Поспорь на меня - Вера Эн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рома издевательски протянул сопернику руку, вполне понимая, как тот должен отреагировать. И Карпонос отыграл как по нотам, ударив его по руке, а потом еще и толкнув в грудь, чтобы очистить себе дорогу. Рома отступил на шаг и попал ботинком на ледяную корку. Нога тут же поехала, и сам он, не удержав равновесие, плюхнулся вниз — грузно, неловко, приложившись копчиком об землю, да еще и треснувшись о крыло карпоносовской машины головой. В ушах тут же загудело, и Рома зажмурился, не сдержав пары непечатных выражений. Карпонос хмыкнул, но добивать неожиданно не стал. Вместо этого только протянул руку и не слишком обидно заметил что-то о весьма скором возмездии.
Рома беззлобно послал его, а потом медленно вдохнул и выдохнул, то ли усмиряя боль, то ли принимая решение. Но побрататься с Карпоносом ему было не суждено. Катюха налетела вихрем, оттолкнула своего кавалера, наградила его уничтожающим взглядом и присела рядом с Ромой. Взволнованно стиснула его руку.
— Ты как?
Кто из них с Карпоносом сильнее обалдел от ее эффектного появления, Рома не знал. Но победителем себя неожиданно почувствовал. Классное ощущение!
— Нормально, Катюх, — со всей искренностью заверил ее он. — Поскользнулся…
— Ну да, ну да, видела я, как ты поскользнулся! — зло заявила Катя и бросила на ошалевшего Карпоноса еще один убивающий взгляд. Потом повернулась к Роме и попыталась стянуть с него капюшон. — Дай посмотрю, вдруг разбил?
Аромат ее духов снова стал дурманить, вырывая из дворовой первомартовской действительности, и только резкий голос сверху заставил вернуться на грешную — холодную и скользкую — землю.
— Катя! Надо поговорить!
Ага, разбежался: Катюха и ухом не повела. Она терпеть не могла грубость. А Карпонос уже во второй раз прокололся.
И все же не отступал.
— Катя, давай поговорим! — упрямо повторил он. — Пойдем в машину. Ничего с этим типом не случилось: он сам упал. Сам и поднимется!
Катя напряженно сдвинула брови, и Роме показалось, что на ее щеке блеснула мокрая дорожка. Угрызения совести не заставили себя ждать. Вот черт, Катюха же влюблена в этого типа и явно молча страдает сейчас от разочарования в своем избраннике. А Рома пользуется ее заблуждением вместо того, чтобы развеять Катюхины сомнения и вернуть ей веру в возлюбленного. А ведь это так просто сделать.
— Давай, Катюха, топай к нему! — чуть истерично отодвинулся он и отбросил ее руку. Кажется, в нем пропал неплохой актер, но вовсе не эта потеря жгла душу мерзкой кислотой. — Не теряйся, пока он не передумал! У него машина вон — это не со мной в автобусе зад морозить!
Рома вскочил, старательно соображая, как заставить Сорокину понять его замысел. Судя по недоумению в голубых глазах, ему это не удавалось.
— Ты чего, Ром? — с обидой произнесла она, тоже поднявшись. — Никуда я с ним не поеду! После того что он с тобой сделал…
— Да ничего я с этим придурком не делал! — буркнул где-то в полумраке Карпонос, но Роме он сейчас только мешал.
— Ничего он со мной не делал! — повторил Рома и сузил глаза. — Поскользнулся, упал, сказал же! Так что нечего меня тут жалеть — при своем хахале! И так уже все уши прожужжала его добродетелями — прямо ангел во плоти! Куда до него рубахе Давыдову? Только и у меня есть свое достоинство, ясно?! Так что спектакли свои перед кем другим разыгрывай! А я больше в них не участвую!
— Спектакли здесь только ты разыгрываешь, убогий, — сообщил Карпонос и шагнул к Кате, но она в его поддержке тоже не нуждалась.
— Рома!.. — предупреждающе проговорила она, но пока еще не отступила, и Роме пришлось пускаться во все тяжкие.
— Что, Сорокина, нечем крыть? — поднажал он, отлично зная, что обижает Катюху, и мысленно ругая ее за недогадливость. — С десятого класса меня динамишь, а я все жду, как дурак! Вдруг у Катюхи если не чувства, так хоть совесть проснется? Но нет у тебя совести, Сорокина! Я тебе исключительно как жилетка и нужен — плакаться ко мне бегать! Только больше на это не рассчитывай! Вон у тебя теперь новая жилетка есть! Даже не жилетка, а целый пиджак с рукавами и авто в придачу! Пользуйся, пока ему не надоело! А я тебя чтоб больше не видел! Папаше привет!
С этими словами он развернулся и гордо направился обратно к подъезду. Ноющий копчик выстреливал при каждом шаге, но прилетевшее в спину:
— Ты псих, Давыдов! — едва не заставило победно рассмеяться. Ну да, все так: искренне и обиженно. Катюха так и не поняла его замысла, а значит, приняла все Ромины слова за чистую монету. И решила, что он действительно сорвался с цепи после драки с Карпоносом и захотел раз и навсегда избавиться от доставлявшей одни неприятности Сорокиной. Ну пусть так, успеет еще объясниться. А сейчас главным было чтобы Катюха села в машину к своему кавалеру и выслушала его извинения. В том, что Карпонос приехал извиняться, Рома не сомневался.
Где-то в глубине души, прорываясь сквозь не отпустивший азарт, засвербело гадкое желание, чтобы Катюха дала-таки Карпоносу от ворот поворот, и Рома, подчинившись ему, даже глянул в подъездное окно. И чертыхнулся в голос, увидев, как Сорокина гордо вышагивает в направлении остановки, а Карпонос семенит за ней следом и, судя по активной жестикуляции, что-то втолковывает. Секундное ликование и гордость за Катюхину твердость тут же сменилось досадой на свои недоработки. Столько усилий псу под хвост! Обещание летело в тартарары, а больной копчик требовал хоть какого-нибудь удовлетворения.
Рома вытащил из кармана джинсов мобильник и набрал Катюхин номер. Три гудка — и отбой: Сорокина и не думала ему отвечать. Вот мегера: чуть обидится — и не подойти! А кому, спрашивается, все это надо? Уж точно не Роме!
Тем не менее он снова нажал вызов — и снова получил сброс звонка. Из
