Лисёнок и прочие неприятности бандита (СИ) - Кабацкая Ольга

Спасибо бабуле, наблюдая за моим оханьем и аханьем, она принесла какую-то мазь и даже помогла мне втереть её в кожу. Не могу сказать, что от вонючей жижи боль сняло, но однозначно стало чуть легче.

Вновь остановившись, я обернулась и не смогла сдержать разочарованный стон. Мне казалось, что я прошла много. Оказалось – показалось.

Нас с дверью в дом бабули разделяли жалких пять шагов.

Упрямо стиснув зубы, я продолжила путь, периодически морщась.

Сейчас я, как никто другой, понимала муки бедной русалочки. Каждый шаг – боль.

Каждый.

Шаг!

Отличало нас с ней только то, что в её ситуации она страдала ради великой цели! Она шла к любви! К своему прекрасному принцу!

А я шагаю… к Василию. Такая себе благая цель… стареющий бандит. Бандит с необъятными полями картофеля.

— Ненавижу картошку, — шмыгнув носом, прошептала я, осторожно проверяя рукой задний карман джинсов.

Моё сокровище было на месте. Главное, чтобы Василий не высказался против и не отправил меня снова работать руками. Будем объективны – при первой же моей попытке согнуться, разогнуться обратно без посторонней помощи я не смогу. Именно для этого я и придумала план “Б”. Только бы Василий согласился…

— А вот и он, — простонала я, заметив подъезжающий УАЗик, и замерла.

У меня ничего не болит. Я свежа и бодра. Боли нет. Я – кремень…

— Доброе утро, Лисёнок! — крикнул мне Василий, вылезая из буханки и лыбясь во все свои тридцать два зуба (или сколько у него там осталось после криминальных разборок по тёмным подворотням?). — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно! — старательно улыбаясь, пропела я.

Надеюсь, что пропела, а не простонала.

— Рад слышать, — остановившись в шаге от меня, бандит вкрадчиво спросил: — Готова сегодня работать?

— Готова, — уверенно ответила я, медленно заводя руку за спину и доставая из кармана своё сокровище. — И у меня есть предложение… ай…

В плече стрельнуло неприятной болью от движения, потому я замерла и тихонечко выдохнула.

—Ай? — переспросил Василий, продолжая улыбаться. — Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

— Абсолютно, — прошептала я, наконец-то достав чистилку и демонстрируя её бандиту. — Вот. Сегодня я смогу помочь тёть Гуле. Я умею чистить картошку…

— А не проще ли признаться, что у тебя всё болит? — откровенно забавлялся Василий. — Я же сказал, что у тебя выходной и…

— У меня ничего не болит! — упрямо повторила я, притопнув ногой и тут же морщась от столь необдуманного действия.

— Гордая, значит, — покачав головой, бандит взглянул на свои наручные часы. — Ладно, птица-ёжик, ковыляй в машину. Нам на прививку нужно.

— Прививку? — переспросила я, совершенно забыв про серию уколов, о которой нас предупреждал местный фельдшер. — Точно ведь. Прививка… и медотвод от работы, наверное, да? — скрывая надежду в голосе, спросила я. — Как жаль… а я так хотела поработать сегодня.

— В машину, — хохотнув, повторил Василий.

— Ай, — тихо пискнув, я направилась к буханке.

Вот что ему стоило ближе подъехать? Зачем так далеко припарковал машину? И вообще…

— А почему ёжик вдруг птица? — спросила я, припомнив его странную фразу, пытаясь отвлечься от болезненных ощущений. — Ёжики – млекопитающее. Никакого отношения к птичкам они не имеют. У них даже крыльев нет, если ты не знал…

— Вот именно из-за отсутствия крыльев гордые ежи летают только после того, как их пнёшь, — просветил меня Василий, заставив ещё больше нахмуриться. — Выражение такое есть, Алиса. Подразумевающее, что излишняя гордость до добра не доводит. А в некоторых случаях сильно вредит горделивым девушкам, не желающим признавать, что они не очень хорошо себя чувствуют.

— Я отлично себя чувствую, — ответила я ему, со стоном забираясь в буханку.

— А ноешь ты потому, что?.. — спросил Василий, заняв место за рулём, иронично посматривая на меня.

— Потому что потому, — отчеканила я, скрестив руки на груди и отворачиваясь к окну.

Дорога по кочкам до медпункта была… незабываемой. Я старательно делала вид, что не постанываю, а напеваю себе под нос популярную песню. Василий же даже и не пытался сделать вид, что верит моему фарсу.

Но вслух я всё равно никогда и ни за что не признаю его правоту!

Ни-ког-да!

— И вот в кого ты такая, а, Лисёнок? — задал мне вопрос Василий, паркуясь у медпункта. — Точно не в отца. Даже он не настолько упрямый.

Оставив его вопрос без ответа, я старалась осторожно покинуть автомобиль, не издав при этом ни звука. Почти получилось. Почти. Тихое “ой-ой-ой”, я надеюсь, осталось незамеченным.

— Пойдём, горюшко моё, — открыв дверь в дом, бандит услужливо пропустил меня вперёд.

— Не твоё, — гордо произнесла я, заходя внутрь.

— Ну хоть про горе не отрицаешь, — усмехнулся в ответ Василий, с каждой минутой всё больше раздражая меня своим хорошим настроением.

Улыбка ему безусловно шла, делая моложе и… привлекательнее, что ли. И я бы оценила такие метаморфозы в образе криминального элемента, если бы не одно “но”. Смеялся он надо мной, а не вместе со мной…

Иннокентий Петрович радостно встретил нас и, не став затягивать с делом, оперативно сделал уколы.

—Ну-с, — улыбнулся он мне, жадно смотря на мои обтянутые джинсами ноги. — Можете идти. Сегодня вечером увидимся, так что не прощаюсь.

— Где увидимся? — тут же нахмурился бандит, переводя взгляд на меня, словно я знаю ответ на этот вопрос.

— Так на дне рождения Маришки, — пояснил фельдшер, после чего Василий досадливо поморщился. — Вся деревня будет. Намахнём за здоровье нашей красавицы! За красавиц, — поправил он сам себя, улыбаясь мне.

— Василию нельзя пить, — хмуро отозвалась я. — Прививка же. Вы сами говорили.

— И то верно, — усмехнулся Иннокентий, подозрительно прищурив глаза. — Алиса, а будет верхом наглости с моей стороны пригласить вас этим вечером на сей чудесный праздник в качестве моей спутницы? — спросил он, наклонившись ко мне и обдавая парами недавно выпитого спиртного.

— Ага, разбежался, — не дал мне ответить отказом на предложение фельдшера Василий. — Алиса идёт со мной.

Глава 18. Дубинин Василий

Глава 18. Дубинин Василий

— Ух ты ж ёбэже, — я то ли ругнулся, то ли восхитился при виде девчонки.

— Привет, — пропела она, неуклюже передвигаясь, словно на ходулях. Упертая, кабздец просто. Я бы еще утром послал меня с полями и пятью тысячами, а эта нет. Поехала, да и теть Гулю очаровала своей картофелечисткой. — Ну как я тебе? — спросила девочка — не будет никаких проблем, крутанувшись вокруг своей оси, отчего подол легкого и без того короткого сарафана открыл не только стройные бедра, но и красивую задницу в простых белых трусиках. — Ой, — смущенно прижала ткань. — Не слишком коротко?

— Нет, — хрипнул я, ударив себя по груди кулаком, чтоб окончательно не поперхнуться слюной и позорно не сдохнуть.

— Здесь такое носят? — Алиса продолжала свой опрос, очаровательно улыбаясь.

— Кхе-кхе. Носят, ага, только… ну, в общем тебе идет больше, — я расщедрился на комплимент.

— Класс, ну поехали. А то опоздаем на праздник, — защебетала, суетливо перебирая ножками в белых туфельках. Вот откуда они у нее? Неужели, взяла с собой? В деревню… белые туфли.

— А куда ты так спешишь?

Блондинистая поравнялась со мной и прошептала, сквозь плотно сжатые зубы:

— Если я остановлюсь, то больше не смогу сдвинуться с места.

— А зачем согласилась со мной ехать на день рождения? — я поддел ее, подставляя локоть. Я, конечно, та еще свинья, но смотреть на страдания девчонки не смог.

— В смысле? Такой вопрос я могу задать тебе, — фыркнула она, повисая на мне. — Я молодая. Мне положено ходить по вечерам на тусовки. А вот ты, Василий Егорович, мог бы остаться и дома.

Я хохотнул.

— Тусовки? У нас? Серьезно? Думаешь после дня рождения мы поедем на афтепати?