Полковники из МУРа - Алексей Макеев

После того как они положили беспомощного Вадика на диван, Крячко почесал в затылке и недоуменно посмотрел на Гурова.

– Я, конечно, извиняюсь, – негромко заметил он. – Но, чтобы нам поверили, что мы простые грабители, мы таки должны чего-то украсть. Это не моя прихоть. Это подсказывает простой здравый смысл. Без этого нас просто никто всерьез не примет.

– Без тебя знаю, – хмуро ответил Гуров.

Перспектива что-то красть абсолютно его не вдохновляла. Но он понимал, что Крячко прав, да и вообще не стоило затевать всю эту возню, чтобы спасовать в последний момент.

– Ладно, пошарь, что там в шкафу имеется, – распорядился он. – И, пожалуй, возьмем телевизор, как ни дико это звучит…

– Есть, сэр! – дурашливо сказал Крячко и полез в шкаф. – А телевизор-то совсем неплохой – "Сони"! Можно сказать, не зря поработали… О, а это что такое? – Он достал из шкафа внушительного вида револьвер и, повертев его в руках, презрительно добавил: – Газовый! А я-то думал… Но ничего, для нас и газовый сойдет! А больше тут ничего приличного – не посуду же нам брать, не банку с кофе… Хотя кофеек знатный!

Гуров поморщился.

– Хорош трепаться! – одернул он Крячко. – Берем телевизор и уходим.

Они подняли со стола телевизор и понесли к выходу. Сторож Вадик открыл глаза и застонал. Оперативники невольно оглянулись. Вадик посмотрел на них тусклыми глазами и невнятно пробормотал:

– Положь телик, падлы! Кому сказал!

Он попытался рывком подняться, но связанные конечности не слушались его. Вадик снова рухнул на диван, и на его лице появилось выражение обиды.

– Вы что, в натуре? – завопил он. – Оборзели, что ли? Вы с кем связались, знаете? Да вас из-под земли достанут, на куски порвут! Стоять, падлы!

– Закрой рот, – негромко посоветовал Гуров. – Если не хочешь, чтобы тебе в него посторонний предмет засунули. Полежи тихо, помечтай, как будешь на куски нас резать, – вот время незаметно и пролетит… А ты и без телевизора не обеднеешь. У тебя вон какой домина остается. У людей и того нет. Делиться, брат, надо!

– Это не мой дом! – извиваясь на диване ужом, прорычал Вадик. – Это Сомова дом, Ивана Гавриловича, понял? Понял теперь, на кого попер? Лучше играй все обратно, волчара, а то не жить тебе, понял?

– Пока я понял одно – что у тебя будут неприятности, – невозмутимо сказал Гуров. – А нам что Иван Гаврилыч, что Гаврила Иваныч – все едино… Мы таких не знаем. Так что привет Гаврилычу!

Они вынесли телевизор из каморки и прикрыли дверь. Вадик замолчал – то ли понял, что воры уговорам не поддаются, то ли испугался, как бы ему действительно не воткнули кляп в рот.

Во всяком случае, больше он оперативников не беспокоил, и они беспрепятственно вытащили свою добычу на улицу. Однако, выбравшись на крыльцо, они остановились, не сразу сообразив, что делать дальше.

– Давай в сквер! – мрачно сказал Гуров. – Подождешь там, пока я подгоню машину.

Они доволокли телевизор до сквера и поставили в тень под дерево. Гуров стянул с головы маску и пригладил волосы.

– Вот так попали, на ровном месте да мордой об асфальт! – тоскливо пробормотал он. – Еще не хватало, чтобы сейчас нас патруль застукал. Зареклась ворона дерьмо клевать – обожралась! В общем, я за машиной пошел…

– Ты, Лева, не бойся, – медовым голосом сказал Крячко. – Если патруль появится, я все бросаю и бегу. Не пойман – не вор.

– Дожили! – с отвращением отозвался Гуров и ушел.

Через пять минут он подъехал с выключенными фарами и открыл багажник. Они бросили телевизор в багажник и торопливо уселись в машину. Гуров включил зажигание.

– Водила, трогай, погнали! Забудь свои заботы и печали!.. – фальшивым голосом запел Крячко, хитро покосившись на приятеля.

Гуров выругался и на полном газу рванул "Пежо" с места. Крячко сорвал с головы маску, вытер ею вспотевшее лицо и неожиданно захохотал как безумный. Гуров мрачно посмотрел на него и с угрозой сказал:

– А сейчас ты мне дашь клятву, что никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажешь об этом Марии! Иначе из-под земли достану. И на куски порву!

Глава 11

Большую часть следующего дня Гуров провел в хлопотах, связанных с приездом в Москву вдовы Григорьева. Разыгрывать из себя постороннее, строго официальное лицо в присутствии этой растерянной, измученной женщины он просто не мог и поэтому взвалил на себя половину ее забот. Разумеется, официальная часть в их отношениях также присутствовала, поэтому времени и нервов потрачено было много.

Пока он занимался с Григорьевой, Крячко действовал в другом направлении. Он проверял информацию о владельцах дома – как о фактическом, так и номинальном. После того как сторож Вадик выложил им полное имя хозяина, эта задача значительно упростилась. Но все равно Крячко пришлось хорошенько побегать, чтобы разузнать что-то.

Встретились они с Гуровым в главке ближе к вечеру. Крячко уже сидел в кабинете, когда появился Гуров, усталый и мрачный. Это обстоятельство на некоторое время заставило Стаса воздержаться от обычных шуточек.

– Как прошло опознание? – сочувственно спросил он.

– Как и предполагалось, – буркнул Гуров. – Ничего неожиданного. Убитый действительно оказался ее мужем. Женщина, конечно, раздавлена, но пока держится. Мне удалось уладить все проблемы, связанные с транспортировкой тела к месту захоронения. Не помоги я ей, Григорьева билась бы здесь неделю… Но дело не в этом – мне удалось убедить ее не упоминать в показаниях следователю про московский телефонный номер. У Саленко не возникло по этому поводу никаких вопросов. Так что руки у нас развязаны. Был бы только толк… Тебе-то что удалось разузнать?

– Кое-что удалось, – довольно ответил Крячко, потягиваясь всем телом. – Хотя пришлось основательно побегать. Между прочим, даже поесть некогда было – с утра маковой росинки во рту не было. Сам замечаю, как сильно я осунулся…

– Интересно, в каком месте? – сумрачно спросил Гуров. – По твоей ряшке ничего такого не заметно.

– Ты просто невнимательный, черствый человек, – сказал Крячко. – Из тех начальников, которые ни в грош не ставят своих подчиненных, считают их просто винтиками в хорошо отлаженной машине…

– Понесло! – недовольно перебил его Гуров. – Докладывай информацию!

– Вот тебе доказательство! – вздохнув, заметил Крячко, но тут же сменил тему. – Значит, дело обстоит следующим образом. Иван Гаврилович Сомов – лицо реальное и очень влиятельное в определенных кругах. Грубо говоря, это банкир. Возглавляет совет директоров "Сигнал-Банка" – слышал про такой? Вот и я до сих пор не слышал… Они не слишком афишируют свою деятельность – клиенты их сами находят. Как говорится, рыбак рыбака… Знающие люди мне объяснили, что этот банк занимается сомнительными операциями с инвестициями. В подробности я не вдавался, потому что для меня это темный лес, но, насколько я понял, схема их деятельности примерно следующая… Допустим, в некую область отпускаются большие средства – скажем, на строительство плотины или, наоборот, на прокладку нового речного русла. Тот, кому выпал счастливый жребий распоряжаться полученными финансами, находит пути в кулуары "Сигнал-Банка" и говорит: "У меня есть средства, которые мне нужно освоить, и есть зарубежная фирма, которая согласна их освоить, но нам хотелось бы, чтобы все расчеты шли через вашу контору, потому что относительно вас нам давали самые лестные рекомендации". В "Сигнал-Банке" отвечают: "Нет проблем". Затем происходит незримая внутренняя работа с отпущенными средствами. Подробностей никто, естественно, не знает – все покрыто мраком финансовой тайны. Деньги обналичиваются, переводятся в доллары, куда-то уходят, куда-то приходят… А потом наступает полная тишина до тех пор, пока финансовая проверка не вскроет факт почти полного исчезновения отпущенных средств. Найти их уже не могут, потому что все бумаги оформлены так, что не подкопаешься, а иностранная фирма попросту растворилась в мировом эфире. Бесследно! И виноватых нет, поскольку по документам получается, что виновата только эта бесследно исчезнувшая фирма… Есть, правда, подозрения, что фирмы этой вообще никогда не существовало, но ведь это только подозрения, а у нас теперь сплошная презумпция невиновности…

– Ну, это не наша грядка, – сказал Гуров. – Пусть этим другие службы занимаются, КРУ, счетная палата, не знаю кто… Не имел же инженер Григорьев отношения к миллионным инвестициям!

– Я думаю, не имел, – кивнул Крячко. – Но про банк я тебе для общего образования рассказал, чтобы ты понял, из какого сора вырос этот Иван Гаврилович. Что же касается его персоны в частности, то есть сведения, что человек он необузданный, жестокий, во многом сохранивший привычки и нравы "братана" из глубинки. В этом качестве в середине восьмидесятых он начинал свою карьеру. Ходят слухи, что в ту пору он много накуролесил, но на скамью подсудимых так и не сел. А теперь к нему подобраться трудновато – не тот уровень. Хотя попытки были. Только в прошлом году на него дважды подавали заявление в суд – один раз он вроде пытался кого-то изнасиловать, какую-то модель, а в другой раз дал кому-то по морде. Но оба раза заявление было отозвано. Большие деньги! Отчасти его репутацию подтверждает и его отношение к своим шестеркам. Говорят, он лупит их смертным боем…