Огни у пирамид (СИ) - Чайка Дмитрий

— Триста наемников в броне на хороших конях, верблюды, оружие, еда… — задумчиво говорил князь Дайаэ. — Весь путь — не менее года. Великий, всего час назад я считал себя очень богатым человеком, но теперь я в этом сильно сомневаюсь.

Три месяца спустя. Мараканда, Согдиана. В настоящее время- Самарканд, Узбекистан.

Князь Дайаэ понял, почему Согдиану называли Земля садов. Он шел по этим землям уже почти две недели, перевалив через горы Бактрии. Позади остался Кеш (современный Шахрисабз), позади осталась переправа через бурную реку Окс. Как и Вавилония, Согдиана располагалась между двух рек, текущих с Памира и Тян-Шанских гор. Окс и Яксарт давали жизнь этим землям, вливаясь далеко на севере в огромное озеро, богатое рыбой.

Каждый шаг записывали двое жрецов из Дур-Унташа, которые ежедневно, ровно в полдень, останавливали караван и смотрели на солнце в какую-то металлическую штуковину. Они же записывали названия мест, описывали народы, что там обитают, и их обычаи. Величайшего интересовали места, где можно построить города, удобные для караванной торговли, но, откровенно говоря, лучше, чем Мараканда, места просто не было. Долина реки Намик просто утопала в садах, что для персидских всадников, сопровождавших караван, было чудом. Они обжирались фруктами, недоступными им раньше, благо стоило это все … Да почти ничего это не стоило.

Бактрия и Согдиана, как и остальные земли, что завоевал южнее великий царь, не были едиными. Каждый более менее значительный город контролировал свою область, и управлялся собственным князем. В Согдиане формально главным был правитель Мараканды, но на самом деле он был первым среди равных, как это часто и бывает. Согдийцы были дальними родственниками персов, парфян и ариев, обитавших южнее. Они пришли на эти земли с севера, где массагеты, тоже близкие по языку, остались кочевниками, и осели на этих землях. Часть согдийцев так и занималась скотоводством, но часть большая села на благодатную землю и стала кормиться ее плодами. Могучие реки пустили во все стороны лучи арыков, что не сильно отличалось от привычных Дайаэ каналов в Вавилоне, и люди заселили каждый клочок, пригодный для земледелия. Ведь там, где кормится один скотовод, может жить десять землепашцев. Земля, дающая по два-три урожая в год, сильно изменила бывших кочевников. Теперь это был трудолюбивый народ, терпеливо работающий на своем клочке земли, и этим похожий на черноголовых или египтян. Тут поклонялись Сиявушу и Нанайе. Первый был очень похож на египетского Осириса, и являлся символом смены времен года, умирания и возрождения природы. А вот Нанайя, или Нана, была той же самой мидянской Анахитой, которая Великая Мать, которая, свою очередь Иштар, ну и так далее. Не случайно, и сейчас в узбекском языке «нана» означает «бабушка». Вот только в служении Богине по обычаю, принятому в храмах Иштар, согдийские женщины замечены не были. Мужья не пускали, наверное. Обожествляли жители Мараканды и реку Намик, что давала им жизнь, также они молились Солнцу, огню и ветру. Когда умирала природа, жители плакали и горевали, не зная в том меры. Они рвали на себе волосы и одежду, и даже резали себе лица и мочки ушей. А потом, когда зелень снова приходила на поля и деревья, они так же неумеренно радовались, потому что круговорот жизни начинался снова.

Согдийцы расписывали свои жилища и храмы, делая фрески неописуемой красоты, и были отважными воинами, разбившими непобедимых доселе македонцев Александра, и остановившими движение арабов на север. А пока это было целое ожерелье княжеств, таких же, как в Бактрии и Мидии, только земли тут были плодороднее, а купцы богаче.

Триста всадников вызывали почтение у местных правителей, отбивая на корню глупые мысли. А князь Дайаэ, пользуясь своим титулом, делал подарки, получал подарки, пил вино и заводил знакомства с нужными людьми. Тут что-то слышали о могучей ассирийской Империи за горами, и царь Ахемен был в глазах местных правителей сыном Синаххериба. Так причудливо менялись новости, переваливая через высокие горы.

Местные купцы про Китай знали, но никогда там не были, опасаясь свирепых кочевников. Но вот изделия оттуда и шелковые ткани иногда получали, потому что теми товарами китайцы платили наемникам-жунам, обитавшим на севере той земли. Жуны иногда сталкивались с юэчжи, и с множеством племен, родственных сакам, массагетам, исседонам и савроматам, кочующим по Великой степи. Вот такими извилистыми путями пробивался сюда товар из далекой страны на востоке. Дайаэ смог нанять человека сакского племени, что знал дорогу на месяц пути на восток через землю Шаш. Он запросил панцирь за службу, ведь деньги в их землях не могли спасти жизнь, а панцирь очень даже. Дайаэ в который раз возблагодарил бога за то, что он столкнул его с Пророком. Ведь тот настойчиво рекомендовал ему взять с собой товары для торговли, а не серебро. Верблюды везли финикийское стекло и пурпурные ткани, оружие и украшения. А вот именно для таких случаев Пророк предложил взять всякую ерунду, вроде ножей, котлов и бус. И именно эта мелочь оказалась драгоценной в глазах кочевников, когда он расстался с проводником-саком и углубился в бескрайние просторы Великой Степи. Племя за племенем с восторгом гнало к нему своих низкорослых лошадок, натягивая луки и размахивая кривыми копьями, но увидев сверкающий бронзой строй, теряло всякий интерес к дальнейшей беседе. Вожди, с вымученной улыбкой, делали вид, что именно так в их землях принято приветствовать уважаемых гостей. Они, конечно, могли собрать тысячи всадников, но на это требовались многие недели, и десятки гонцов, рыскающих по далеким кочевьям. А неведомые воины вот они, дарят блестящий котел, поят вином, от которого заплетаются ноги с непривычки. И даже нападать на них уже не так хочется, хотя во вьюках их верблюдов еще много таких хороших котлов и красивых бус. За небольшую мзду вожди давали проводника, который вел караван к следующему оазису в землях, что позже назвали Восточным Туркестаном. Так, еще через два месяца пути, князь Дайаэ смог нанять проводника, что знал дорогу в земли жунов, и говорил на их языке. И язык тот уже был совсем не похож на язык саков, который кое-как был понятен. Этот народ был неведом в античном мире. Его позже прославил Атилла, который этот самый мир превратил в тлеющие угли.

Вот так, проходя через неведомые степи, князь Дайаэ пришел к Желтой реке, по левому берегу которой он добрался до царства Цзинь.

Город И, царство Цзинь. В настоящее время — провинция Шаньси.

Князь Цзи Минь был в трудной ситуации, да и все земли народа Хуася переживали не лучшие времена. С тех пор, как варвары жуны сто лет назад разграбили столицу царства Чжоу — город Хаоцзин, резиденция правителей была перенесена на восток, подальше от свирепых кочевников. Власть Ванов, повелителей Китая, слабела с каждым поколением, и покорные некогда княжества становились все смелее, начиная грызть своих соседей. Соседние варварские племена жунов и ди радовались, и совершали разорительные набеги, присоединяясь то к одному князю, то к другому. Впрочем, иногда они не утруждали себя выбором союзников, и грабили всех подряд.

А ведь когда-то все было неплохо, пока на престол не сел этот недоумок Ю-Ван. Последний государь Западной Чжоу влюбился в простолюдинку немыслимой красоты, Бао Сы. Из-за нее он удалил от себя царственную супругу, дочь вассального князя, и своего законного наследника, и знать начала роптать. Юный дуралей совсем потерял голову от собственной наложницы, и забросил дела государства, назначая на высшие посты проходимцев. Дни и ночи он проводил с Бао Сы, и его печалило лишь одно — эта стерва никогда не улыбалась, а ее прекрасное лицо было похоже на маску. Однажды Ван приказал зажечь сигнальные огни, которые говорили о том, что на царство наступают кочевники. Видимо, он исчерпал попытки развеселить любовь всей своей жизни. Но тут случилось чудо. Наложница увидела бестолковую суету, тысячи перепуганных людей, и начала хохотать. Ю-Ван пришел в полный восторг, и как-то раз повторил свою шутку. Бао Сы снова засмеялась. Но в то же самое время его отвергнутая жена позвала на помощь княжество Суй и родного отца из княжества Шен, которые подняли восстание. Из степей пришли хищные племена жунов, который опустошили весь запад страны. Сигнальные огни вновь загорелись, но никто больше не пришел на помощь шутнику-вану, и столица осталась беззащитной. Ю-Ван был убит, а его любимую наложницу подарили вождю кочевников, и она закончила свою жизнь в какой-то кибитке. Вот такая грустная история.