Алиби - Пеев Димитр

Впрочем, что значит алиби? Это значит — в момент совершения преступления быть где-то в другом месте. А Скитальный сам, да, сам сообщил, что был у Якимовой в воскресенье после обеда. Хотя его никто не спрашивал, хотя никто об этом не знал. Значит ли это, что он не нуждается в алиби? Нет. Он вспомнил, что не стер свои отпечатки пальцев с рюмок и бутылки. И эта оплошность заставила его быть откровенным. Так? Но как может человек, который позаботился везде уничтожить свои следы, забыть о рюмках, о бутылке?

Но если принять, что Скитальный убил Якимову, означает ли это, что он убил и Каменова? Не слишком ли тяжела такая роль для этого опустившегося псевдохудожника, этого маньяка? Способен ли человек с его нервами совершить одно за другим два тяжелых, жестоких, хладнокровно задуманных убийства?

Ковачев встречал показных храбрецов, которые теряются при первом настоящем испытании. Но бывает, на первый взгляд тихий, робкий, слабонервный человек таит в себе огромные силы и совершает дела, перед которыми любой другой впал бы в панику. Не принадлежит ли и Скитальный к этой категории потенциальных героев? В данном случае — героев зла! И что общего у этого «героя» с радиопередатчиком?

Да, нужно найти способ связаться с художником. Обязательно. Его имя рано вычеркивать из списка подозреваемых.

Как много еще невыясненных обстоятельств в этом деле! И чем больше размышляешь, тем быстрее, подобно лавине, растет их число. Это означает только одно: не найден правильный путь, они блуждают в потемках, путаются в противоречивых данных.

Почему Якимова осталась на воскресенье в Софии, какие важные причины задержали ее: посещение Бояны или что-то другое, какое-то событие, происшедшее днем, о котором они даже не подозревают? Почему она обманула Каменова, сказав ему, что должна встретиться со своей соученицей? Соученица не скрывает, что они встретились. Возможно ли, чтобы она была замешана в шпионаже?

Почему Якимова заперла дверь своей комнаты — чего раньше никогда не делала? Что она хотела скрыть от своих хозяев, если они вернутся в ее отсутствие? Радиопередатчик? Нелегального соучастника, который потом ее убил?

Можно ли верить Скитальному, что Якимова до четверти десятого не выходила из своего дома? Лжет он или, действительно, не видел ее? Если он убийца, если он даже только замешан в преступлении, незачем размышлять над его словами, он лжет. Но если он говорит правду? Как объяснить тогда тот факт, что в половине десятого Якимова уже сидела с пожилым мужчиной в Боянском ресторане?

Вопросы, вопросы...

Ковачев откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и ненадолго замер, задумавшись.

Нет, здесь что-то не так. Это переплетение взаимоисключающих фактов свидетельствует о... О чем это могло свидетельствовать?

«Гм! — Он хлопнул ладонью по столу. — Ну, да, конечно! И нужно было столько времени мучиться! Выходит, самую простую истину постичь труднее всего. Не сам ли я сказал, что и Якимову, и Каменова убил один и тот же человек? Так почему же я сразу не сделал следующего шага? То, что обнаружилось в убийстве Каменова, следовало давным-давно увидеть и в другом деле! Симуляция! Ведь это так ясно. Человек, который при одном убийстве прибегает к симуляции, прибегнет к ней и при другом...

Динамический стереотип Павлова! Ковачев вспомнил лекции полковника Петренко, которые слушал во время специализации в Советском Союзе. Преступник, даже самый ловкий, самый опытный и самый изобретательный, любит использовать одни и те же приемы. Он горд своим «открытием», ловкостью, «знаниями» и с трудом меняет способы, которыми пользуется. Это относится не только к манере совершения преступления и уничтожения следов, но и к строю психики, с которым он осуществляет свой замысел.

Да, да... И здесь проявился павловский динамический стереотип. Хотя и не в технических приемах, как это обычно бывает, а в основном замысле, в психической сфере преступления. С Каменовым преступник симулировал «самоубийство», а с Якимовой — «убийство из ревности», которое мог совершить только Слави Каменов.

Ковачев невольно улыбнулся. Но улыбка эта быстро растаяла. Заговорил другой голос — голос сомнения, критического анализа.

«Да, идея, несомненно, перспективна. Но не торопись. Посмотрим, к каким реальным результатам может привести эта догадка. Первое, что нужно сделать, это отделить бесспорные факты от спорных, чтобы сгруппировать те, которые наводят на мысль, что Каменов убийца. Да, как ни странно это звучит на первый взгляд, именно к ним нужно отнестись с особым вниманием, критически изучить и проанализировать. Потому что именно они могут оказаться симулированными.

Улыбка снова пробегала по лицу Ковачева. Если бы сейчас за ним мог наблюдать полковник Марков, он, наверно, остался бы доволен. «Сколько раз я тебе говорил, мой мальчик: факты и снова факты!» И непременно процитировал бы Архимеда.

Может, он и прав.

Ковачев взял чистый лист и вывел наверху крупными буквами: «ФАКТЫ». На секунду задумался и начал писать своим округлым почерком:

«1. Якимова осталась в воскресенье в Софии. Бесспорно!

2. У нее была назначена встреча. Неизвестно. Один раз она солгала, мотивы неясны.

3. В 21 час 30 минут кто-то позвонил Каменову по телефону. Его хозяева слышали мужской голос. Что ему сказал этот голос — неизвестно. Весьма вероятно, именно то, о чем Каменов говорил Григорову.

4. Каменов вышел из дома в 21 час 45 минут. Поскольку он просил Григорова поехать с ним, нужно допустить, что у него было намерение отправиться в Бояну. а не куда-нибудь в другое место.

5. Каменов вернулся к 24 часам. Где он был, неизвестно. Вероятно, ездил в Бояну. Нашел ли он там Якимову — неизвестно.

6. В 22 часа дверь комнаты, в которой жила Якимова, была заперта. Почему? В это время она должна была быть в Бояне. Не следует ли поверить Скитальному? А билеты, найденные в ее сумке? Они-то факт».

Ковачев поднял голову. Телефонный звонок заставляет Каменова выйти из дома, поехать в Бояну. Это факт. Билеты свидетельствуют, что Якимова тоже была в Бояне и вернулась после двадцати трех часов. И это факт. А что означает запертая дверь?

Ковачев снова склонился над листом.

«7. Следы на дверной ручке стерты. Это может означать:

а) что убийца хотел уничтожить свои отпечатки пальцев. Так он поступил и со следами ног в садике Лютичева;

б) ...»

Но пункт «б» остался ненаписанным. Ковачев встал и начал ходить по кабинету.

Нет, случаи эти не идентичны. Там он, действительно, уничтожал, маскировал свои следы, чтобы никто их не обнаружил. И если бы не Лютичев, который знает каждую веточку в своем садике, который знает, когда и где в нем ступали, их просто не заметили бы. Как он раньше не видел этой разницы?! Ведь она так очевидна. Человек, который стирает свои дактилоскопические следы, знает, что их будут искать и установят, что они уничтожены. Если бы он хотел не оставлять отпечатков, он мог бы действовать или в перчатках, или с носовым платком. А так он словно сам наводит следствие — вот, глядите, следы уничтожены одеколоном!

Погоди!.. То, что отпечатки стерты, может означать не только уничтожение существующих следов. Ведь это, кроме того, лишает следствие возможности констатировать отсутствие определенных следов.

Что, если Каменов не был у Якимовой в тот вечер? Если бы следы не были стерты, следствие установило бы это сразу. А так — пойди пойми, был он или не был. Не в этом ли тайный смысл уничтожения следов? Двойной удар! Уничтожены настоящие следы, и в то же время невозможно исключить Каменова из игры. Особенно если связать это с вызовом по телефону и с тем, что Каменов не имеет алиби: без четверти десять он вышел из дому и вернулся в двенадцать. Ловко придумано. Только так ли это было? Не разыгралась ли у него фантазия?

Да, факты, нужны факты. Но откуда их взять?

Ковачев вынул пакет с найденными у Якимовой вещественными доказательствами. С помощью двух пинцетов он брал их, переворачивал, разглядывал, словно надеялся увидеть следы убийцы. Два билета на трамвай, который ходит в Бояну, лежали вместе с другими четырьмя. Чего еще можно требовать от двух ничтожных бумажек. Не достаточно ли они уже дали следствию — час убийства и подтверждение, что Якимова была в Бояне.