотря на возраст, мог не меньше молодого.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Гирдзявичус. – Я помогу вам пробраться к белорусской границе. И старика помогу уговорить. Но только одно условие…

– Ты меня не понял, Айдас, – вкрадчиво перебил его Демидов. – Никаких условий не будет. Или ты с нами, или мы сами по себе. И вообще, я что-то не понимаю. С чего это ты вдруг кинулся нам помогать? Надеешься, что мы похлопочем за тебя перед российскими властями? Напрасно. Мы – частные лица и ни к какой госструктуре не принадлежим, так что на нас ставку делать совершенно бесполезно.

– Я сам за себя похлопочу, если надо будет. А помогаю вам только потому, что мне так хочется, – насупившись, ответил Гирдзявичус. – Не хотите, чтобы я это делал, не надо…

– Ладно, мужики, – встрял в перебранку Локис, – завязывайте этот базар. Так мы ни до чего хорошего не договоримся. Айдас, ты можешь взять у своего дядьки еды дня на три-четыре?

– Разумеется, могу, – пожал плечами тот. – Могу и оружие кое-какое прихватить…

– Тогда нечего больше рассусоливать, – хлопнув себя по колену ладонью, решил Володя, – давайте собираться…

К часу дня все было готово. Винславас сложил продукты в солдатский вещмешок. Туда же тайком от Демидова засунул литровую бутыль самогона. Потом они о чем-то долго шептались с Гирдзявичусом по-литовски, украдкой посматривая в сторону десантников. Самым сложным в сборах оказалось уговорить Бузько. Макар Капитонович то ли в самом деле умудрился к обеду сильно напиться, то ли умело прикидывался пьяным. Наконец он повалился на кровать и, счастливо улыбаясь, заснул.

– И что теперь делать с этими «дровами»? – раздраженно спросил Купец, глядя на спящего старика.

– На себе нести, – пожал плечами Локис. – Я полагаю, что когда-нибудь он проснется и сможет передвигаться самостоятельно…

– Хорошая идея, – недовольно хмыкнул Демидов. – Вот ты первым его и потащишь.

Не говоря ни слова, Локис привычно, как у автозака, закинул старика на плечо и шагнул было к двери, но с улицы вдруг послышались голоса хозяина хутора и еще нескольких человек. Говорили на литовском, поэтому понять, о чем идет речь, разведчики не могли. Они только заметили, как резко закаменело лицо Гирдзявичуса.

– Быстро наверх, – скомандовал он и, предупреждая возможные вопросы, коротко бросил: – Потом все объясню…

Стараясь не шуметь, все пятеро, включая Бузько, который продолжал спать на плече Локиса, поднялись по лестнице в мансарду. Разговор во дворе продолжался и, судя по интонации, он больше напоминал перебранку.

Едва оказавшись в комнате, Демидов осторожно выглянул в небольшое окно и тихо присвистнул.

– А это, кажись, по наши душеньки прибыли, – проговорил он. – Досиделись, мать вашу… Айдас, о чем они говорят? Переводи, черти б тебя драли!

– Что там? – Локис аккуратно положил старика на топчан и тоже подошел к окошку.

Во дворе толпилось человек пятнадцать в черной военной форме, с оружием. Руководил ими какой-то мужчина в гражданском. Но, судя по тому, как он разговаривал, не было никаких сомнений, что это какой-то начальник и именно он командовал всеми остальными.

Обступив Винславаса, который стоял в дверях своего дома подобно сторожевому псу, они пытались попасть внутрь.

– О чем они говорят, Айдас? – опять спросил Демидов, напряженно вглядываясь в стоявших на крыльце и во дворе дома людей.

– Двоих я точно знаю, – тихо ответил Гирдзявичус. – Тот, который в «гражданке», – замдиректора криминальной полиции города Касперас Дзиманкавичус, а второй – командир полицейского спецназа Адамас Киславускас. Сволочь редкостная, но дело свое хорошо знает. Похоже, парни, они вычислили, кто вы такие, раз привели сюда такой табун.

Последние слова литовец проговорил с плохо скрываемой долей сарказма.

– Не с твоей ли помощью они это сделали? – сердито прошипел Круглов, сильно сжимая плечо Гирдзявичуса. – Кто еще мог знать, что мы отсиживаемся на этом хуторе?

– Интересно, какая мне в этом корысть? – зло процедил Айдас, рывком освобождаясь от захвата. – Хотел бы вас сдать – давно сдал бы, и не в доме своего родственника. У меня, между прочим, положение ничуть не лучше вашего…

– Кончай трепаться! – сердито осадил обоих Демидов. – Сейчас не об этом надо думать, а о том, как выбраться отсюда. Мы в этом доме как в ловушке. Если эти козлы решат обыскать дом, им никто не помешает. Айдас, ты говорил, что в доме есть оружие…

– Тут есть кое-что получше, чем оружие, – раздался с кровати совершенно трезвый голос Бузько. – Я этот дом как свои пять пальцев знаю. В нем как минимум пять схронов между стенами и под лестницей… Ни одна собака не найдет.

Разведчики медленно обернулись к говорившему. Макар Капитонович сидел на постели, свесив ноги и пристально рассматривая всех четверых.

– Ну, чего застыли, как при явлении Христа народу? – спросил он. – Чтоб меня перепить, надо столько же лет с партийными товарищами на природу поездить, сколько я поездил. Ты, самый здоровый, – обратился он к Демидову, – вот тот шкаф в сторону оттащи, за ним раздвижная перегородка, а за ней вход в схрон. Двое там точно уместятся. Остальные спрячутся под лестницей, там двойной потолок…

Голоса во дворе зазвучали громче. Полицейские явно от слов намеревались перейти к более решительным действиям.