Третье правило стрелка - Сергей Мусаниф

Негоро перестал трепетать. Да и зачем, если все уже предрешено?

— Но… — сказал Горлогориус.

Негоро снова затрепетал, ибо у него появилась надежда.

— Ты являешься дублем одного моего старого знакомого, — сказал Горлогориус. — Не могу сказать, что я его сильно любил, да и он вряд ли когда-то испытывал ко мне приятельские чувства, однако мы всегда уважали профессиональные качества друг друга. К тому же в его гибели есть и доля, пусть совсем небольшая, моей вины.

Горлогориус замолчал, дав Негоро возможность переварить услышанное.

— Я знаю, что ты предпринял кое-какие меры, чтобы продлить свое существование после смерти Негориуса, — продолжил старый чародей. — И я знаю, что это за меры, и, уж поверь мне на слово, меня они никоим образом не остановят.

Негоро это прекрасно понимал. Горлогориус мог оторвать ему голову, даже не притрагиваясь к ней, одним только движением левой брови. Или правой пятки.

— Однако я решил дать тебе шанс, — сказал Горлогориус. — Поскольку некоторые твои действия, пусть ты этого и не осознавал, шли мне на пользу, я закрывал глаза на остальные твои художества… Короче, я решил не убивать тебя прямо сейчас.[9] У тебя есть возможность проявить себя. Что скажешь?

— Я готов, сэр, — отчеканил Негоро.

— Молодец, — одобрил его решимость Горлогориус. — Но на этот раз у тебя не получится отсидеться в сторонке. Ты отправишься в путь вместе со стрелком.

— Так точно, сэр, — сказал Негоро.

— Уйди с глаз, пока я не передумал, — буркнул Горлогориус, и дубль, совершенно справедливо посчитав, что он легко отделался, присоединился к Реджи.

— Пронесло, — констатировал он.

— Возможно, это еще не конец, — сказал Реджи.

— В любом случае сейчас я жив и крайне этим фактом доволен. Мы, дубли, умеем радоваться малому, ибо большого нам не дано от природы.

— Разумный подход, — согласился стрелок.

Тем временем Горлогориус обвел грозным взглядом ждущую своей очереди парочку.

— За сим прошу считать мой лимит милосердия исчерпанным, — заявил Горлогориус. — С вами обоими я церемониться не собираюсь.

— Э… могу ли я задать вопрос, сэр? — поинтересовался Чингиз-хан.

— Попробуй, — разрешил Горлогориус.

— Я не мог не заметить, что вы пришли сюда с зюйд-зюйд-веста. — Горлогориус нахмурился. Он не был силен в географии.[10] — Вон оттуда, — махнул рукой орк. — Дело в том, что там стояла лагерем основная часть моего войска, сэр.

— Стояла, — также в прошедшем времени ответил Горлогориус

— И мне бы хотелось знать, что стало с моими ребятами. Если можно, сэр, — добавил хан орков заискивающим голосом.

— Весьма похвально, что даже в такую минуту тебя беспокоит участь твоих соплеменников, — сказал Горлогориус. — Что ж, могу тебя заверить — они живы и здоровы. Пока.

— Спасибо, сэр.

— Впрочем, я уверен, что долго они в таком состоянии не пробудут, — сказал Горлогориус. — Видишь ли, я превратил их в свиней.

— В свиней?

— В свиней, — подтвердил Горлогориус. — Так что от них даже стало лучше пахнуть.

— Но почему?..

— Не думаю, что я обязан объяснять мотивы своих поступков, — сказал Горлогориус. — Но я скажу. За последние несколько недель твои архаровцы нанесли мелким крестьянским хозяйствам, расположенным неподалеку, огромный ущерб, и я решил немного его компенсировать.

Хан оторопел.

— Неужели крестьяне их съедят? — тихо ужаснулся Негоро.

— Думаю, что съедят, — сказал Реджи.

— Но они же разумные!

— Некоторые люди считают свиней разумными, некоторые отказывают в этом даже оркам, а некоторые аристократы не считают разумными простолюдинов, — заметил Реджи. — Полагаю, крестьяне вряд ли сообразят, куда делись орки и откуда в их округе развелось такое количество парнокопытных, а то, что не видно глазу, не способно повредить желудку.

— Это не так уж трудно сообразить, — сказал Негоро. — Я имею в виду, орки куда-то исчезли, зато откуда-то взялись свиньи… Это же просто, как дважды два.

— Местные жители не очень сильны в таблице умножения и дважды два для них не так-то просто, — сказал Реджи. — И вообще, заткнись. Я хочу дослушать.

— Раньше ты так со мной не разговаривал, — обиженно сказал Негоро.

— Раньше я на тебя работал, — сказал Реджи. — А теперь мы работаем вместе, и я больше не твой подчиненный.

Объяснение было исчерпывающим, и Негоро заткнулся.

— Но я думал, что мои орки вам еще понадобятся, — с обидой сказал Чингиз-хан Горлогориусу.

— Зачем? — удивился Горлогориус.

— Для антуража, — объяснил Чингиз-хан. — Я думал, ни одна финальная битва не обходится без полчищ орков, легионов зомби и чего-то в таком роде.

— Концепция изменилась, — сказал Горлогориус. — Решено обойтись без финального мочилова.

— Упс, — произнес хан.

— Предлагаю тебе выбор, — сказал Горлогориус. — Либо я оторву тебе голову и ты умрешь здесь и сейчас быстрой и относительно безболезненной смертью…

— Либо? — спросил хан, когда театральная пауза несколько затянулась. Первый вариант ему не слишком понравился.

— …либо ты можешь разделить участь своих соплеменников, — сказал Горлогориус.

— В качестве свиньи?

— Я думаю, в качестве кабанчика, — сказал Горлогориус. — Ты сможешь вдоволь набегаться по местным полям, лугам, лесам и прочим деталям ландшафта, прежде чем крепкие крестьянские парни возьмут тебя за окорока.

— Согласен, — быстро сказал Чингиз-хан.

— Быстро соображаешь, — похвалил его Горлогориус. — Умение быстро соображать понадобится тебе, когда начнется охота. Если повезет, сможешь прожить… сколько там вообще живут кабанчики?

— Не знаю, — сказал Чингиз-хан. — Но я постараюсь выяснить это собств… хрю. Хрю-хрю-хрмпф…

Одарив волшебника негодующе-испуганным взглядом своих маленьких поросячьих глазок, кабанчик неловко — сказывался недостаток опыта в передвижении на четырех ногах — убежал в сторону леса.

Питер Гриффин похолодел. Настал его черед, а учитывая, какая участь постигла Чингиз-хана, ничего хорошего ему не светило.

— Ты волшебник, — сказал Питеру Горлогориус, — мой коллега, член гильдии, поэтому с тебя спрос особый. Дубль может творить безумства, стрелок выполняет то, за что ему платят, но волшебник должен в первую очередь думать о глобальных последствиях любого своего поступка. А ты о чем думал?

— Меня заставили, — сказал Питер. — Я не хотел, но меня шантажировали…

Горлогориус сплюнул, метко попав Питеру на ботинок.

— Заставили его. — Если бы презрение могло превращаться в серную кислоту, от Питера не осталось бы даже зубов. — Его шантажировали. Да что ты за волшебник такой, если горстка орков, возглавляемых дублем покойного ныне человека, может вынудить тебя к чему-либо?

— Я специально внедрился в их группу, чтобы развалить ее изнутри, — нашелся Питер. — Саботаж, деморализация и все такое…

— Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому, — сказал Горлогориус. — Как член Совета гильдии я должен тебя наказать.

— Как?

— Ты еще спрашиваешь? Твои преступления против вселенной, твое порочащее имидж волшебника поведение — все это заслуживает высшей меры наказания.

— Нет! — воскликнул Питер.

— Да, — сказал Горлогориус. — Дай мне свою волшебную палочку.

Питер заколебался.

— Или я буду вынужден взять ее силой, — сказал Горлогориус. — Поверь, тебе не понравится.

Питер нехотя залез в карман и отдал Горлогориусу волшебную палочку. Могущественный маг сломал ее о колено.

При хрусте магического дерева Питеру показалось, что он утратил какую-то очень важную часть своего собственного тела. Горлогориус выкинул обломки в траву, вынул из кармана собственную палочку и приложил ее ко лбу Питера.

— Сим отнимаю у тебя магическую силу! — сказал он, и сноп света ударил изо лба Питера, словно в черепе незадачливого мага включили прожектор.

По окончании процедуры тело волшебника без чувств рухнуло на землю. Горлогориус брезгливо вытер кончик палочки, которым дотрагивался до лба Гриффина, о подол своей мантии и убрал орудие производства в карман.

— Так и живем, — пробормотал он. — Кто-нибудь может упрекнуть меня в излишней жестокости, но… Пусть только попробует.

Глава 7

Если ты гном, то это навсегда.

Они проникли на территорию подземного королевства без приключений, легко миновав заставы и патрули, которыми их пугал Камнеед Глазодав. То ли им повезло, то ли парень оказался превосходным проводником, то ли он несколько преувеличил поджидающие чужаков опасности.