Почти родные (СИ) - Доронина Слава

— Если что, я взял последний билет на сегодняшний рейс, опоздать в аэропорт никак не могу. Поэтому уделяй внимание дороге, а не за мне, — произносит Андрей, едва шевеля губами.

Даже в подавленном состоянии он выглядит так, будто ничего ужасного не произошло. Не знаю, где этому учат. Я бы рыдала в три ручья, если бы с Викой или Катей… Нет, даже думать о таком невыносимо! Впрочем, как и о том, что Пауля больше нет.

— Как это произошло? — спрашиваю, опять взглянув на Андрея.

Он открыл глаза и теперь тоже следит за дорогой.

— Не хочу об этом говорить. В интернете почитаешь. Мне нужна ясная голова, хотя бы на время полета.

Получается, пока я спала и видела сон, в котором мы искали Пауля, Андрей уже знал о случившемся и, возможно, покупал себе билет… Становится еще больше не по себе.

Ненавижу свою особенность! За что мне это? Почему я? И так было сложно определиться, чем хочу заниматься по жизни. Один день мечтала быть дизайнером, второй — бортпроводницей, третий — выучить много языков. Но никогда даже мысли не допускала, что буду видеть мертвых и получать от них какие-то знаки. Для меня такое противоестественно! Отчетливо помню сон, в котором прабабушка предупредила об опасности. На следующее утро я поехала с одногруппниками за город и мы попали в крупную аварию. Я единственная не пострадала.

— Хорошо, — киваю.

Если в одиночку Андрею легче справляться с горем, то я, конечно, оставлю его в покое. Но это плохо! Людям нужно выговариваться, куда-то выплескивать свою боль и эмоции. Похоже, за четыре года Ковалёв совсем не изменился. За исключением того, что теперь он состоит в фиктивных отношениях.

Короткий сигнал мобильника заставляет вздрогнуть. Вика с Катей активизировались. С новостями о Пауле. Как только успевают быть в курсе всего?

Телефон вновь сигналит. Андрей переводит на него взгляд. Возможно, видит отрывок появившегося уведомления. Делаю себе пометку на будущее: изменить настройки, чтобы текста не было видно. Хотя что в этом такого? Андрей вчера не смущался, когда ему приходили сообщения от подружки. Так почему я должна?

Девчонки, похоже, и не думают униматься. Опять пишут. А потом еще. Сообщения идут друг за другом.

— Тебя вечером на свидание приглашают. Романтическое. Ты согласна? — интересуется Ковалёв.

Следить за дорогой и всплывающими на телефоне уведомлениями получается так себе. Замечаю, что последнее — действительно с предложением встретиться. От Ярослава. «Ты согласна?» Андрей повторил дословно.

Становится чудовищно неловко. А следом приходит мысль, которая повергает в шок. Предложи сейчас Андрей полететь с ним — и я бы уже отменяла дела и просила девочек прикрыть меня в институте. Жаль, Ковалёв не предложит. Эта фантазия так цепляет, что я до самого аэропорта не могу перестать думать о своей реакции. Импульсы импульсами, Яна, но гордость ведь какую-то нужно иметь!

— Ты сообщишь, когда вернешься? — уточняю, паркуясь у входа в аэропорт, наплевав, что буквально под носом висит запрещающий знак.

Андрею нельзя опоздать на самолет.

— Не знаю, — отвечает он, даже не повернув головы.

Закусываю губу и впиваюсь пальцами в обивку руля до скрипа кожи. Перед глазами возникает картинка, как вчера в клубе я прижималась к Андрею и чувствовала гулкие удары его сердца. Маловероятно, что смогу о таком забыть. Да и не хочу.

— Видео удали, Яна, — напоминает Ковалёв. — Не дай бог, родители увидят, их хватит удар.

— Хорошо, — коротко киваю я и все же позволяю себе взглянуть на Андрея.

Всего несколько часов назад сходила с ума от его рук на своем теле, а сейчас — рассыпаюсь на осколки от равнодушия, с которым он смотрит на меня.

Ковалёв скрывается в здании аэропорта. Я сижу какое-то время, глядя в одну точку. На сердце камень размером с огромный метеорит. Мне жаль, что Андрей улетел.

В институт еду с неохотой, но понимаю, что закрыться дома и грустить — это не вариант. Нужно делать привычные вещи через силу. Завтра станет легче. По-другому и быть не может. Время — самый лучший лекарь.

Вика и Катя обсуждают вчерашний концерт, затем переходят на смерть Пауля. Подробности никому не известны, но в комментариях на его страничке пишут, что парень умер от внезапной остановки сердца прямо на тренировке. Такой молодой… Просто уму непостижимо… Чудовищная несправедливость!

— Всё в порядке? — интересуются девочки, когда я молча стою рядом и невидящим взглядом смотрю в толпу студентов, не участвуя в обсуждениях.

Все мысли опять об Андрее. Наверное, он еще в самолете. Можно было бы погуглить информацию о рейсе, но не хочу. Ничего не хочу.

— Не выспалась, — пожимаю плечом. — И вообще, тема смерти с недавних пор для меня тяжелая, вы же знаете.

— Опять что-то видела? — интересуется Вика.

Однажды рассказала девочкам, что мне снится прабабушка и мы с ней общаемся. Они тогда высмеяли меня, подумали, что развожу их. Но после той аварии, где покалечились одногруппники, поняли, что я серьезно.

— Не особо. Ладно, я поехала на съемку, созвонимся.

Никакой съемки сегодня, естественно, нет. Я еще вчера все отменила. И это к лучшему. Зачем портить другим настроение своим кислым видом?

Благо дома ни перед кем не нужно притворяться, что у меня все хорошо. Быстро принимаю душ, завариваю чай и располагаюсь на диване. Но мое уединение с самой собой нарушает видеозвонок от близнецов.

Почти час болтаю с парнями, в конце к нам подключается мама и спрашивает об Андрее. До них с отцом тоже дошло печальное известие о смерти его друга. Я отвечаю, что Ковалёв, как всегда, закрылся в себе и не показывает, как ему на самом деле больно.

Закончив общаться с семьей, собираюсь лечь спать, но мысли об Андрее по-прежнему крутятся в голове и не дают покоя. Беру телефон с журнального столика и набираю короткое СМС:

«Ты долетел?»

Отправить не успеваю. Ковалёв меня опережает.

«Зря не пошла на свидание», — приходит от него.

Зависаю над коротким текстом, чувствуя, как пульс стучит в висках.

Наверное, родители позвонили Андрею, а близнецы по привычке подключились и тоже захотели поговорить. Мальчишки и дня не могут прожить без упоминания обо мне. Кроме них, больше некому сдать, что я сижу в пижаме перед теликом в гостиной. Или Ковалёв установил где-то скрытую камеру и наблюдает за мной, что крайне маловероятно.

Стираю свое сообщение и затемняю экран. Значит, долетел, на месте. Решаю ничего не отвечать Андрею, потому что согласилась на свидание с Ярославом. Только ужинать мы будем не сегодня, а когда я буду готова к этой встрече.

Если есть хоть один шанс избавиться от наваждения по имени Андрей, я непременно им воспользуюсь.

20 глава

— Неважно выглядишь, — говорит Вика, когда я заявляюсь в институт с большим опозданием. — Хотя Катька вон даже не пришла. Как и пол-аудитории. Если разболеешься сильнее, кто будет за тобой ухаживать? К вам в поселок на такси не наездишься: берут двойную оплату. Одно разорение, — бурчит она.

Намекает, что опять придется возить мне лекарства, как было несколько месяцев назад. Родители тогда, сдав близнецов бабушке, уехали на отдых, Яр улетел в другую страну, а я свалилась с жуткой ангиной, хотя в планах было заняться новым курсом по фотографии, чтобы отвлечься от грустных мыслей о разлуке с парнем.

— Все будет хорошо. На крайний случай есть дедушка с бабушкой, водитель отца и курьерская доставка.

— А еще есть Гордеев. Интересно, Яр сегодня приедет тебя встречать? Мне кажется, он хочет снова добиться твоего расположения. — Вика загадочно улыбается. — Сколько раз вы уже виделись за эту неделю?

— Два.

И никакой радости и трепета по этому поводу я не испытываю. А так хотелось бы!

Я часто снимаю людей в студии, на камеру они улыбаются, однако после серии кадров на их лица возвращается прежнее унылое выражение, блеск в глазах моментально тускнеет. Вчера поймала себя на странном ощущении: я словно нахожусь в фокусе объектива. Улыбаюсь Яру и делаю вид, что всё прекрасно, но стоит оказаться дома — рассыпаюсь на части.