Против Виктора Суворова (сборник) - Алексей Исаев

К 30 ноября 1939 г. финнами было развернуто дополнительно 5 пехотных армейских дивизий. Кроме того, две пехотные дивизии находились в стадии мобилизации, и еще три подготавливались к развертыванию. По логике Владимира Богдановича, это признаки назначенной даты войны со стороны Финляндии, подготовка агрессии.

Но оригинальнее всего выполнили задание на дом, данное в 1918 году, немцы. Результат размышлений в гулких коридорах германского Генштаба рисуют события последних предвоенных лет. Обратимся к наиболее надежному источнику сведений, сухим строкам документов 24 июня 1937 года в директиве Бломберга, тогдашнего военного министра Германии: «Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне». В части 1 директивы «Общие установки» есть такой пунктик б), в котором написано: «Продолжать разработку плана „Мобилизация без официального ее объявления“, чтобы обеспечить внезапность начала войны по времени и ведение ее такими силами, о которых противник не предполагает». В памятной записке ОКВ от 19 апреля 1938 года говорилось: «Государство, его вооруженные силы и население приводятся в состояние возможно более высокой мобилизационной готовности еще до опубликования приказа о мобилизации».

Незадолго до нападения на Польшу, 11 апреля 1939 года, в документе, озаглавленном также «Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне», но подписанном уже «Адольф Гитлер», говорилось: «Подготовку к началу боевых действий осуществлять с таким расчетом, чтобы можно было выступить немедленно после получения приказа, используя на первом этапе операции расположенные вблизи границы части и не ожидая планомерного развертывания мобилизованных сил. Может оказаться необходимым занять передовыми частями исходное положение накануне дня наступления». Дивизии для такого удара, не ожидая отмобилизования, создавались скрытно, например в 1938 году, когда в сентябре 1938-го было принято решение провести мобилизацию пяти кадровых дивизий (за №№ 26, 34, 36, 33 и 35) и 14-й ландверной дивизии без официального объявления мобилизации. Казалось бы, все как у всех. Но в первые дни сентября 1939 г. показ домашнего задания сумрачным тевтонским гением произвел неизгладимое впечатление. Немцам удалось полностью отмобилизовать свою армию до начала конфликта. В какой-то мере это было стечением обстоятельств, первоначально войну планировалось начать 24 августа, а после смещения сроков было несколько «лишних» дней на мобилизацию.

В. Суворов в свете вышесказанного совершенно напрасно пытается демонизировать РККА. Что же было на самом деле? Как непосредственный участник событий сентября 1939 г., СССР также провел скрытую мобилизацию войск в общепринятом стиле. Правда, началась она позднее, чем в других странах. Только 6 сентября 1939 года, спустя три дня после того, как война стала мировой, после объявления Францией и Англией войны Германии, в семи военных округах была получена директива наркома обороны о проведении Больших учебных сборов (БУС). По директиве наркома обороны № 2/1/50698 от 20 мая 1939 г. название БУС присваивалось скрытой мобилизации. Открытый вариант общей мобилизации всех Вооруженных сил Союза ССР должен был объявляться Указом Президиума Верховного Совета СССР (Конституция СССР. Ст. 49, пункт «Л»). В этом случае призыв военнообязанных производится приказами народного комиссара обороны, расклеиваемыми для общего сведения (в порядке ст. 72–73 Закона о всеобщей воинской обязанности). А Большие учебные сборы можно было проводить без лишних фанфар. Название процедуры скрытой мобилизации целиком зависело от фантазии военного руководства той или иной страны. Выше я уже писал о названии польского плана скрытой мобилизации, обозначенного лаконичной буковкой W. В рамках БУС начался призыв запасников для укомплектования армии, предназначавшейся для польского похода. Было призвано 2 610 136 человек.

Итак, сухой остаток сравнения действительности с теорией Владимира Богдановича на данный момент таков. Пунктик «1. Процесс мобилизации разделить на два этапа: тайный и открытый» был придуман не в СССР, это было общее место. Все в той или иной мере проводили скрытую мобилизацию. В СССР в 1939 году этот процесс был даже менее выражен, БУС начались в сентябре, когда все остальные участники конфликта уже мобилизовали до 60 % армии военного времени. На очереди сравнение реальных событий 1939–1941 гг. со следующими двумя пунктами теории Владимира Богдановича:

«2. Первый тайный этап — до начала войны. […] армию увеличить до 5 миллионов солдат.

3. Ради маскировки первый тайный этап мобилизации растянуть во времени на два года, кроме того, тайную мобилизацию маскировать локальными конфликтами».

До 5 млн армия в связи с событиями в Польше выросла, но точно так же после окончания Польской кампании прошла демобилизация. Ни о какой маскировке локальными конфликтами не могло быть и речи. Не было в СССР постепенного нарастания численности армии под видом конфликтов в течение двух лет, были приливы и отливы, мобилизация и демобилизация.

Владимир Богданович, видимо, не в курсе происходившего в связи с событиями в Польше и поэтому в систему доказательств «агрессивности» СССР пытается втиснуть вполне рутинный Закон о всеобщей воинской обязанности. «До 1939 года всеобщей воинской обязанности в Советском Союзе не было. Призывной возраст — 21 год. Вот это непонятно. […] И никто толком объяснить не может, почему надо забирать в армию в возрасте 21, а не раньше».

Объяснить можно вполне просто. Молодой мужчина выглядит в качестве солдата лучше, чем безусый юнец. 21 год в свое время был стандартным призывным возрастом. Например, в Финляндии. Необходимость в солдатах привела к тому, что в 1940 г. финны призывали младшие возрастные группы на чрезвычайные сборы. Однако чрезвычайщина в качестве системы призыва не могла носить долгосрочный характер, и 24 января 1941 г. финский парламент принял новый закон о воинской повинности, увеличивший срок службы и снизивший призывной возраст до 20 лет. В результате этого в армии Финляндии в 1940–1941 гг. на действительной службе находились три призывных возраста. Такой же пример дает нам Франция 1910-х годов. Призывным возрастом был 21 год, но в 1913 г. призывной возраст был снижен до 20 лет. В результате осенью 1913 г. призвали два возраста одновременно, 20- и 21-летних, получив вместо 256 тыс. новобранцев предыдущих годов 445 тысяч. Французская армия, ранее составлявшая в среднем 450 тыс. человек, в 1914 г. достигла 690 тыс. строевых и 45 тыс. нестроевых на 39 млн человек населения. Одним словом, «Ледокол» про Францию 1914 г. пишется на раз. И планы были наступательные, и два возраста призвали в 1913 г., и в уставе про наступление как основной вид действий написали.

Но даже повода для подобных рассказов история РККА не дает. Владимир Богданович просто не в курсе и потому сообщает читателям: «И еще у Сталина был резерв: по новому „Закону о всеобщей воинской обязанности“ призывной возраст был снижен с 21 до 19 лет, а для некоторых категорий — до 18. И сразу загребли всех тех, кому 21, и всех, кому 20, и кому 19, а в ряде случаев — и 18. В этом наборе был и мой отец, ему тогда исполнилось 18». («День М», Глава 16.) Призывной возраст был понижен не в 1939 г., а тремя годами раньше, когда вышло постановление ЦИК и СНК СССР от 11 августа 1936 г. СЗ 1936 г. № 46, гласившее:

«1. Во изменение ст. 10 „Закона об обязательной военной службе“ от 13 августа 1930 г. (СЗ 1930 г. № 40, ст. 424) установить, что к отбыванию действительной военной службы в РККА граждане призываются по достижении 19 лет к 1 января года призыва (вместо 21 года)». (Законодательство об обороне СССР. М.: Воениздат, 1939. С. 63.)

Но изучение истории законодательства об обороне не входит в планы В. Суворова. Технология «Ледокола» предполагает выдумывание и подтасовывание фактов и представление мер общего характера в качестве экстраординарных и исключительно агрессивных. Владимир Богданович заливается соловьем в расчете на то, что читатель не будет проверять его слова: «Великий смысл был заложен в эту систему. Она была как бы запрудой на реке, через нее пропускали не всех, только некоторых, а остальные накапливались. […] Момент наступил — 1 сентября 1939 года. В этот день введена всеобщая воинская обязанность. И всех, кто раньше не служил, начали загребать». «Запруда», как мы убедились, исчезла еще в 1936 году, и «всех, кто раньше не служил», уже «загребали» небольшими порциями в течение нескольких лет, постепенно пополняя запас обученных возрастов.

Отличие закона, принятого 2 сентября 1939 г. (именно второго, а не первого, если уж быть точным), от существовавшей ранее системы призыва было в косметическом изменении в принципах набора. По этому закону защита СССР с оружием в руках стала правом и обязанностью не только трудящихся, а всех мужчин без различия национальности, вероисповедания, образования, социального происхождения и положения. Срок службы был увеличен до 3 лет в сухопутных частях и до 5 лет во флоте. Ничего экстраординарного в принятии такого закона нет. В Германии уже в 1934 году вступил в силу закон о всеобщей воинской повинности. В Польше аналогичный закон был принят 9 апреля 1938 года. В СССР с момента образования (1922) была обязательная для всех граждан страны воинская служба. Прохождение ее регулировалось «Законом об обязательной воинской службе» в редакциях 18 сентября 1925 г., 1 августа 1928 г., 15 августа 1930 года и т. д. (См.: Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства Союза ССР.) Первой фразой первой статьи закона во всех редакциях была: «Защита Союза ССР является обязанностью всех граждан СССР». Однако далее уточнялось: