Мечта Дракона - Мэри Гилганнон

– Рианнон. – Мэлгон поднял коленопреклоненную жену и обнял ее.

Он откинулся назад и неуклюже завалился на спину, по-прежнему прижимая к груди свое сокровище. Оказавшись поверх его живота, она закрыла глаза. Сердце супруга гулко стучало прямо под ее ухом.

Мэлгон вздохнул, и в этом вздохе послышалось удовлетворение. Как ловко она лежала в его объятиях, какой легкой, хрупкой и теплой она была. Он дотронулся до щеки Рианнон, погладил заостренный подбородок и провел пальцем по маленькому рту. Странно заканчивалась их первая брачная ночь. Ну что ж, и она не была лишена удовольствий. Утром еще будет время, чтобы исполнить свой долг, склонив прелестную супругу к менее изощренным любовным утехам. А сейчас он устал и пресытился.

Рианнон слегка пошевелилась и почувствовала, что Мэлгон уже не так крепко прижимает ее к своей груди. Прислушавшись к его глубокому спокойному дыханию, она поняла, что муж спит. Ее же собственные сны пребывали еще где-то далеко-далеко. Ее одолевало беспокойное любопытство к только что произошедшему. Могло ли это быть правдой? Неужто Мэлгон, отходя ко сну, и впрямь произнес слова любви? Нет, она ни за что не поверит. Нарана утверждает, что нельзя доверять тому, что болтают мужчины после того, как удовлетворятся. К утру чары развеются, и король будет помнить лишь самое начало этой ночи – холодность и неотзывчивость жены, ее отказ допустить его к близости с ней. К нему вернется прежнее озлобление, которое заменит собой выражение нежности, делавшее его лицо таким необыкновенно красивым.

Рианнон снова пошевелилась, пытаясь высвободиться из-под тяжелых рук Мэлгона и забраться под одеяла. Лишь перед самым рассветом она, наконец, перестала прислушиваться к глубокому дыханию мужа и заснула.

Глава 6

Мэлгон проснулся и сразу же ощутил у себя под боком мягкое женское тепло. Это напомнило ему о давно прошедших временах, когда они с Авророй жили в Каер-Эйри и каждое утро встречали в своей башне. Открыв глаза, он увидел темно-рыжие волосы, разметавшиеся по покрывалу. Один из локонов был зажат между его пальцами. Мэлгон осторожно приподнялся, чтобы снова взглянуть на свою новую жену.

Рианнон спала по-детски, на животе, обернув одеяло вокруг талии и крепко стянув его концы у себя под грудью. Кожа ее была по-особому теплой, и вся она казалась розовой и нежной, как летний цветок. Мэлгон вспомнил ощущение, когда его ласкали ее горячие губы, и ему показалось, что эти длинные мягкие локоны вновь, как и ночью, укрывают его бедра. Он почувствовал, что снова переполняется вожделением и приложил немалое усилие, чтобы немедленно не возобновить ласки. Прошедшей ночью Рианнон не уступила ему. Пробудить ее теперь от глубокого сладкого сна – явно не лучший способ заслужить ее расположение. И тем не менее, несмотря на все доставленное супругу удовольствие, она не хотела или же не могла позволить ему войти в себя. Он вспомнил, как холодна и скованна была вчера Рианнон, как бешено колотилось ее сердце – словно у затравленного зайца. Она вела себя точно перепуганная девственница, однако было совершенно очевидно, что опыт у нее имелся. Мэлгон едва ли мог припомнить, когда в последний раз партнерша столь искусно обращалась с ним. Да и Фердик говорит, что его дочь успела стать женщиной.

Король нахмурился. Это ничего ему не объясняло. Почему же она боялась соития, если уже испытала его прежде? Имел ли этот ужас перед супружескими ласками что-либо общее с тем испугом, который он заметил во время их разговора в ткацкой?

Король почувствовал раздражение, обнаружив, что жар в паху не ослабевает. Слишком он стар, чтобы разбираться в необъяснимых и сумасбродных женских прихотях. Он и так уже достаточно долго проявлял терпение, но нельзя же вечно с покорностью встречать отказ. Вспышка гнева вдруг соединилась с растущим вожделением, и король решился разбудить жену.

Но едва он протянул руку, чтобы погладить ее, как Рианнон беспокойно заворочалась во сне и страдальчески заломила брови. Вдруг с ее губ, похожих на розовые лепестки, слетел длинный тяжкий вздох. Она перевернулась на спину, и мучительная сладость ее черт поколебала намерения Мэлгона. Рианнон выглядела поразительно юной и уязвимой. В нем вдруг пробудился инстинкт защитника. Нет, он не хотел принуждать это застенчивое, хрупкое создание, не хотел усиливать ее и без того мучительные страхи. Он дождется следующей ночи, чтобы завершить брачный обряд.

Мэлгон в последний раз взглянул на свою супругу, затем быстро оделся и вышел из комнаты.

Она была в лесу. Сквозь кроны деревьев на нее светило солнце. В душе царило совершенное спокойствие, и все же Рианнон напряженно размышляла, пытаясь припомнить заклинание, которому учил ее Алевенон. Но, путая ее мысли, над головой шумно щебетали птицы. Одна из них пела особенно громко, её голос перекрывал царящий вокруг птичий гомон. Надо бы сорвать ветку и прогнать ее, но она не могла пошевелиться. Крик птицы становился все навязчивее.

– Рианнон.

Она резко приподнялась. Сон сразу улетучился и позабылся. Возле кровати стояла леди Гвеназет.

– Прошу прощения, если напугала вас, но я уж начала волноваться, думаю, когда же вы проснетесь? Вы проспали почти все утро. Пора позавтракать. Я принесла немного хлеба и сыра и еще несколько абрикосов из монастыря в Конви. У них там удивительный сад.

Гвеназет протянула корзинку с едой, и Рианнон едва удержалась, чтобы с жадностью не схватить ее. Последние несколько дней она слишком сильно нервничала и потому не чувствовала голода. Теперь же бренная плоть молила о пище.

– Мне надо идти, – сказала Гвеназет, глядя, как новая хозяйка впилась зубами в краюху хлеба. – Таффи останется, чтобы помочь вам одеться. – Она указала на неприметную рабыню с каштановыми волосами, ожидавшую у двери. – А когда вы будете готовы, встретимся возле очага в большом зале, и я покажу вам крепость.

Рианнон молча кивнула, потому что рот ее был набит снедью. Она смущенно оглянулась на рабыню. До сих пор у нее не было личной прислуги, и она не знала, как вести себя с этой женщиной.

Не говоря ни слова, рабыня, которую звали Таффи, принялась наводить порядок. Она убрала со стола вино и кубки и подняла разбросанные по полу уже увядшие цветы, затем приблизилась к кровати и начала поправлять постель. Рианнон прикрыла наготу одним из одеял и уселась на стул подле маленького резного столика. Наконец, утолив первый голод, она приготовилась насладиться восхитительным золотистым плодом, который Гвеназет назвала абрикосом. Он походил на маленькое яблоко, но оказался гораздо мягче и слаще.

Мысли Рианнон, словно неудержимым потоком, вынесло из тихой заводи снов в окружавшую ее реальность. Внезапно пробудилась и смутная тревога. Мэлгон ушел, не разбудив ее, а это значило, что брачный обряд все еще не завершен. Беспокойство усилилось. По бригантским законам такой супружеский союз оставался недействительным и легко мог быть расторгнут. Вдруг в этот самый момент Мэлгон говорит ее отцу, что ему не нужна такая холодная и безучастная жена?