Выживают бессмертные - Вячеслав Шалыгин

Дениса это устроило. Восемь часов монотонного марша – вполне подходящий вариант для размышлений. Даже лучше, чем во время поездки на платформе. В строю никто не донимал разговорами, не таращился и не пытался качать права, начиная все разговоры с фразы: «Эй, ты, пленный, слышь…»

Только здесь и сейчас, тяжело топая по остаткам асфальтового шоссе, Денис наконец мог нормально осмыслить воспоминания, которые просачивались сквозь «трещины» в блоке, замуровавшем часть памяти, и подумать о многих важных вещах.

В первую очередь ему хотелось поразмышлять над новой и довольно смелой версией о происхождении заговорщиков. Когда выветрились болотные испарения, голова заработала даже лучше, чем прежде, и Бондареву пришли новые идеи. Первая: заговорщики – это бывшее начальство Дениса, которое вернулось с востока и решило разыскать «консерваторов». Зачем? Чтобы выполнить свое обещание насчет сладкой жизни в награду за подвиг девятилетней давности? Или, наоборот, чтобы «зачистить» слишком много знающих офицеров? Последний вариант был явно ближе к истине. Ведь посланные заговорщиками провокаторы теперь хотели убить Бондарева.

Версия казалась интересной, но не выдерживала элементарной «проверки вычитанием». Если заговорщики и есть бывшее начальство, им были по умолчанию доступны все уровни бункера. У командования имелся универсальный код, который снимал все блокировки всех замков. Зачем же они поначалу тянули Бондарева в Старый Оскол? Что еще он должен был им открыть?

Поэтому логично было рассмотреть и альтернативный вариант: на бункер набрели случайные люди, и теперь они экспериментальным путем пытались вычислить всех, кто может знать секреты объекта. Но эта версия выглядела менее вероятной. Набрести и проникнуть – разные вещи. Без знания хотя бы первичных кодов доступа и вообще без понимания, как работают замки, попасть в бункер было нереально. Уж кто-кто, а Денис знал это наверняка.

Так что все складывалось в пользу компромиссной версии – вернулось бывшее начальство, но не все, без высшего командования. Открыть главный шлюз они сумели без проблем, нужный код имелся и у «начальников среднего звена», а вот проникнуть глубже уровня «Б», второго сверху, им не удалось. Поэтому они и послали провокаторов за Бондаревым.

Оставалось понять, почему полковник Кулдык предупредил, что «это страшные люди»? Они всегда были такими или стали «страшными» после Пандемии? Если первое, значит, «страшным человеком» был и Бондарев? И лучше ему ничего не выяснять, чтобы не узнать о себе чего-нибудь ужасного. Так, что ли?

Вот об этом Денис и размышлял до восхода луны, в свете которой авангард головановской бригады появился на окраине села Михайловка. В прошлом это был обычный населенный пункт на трассе между Днепропетровском и Запорожьем, а теперь – ключевая точка на тактических картах всех крупных группировок. Только одни группировки страстно желали эту точку разгромить, а другие были намерены защищать ее до потери пульса. Все потому, что именно здесь находилась временная Ставка величайшего после Чингисхана, по версии кочевников, вождя всех времен и народов, его величества Хана. Забери его Лес.

Глава 3

Если ты обут в хорошие походные ботинки, пройти сорок километров не такая уж проблема. А когда тебе шестнадцать, ты физически неплохо подготовлен и перед походом отдохнул в вагоне, это вообще не проблема. Жаль, что из четырех пунктов предварительных условий соответствовали действительности лишь два. В вагоне Артем не отдыхал, а постоянно что-то делал. И получал за это тумаки. За хорошую работу – полегче, за плохую – потяжелее. И ботинки с него сняли практически сразу. Босиком не остался, получил взамен едва живую пару кроссовок, но в сравнении с настоящей туристической «Колумбией» это было издевательство, а не обувь.

В плюсах оставались молодость, которую нельзя было отнять, и физподготовка, но и эти плюсы основательно затерлись голодом и жаждой. Василисины пряники с чаем давно превратились в калории, которые были успешно потрачены еще на подходе к железной дороге.

В общем, если к началу марша Артем был не в форме, то к его финишу и вовсе едва волочил ноги. Восемь часов монотонного марафона вымотали скаута до предела. Если бы не моральная и физическая поддержка егеря Грома, скаут мог вообще не дойти до проклятой Ставки, вернее – до ее окрестностей. Гром был втрое старше Артема, но его, во-первых, не «переобували», а во-вторых, его путь начался от окраины Леса. Он не бегал перед этим двое суток по полям и холмам в режиме ошпаренной собаки, как это делал Артем. Да и опытнее был Гром в походных делах, чего уж там. Егерь есть егерь.

– Ищи во всем позитив, Артемка, – поддерживая парня под руку, бормотал Гром. – Вот смотри: темнеет уже, шли бы по буеракам, ноги переломали бы. Ты – первый. А по шоссе, пусть и щербатому, можно и ночью идти, целы будут ноги. Разве не плюс?

– Плюс, – обреченно выдохнул Артем. – Думаете, долго еще?

– Рукой подать, – Гром кивком указал куда-то в сумерки. – Авангард уже пришел, кажись. Голован с майором нашим свернули к усадьбе. Видать, не пойдем глубоко в поселок. Оно и правильно. Нечего по ночи шарашиться, собак дразнить, народ будить.

– Чего это Голован товарища майора на привязи таскает? Потерять боится? Или что сбежит?

– Голован мужик сообразительный. – Гром усмехнулся и потер шрам на скуле. – Сразу смекнул, кто из нас троих самый ценный кадр. Сдаст его утром Хану, большой калым получит. Кажись, все, пришли. Машет Голован, чтобы все в усадьбу заворачивали.

– Слава богу!

– Ну, это ты загнул, – егерь похлопал парня по спине. – Голован на бога не тянет, но спасибо ему, что быстро нашел место для постоя, это верно. Взбодрись, Артемка, последний рывок. Сто метров, и сможешь упасть.

– Если эти… опять не начнут шпынять… как в вагоне, – Артем покосился на кочевников.

– Не начнут, – уверенно сказал Гром. – Теперь мы вместе, я прослежу.

– А вам оно надо? – Артем недоверчиво взглянул на Грома. – Поддержать – это одно, а заступаться… за бродягу, егерю… зачем? Это ведь опасно. С кочевниками лучше не спорить.

– Молодой ты еще, Артемка, потому и прямолинейный такой. – Гром вздохнул: – Хотя тут не в твоей личной молодости дело. Все ваше поколение такое… черно-белое. Все у вас должно быть или параллельно, или перпендикулярно. Кто не с нами, тот против нас. Если ты в клане, то по-своему и думать не смей, а ежели ты сам по себе, то непременно должен клановую идеологию хаять. Так? Даже страшно подумать иногда, что придется на вас этот мир оставлять.

– А что не так-то? – Артем вяло пожал плечами. – Нет, ну ладно, егеря и бродяги всегда нормально друг к другу относились. Это как бы широко известный факт…

– Это кто такой «известный факт» тебе в голову втемяшил? По какому радио ты о нем услышал? Или ты что, сценарий для нашего мира читал? Где это написано, что «у егерей из Поселения Край отношения с бродягами дружеские, с Черным Рынком – враждебные, а с Армией Возрождения – как бог на душу положит»?

– Нет, ну… сценарий не читал… это люди говорят. Да и если подумать. Так ведь оно и есть.

– Есть! – Гром крякнул. – Под хвостом у волка шесть. Глупости люди говорят, вот что есть на самом деле. Хочется им, чтобы все понятно было, прозрачно, заранее известно, кто враг, а кто друг. От кого в подпол прятаться, а кому хлеб-соль на рушнике поднести. Вот и выдумывают расклады, кто кому друг, а кому враг. А потом удивляются, напоследок, с простреленной башкой в сырую землю ложась: чего это меня друзья-то приголубили? В общем, гибче будь, Артемка, не пытайся всех под одну гребенку стричь. Вот ты себя бродягой назвал. А какой ты бродяга, если в деревне живешь, дом и хозяйство имеешь? Ты поселенец получаешься.

– Так ведь… поселенцами ваших зовут, из Поселения Край.

– Вот именно! Выходит, ошибочно зовут?

– Нет, ну… они ж в поселении живут. Правильно все.

– И ты в поселке живешь. Тебя тоже можно так называть. И как вас отличить?

– Не знаю. Как?

– А никак, и в этом вся соль, Артемка. Все мы одно. И когда это поймем, перестанем делить давно поделенное, начнем мирно жить, в гармонии друг с дружкой, тогда и появится у нас настоящий шанс выжить.

– В гармонии друг с другом? – удивился Артем. – А как же Лес? Егеря ведь с ним гармонию ищут.

– Вот я и говорю. У каждого свое мнение должно быть. Созвучное с общим, но свое. Мне по душе, чтоб люди сначала друг с другом гармонию нашли, а потом уж с Лесом. Друг с другом ведь проще найти. Надо только вспомнить, где ее потеряли. А с Лесом все заново приходится налаживать. Это надолго затянется, как пить дать. Да еще поколение ваше угловатое…

– Можно подумать, вы такими не были!

– Мы-то? – Гром усмехнулся: – Точно такими же были. Да еще и хуже в чем-то. Но образованнее, это факт. И факт не в вашу пользу. Все, пришли. Ищи соломку и падай, горемыка. Вон там, у амбара, прямо под стеночкой и падай, там не затопчут. А я посмотрю, что тут к чему.