На острие: часть вторая (СИ) - "crazyhead"

Несколько минут мы отдыхали, приходя в себя, у меня на языке вертелись тысячи вопросов, но я пока поостерегся их задавать, так как у меня было смутное подозрение, что я очень сильно провинился перед Русланом тогда — двадцать лет назад. Хотя, что такого уж ужасного я мог натворить?

Как раз в тот момент, когда я задавался этим небезынтересным вопросом, мироздание решило внести ясность: по комнате синей кляксой расплескался туман, а потом стремительно собрался в фигуру. Сверкающие камни ожерелий таинственно переливались, золотые браслеты звенели при движении кистей, узорчатый пояс подчеркивал тонкую талию, а полупрозрачный муслин почти не скрывал округлостей груди. Ошеломительное зрелище.

— Освободился-таки, подлец! — произнесла гостья, упирая руки в крутые бедра.

Я недоуменно моргнул глазами, но разгневанная полуголая красавица никуда не пропала.

— Освободился, — спокойно подтвердил Руслан, чьи глаза и руки снова заполыхали, — уходи, Таа-Нуш. Сама ведь понимаешь — тебе здесь не место.

— Я просто хотела посмотреть, на кого ты меня променял. Ха! Мужчина. Да еще инкуб! Что ж, теперь я чувствую себя отмщенной! — женщина удовлетворенно улыбнулась и стремительно растаяла синим туманом.

— Счастливой вечности, Таа-Нуш, — проговорил ей вслед Руслан. — Ну, теперь-то до тебя доехало?

— Нет. Вообще ничего не понятно! — честно признался я, Руслан вздохнул.

Он выглядел уже не таким сердитым, менее напряженным, и я осмелился погладить его плечо:

— Расскажешь?

— Ну, слушай сказочку, инкуб, — Руслан усмехнулся и повел неторопливый рассказ то и дело отвлекаясь — на поцелуи, на ласки, словно не мог оставаться равнодушным к соседству со мной.

— Давным-давно жил марид и была у него жена — прекрасная джинния. Многие десятилетия прожили они, но не было у них детей. Естественно, марида это не радовало. Джинния же только отмахивалась — мол, успеем! Бездетность ли тому виной, или была иная причина, но со временем страсть марида угасла, джинния же стала столь злонравна, что могущественный марид все чаще избегал ее общества, невидимым прогуливаясь по миру людей. Однажды марид гулял по человеческому городу и… пьянющий инкуб каким-то образом его разглядел, мало того — зачаровал. А гении, к коим относится и марид, несмотря на всю свою мощь, беззащитны перед волшбой инкуба. Стоит единожды зачаровать гения — он никогда более не избавится от влечения к заколдовавшему его инкубу. Смекаешь, Зарик?

— Ай! — честно говоря, на этом месте истории мне прямо поплохело.

Про джиннов ходили жуткие легенды, с ними категорически не рекомендовалось связываться. Никогда. Ревнивые, злопамятные, жестокие, капризные — джинны были просто кошмарными любовниками. Обидеть джинна очень легко — они подозрительны и мнительны, даже самую безобидную шутку могут принять на свой счет, не говоря уж о чем-то более серьезном. Если джинн посчитает себя оскорбленным, последует немедленная кара. Месть за обиду так же не заставит себя ждать и будет она изощренной и безжалостной.

— Тебя в тот момент спасло только одно — я сам был нетрезв и плохо соображал, что происходит. Когда же утро позолотило крыши, а мир перестал расплываться — тебя уже и след простыл. Пьяная выходка инкуба грозила перевернуть всю мою жизнь, решение пришло мгновенно и было простым и прекрасным: проросту умертвить неразумное создание, пока чары еще не укоренились в моем разуме, и я еще не успел привязаться к инкубу. Но сначала требовалось разыскать негодника. Однако, небеса и вредный характер жены помешали. Посреди пропахшей страстью комнаты возникла Таа-Нуш. Мой вид, в частности — многочисленные засосы и презервативы, валяющиеся, где попало, не позволяли двояко трактовать картину. Таа-Нуш никогда не отличалась кротким нравом и измену восприняла как ужасающее оскорбление. Она напала, а я спросонья не смог оказать ей достаточного сопротивления, и она ухитрилась меня запечатать. Мариды — самые сильные джинны, ее слабая печать разлетелась бы на куски в течение пары минут, но ей хватило отпущенного времени, чтобы наслать на меня забвение. Я забыл о том, кто я есть, потерял возможность управлять стихиями и магией, ибо для этого потребно умение. Тогда злокозненная Таа-Нуш превратила меня в обычного младенца, а потом — о, женское коварство, — подкинула пожилой даме, внушив ей, что ребенок — ее внук. Так я и жил двадцать лет: рос, развивался, все как обычный человечишка. То есть — человек. Обыкновенный, да. А, знаешь, пожалуй, я за это время изменился. Гораздо сильнее, чем за предыдущие полсотни лет. Лучше понял людей. Как же им тяжело с их слабым тельцем! Ну, ты, наверное, знаешь — у тебя почти такое же. Слабенькое, но очень притягательное!

Тут Руслан немного отвлекся от рассказа, я тихо хихикал, когда он меня щекотал и целовал, куда попало. Видимо, все-таки раздумал убивать. Ну, не мудрено — двадцать лет прошло, и потом он же меня спас, как-то непоследовательно получится. Тем временем, меня прижали к простыне и все пошло по третьему кругу. Когда наступила кульминация, Руслан заполыхал бездымным огнем. Интересно, так всегда будет?

— А как ты снял с себя это забвение? — поинтересовался я.

— Ну, это не совсем чары. Проклятие. А проклятие всегда имеет условия снятия, иначе вообще не подействует. В данном случае я должен был разыскать во многомиллионном городе свою любовницу и вступить с ней в связь. Хитрая Таа-Нуш была уверена, что к моменту моего взросления соблазнившая меня женщина постареет и станет непривлекательной. Кроме того, она подстраховалась, сковав мою чувственность, чтобы я почти не ощущал потребности в плотском. Потому, милый мой, все твои ужимки пропадали втуне.

Руслан заулыбался и опять полез целоваться, но к тому моменту даже я немного притомился. Пришлось сбегать от любвеобильного джинна в ванную. Прямо так и сказал, что хочу немного освежиться и передохнуть, а то марид рвался со мной, не иначе желал продолжить. Хорошо, что инкубы выносливее людей…

Почти полчаса я плескался под тепленькой водичкой, наслаждаясь покоем и одиночеством, а потом, без всякого предупреждения, струи воды стали вести себя странно. Они прилипали к коже, покрывали ее полупрозрачным текучим слоем, скатывались в шары и другие фигуры. Я осторожно коснулся пальцем крупного шара, который медленно передвигался по моей груди. Его поверхность была упруга и чем-то напоминала студенистое тело медузы. Я надавил сильнее — появилась вмятина, которая медленно исчезла. Очень хотелось попытаться отковырнуть кусочек этой неводной воды, но я не решился: вдруг Руслан как-то связан с этими объектами? Что, если я могу сделать ему больно, надавив чуть сильнее? Не думаю, что злить джинна — хорошая идея.

Пока я с интересом следил за одним шаром, другие слепились в человекоподобную фигуру. И у этой фигуры была эрекция. Бедный я!

— Русланчик, миленький, это последний разик, ладно? Я уже больше не могу, ну правда! Даже инкубам нужно отдыхать!

— Ты должен мне двадцать лет. Двадцать лет секса! — «голос» водяного существа был невнятным, к тому же он еще и подбулькивал, явно изображая смех, но я его понял и, со стоном, повернулся лицом к стене, изгибая поясницу так, чтобы облегчить ему вхождение:

— Пресветлая животворящая Богиня, ты убьешь меня! Я лопну от энергии или сотрусь изнутри!

— Не сотрешься!

Вода из лейки душа продолжала течь, часть благополучно просачивалась в слив, но вот некоторые струйки обрели свою жизнь — они обратились в прозрачных змеек и поспешили ко мне. Они обвивались вокруг ног, всползали выше, щекотали живот, некоторые задевали своими хвостами член. Водная копия Руслана тоже гладила меня и эти прикосновения были теплы и нежны. Особенно мне понравилось прикосновение упругих шелковистых пальцев к моей напряженной плоти. Руслан тихо журчал, это было похоже на песнь весеннего ручейка. Его рука наглаживала мой член, а потом, когда я начал вздыхать и вертеться, что-то мокрое прикоснулось к ягодицам. Очень странное ощущение — мокрое, но плотное. Податливое, но объемное. Секс с водой был самым необыкновенным, что я испытал в жизни, а попробовал я, поверьте, немало.