Зайти с короля - Майкл Доббс

Он чувствовал свое смятение, но был счастливым и радостно возбужденным, как никогда. Это продлится, пока он останется под этим одеялом, пока не осмелится выйти за эту дверь. Кенни зашевелился, обнажился его густой загар от обросшего щетиной подбородка до линии трусов, ниже которой сверкали белизной ягодицы. Черт побери, пусть Кенни сам все решает. Он наклонился, провел губами по шее Кенни как раз там, где начинался позвоночник, и стал одеваться.

Ожидая, Бенджамин Лэндлесс разглядывал потолок цилиндрической формы, освещенный шестью огромными люстрами и украшенный гипсовыми херувимами в итальянском стиле, — их надутые щечки терялись среди многочисленных облаков, позолоченных звезд и разных гипсовых загогулин. На рождественской службе он не был лет тридцать, а в церкви Святого Мартина-в-полях вообще никогда, но жизнь полна новых впечатлений, как он всегда говорил. Или, по крайней мере, новых жертв.

У нее была репутация человека, опаздывающего повсюду, но не к столу, и сегодняшний вечер не был исключением. Ехать было не больше трех миль, ее полицейский эскорт на мотоциклах был ненамного короче: от Кенсингтонского дворца до аккуратной ганноверской церкви на Трафальгар-сквер, но она наверняка придумает какое-нибудь дурацкое оправдание вроде уличного затора, а то и вообще, как принцесса крови, обойдется без извинений.

Лэндлесс не был близко знаком с ее королевским высочеством принцессой Шарлоттой. Они встречались только дважды на официальных приемах, и он хотел познакомиться с ней поближе. Он не принадлежал к числу тех мужчин, которые мирятся с опозданиями или извинениями, особенно от безбородого и полунищего представителя не очень родовитой аристократии, получающего от него двадцать тысяч в год за «консультации», — под ними подразумевалась организация ленчей или вечеринок с интересовавшими Лэндлесса лицами. На этот раз, однако, даже Лэндлессу пришлось смириться: расписание принцессы, в котором фигурировали рождественские мероприятия и визит на горнолыжный курорт в Австрию, было таким плотным, что даже ценой щедрого взноса в возглавляемый ею детский благотворительный фонд он вряд ли мог рассчитывать на что-нибудь большее, чем общая ложа на рождественском богослужении. Пожертвования осуществлялись частным фондом, основанным его бухгалтерией с целью смягчения налогов, и он обнаружил, что при правильном выборе объектов пожертвований взамен он получает доступ и приглашения к нужным людям, если не хорошее отношение с их стороны. А за это стоило платить, особенно оборванцу из Бетнал Грин.

Наконец она прибыла; органист начал генделевскую «Мессу», а священник, хористы и служители пошли по проходу. Когда они разошлись по своим местам, в королевской ложе над их головами Лэндлесс почтительно кивнул в ответ на улыбку принцессы из-под широкополой шляпы, и служба началась. Их скамья была в укромном месте, на уровне галереи и за фигурной резьбы решеткой восемнадцатого века, позволявшей им видеть хор, но скрывавшей их от большей части прихожан, — в данном случае это были приехавшие на Рождество туристы и заглянувшие, чтобы погреться, прохожие. Когда хор грянул свою интерпретацию «О приди, о приди, Эммануил», она наклонилась к нему и прошептала:

— Умираю, хочу пописать. Я сюда прямо с ленча.

Лэндлессу не надо было смотреть на часы, чтобы сказать, что сейчас больше половины шестого. Ничего себе ленч. От нее попахивало спиртным. Принцесса была известна простотой манер: она позволяла собеседникам сохранять непринужденность, как утверждали ее сторонники, или демонстрировала природную грубость и врожденное отсутствие стиля, как злословили более многочисленные ее хулители. В королевскую семью она попала из семьи малоизвестной, насчитывавшей больше клерков, чем аристократов, о чем бульварная пресса не уставала напоминать своим читателям. И все же она справлялась со своими обязанностями, предоставляя свое имя бесчисленным благотворительным организациям, открывая новые отделения больниц, разрезая ленточки, давая пищу авторам светской хроники и подарив нации дочь и двух сыновей, старший из которых унаследует трон, если дюжина его более старших династических родичей вдруг скопытятся. «За бедами последует катастрофа» — так безжалостно прокомментировала «Дейли мейл» сообщение о том, что слышали, как принцесса высказала мнение, что из ее сына получился бы прекрасный монарх.

Она лукаво посмотрела на Лэндлесса. В уголках ее серо-зеленых глаз и ниже были маленькие тонкие морщинки, которые становились более заметными, когда она хмурилась, нижняя часть шеи начинала терять упругость, как это происходит с женщинами ее возраста, но она все еще сохраняла большую своей красоты и привлекательности, из-за которых принц столько лет назад женился на ней, оставив без внимания советы самых близких своих друзей.

— Надеюсь, вы здесь не для того, чтобы написать про меня какую-нибудь гнусную чушь? — прямо спросила она.

— На скандальных новостях о королевской семье и без меня кормится орава журналистов.

В знак согласия она кивнула, поля ее шляпы дернулись вверх и вниз перед лицом.

— Профессиональный риск, тут ничего не поделаешь. Нельзя же в наше время запереть на ключ целую семью, даже королевскую. Как и все остальные, мы имеем право участвовать в общественной жизни.

Это был ее любимый конек, тема ее бесконечных жалоб и оправданий: дайте нам быть обыкновенной семьей. Однако в своих попытках быть обыкновенной она не довольствовалась фотографиями с чумазыми сиротами: ради одобрительных отзывов она приглашала на королевские приемы самых скандальных женщин-репортеров с Флит-стрит. Ее видели в самых фешенебельных лондонских ресторанах, причем она неизменно заботилась о том, чтобы ей отводили больше места в газетных отчетах, чем любому другому члену королевской семьи, включая и ее мужа. С каждым годом ее желание не исчезать с газетных страниц становилось все более назойливым. Она и сама признавала, что стремление не быть оттертыми на обочину общественной жизни, стремление участвовать в ней стало характерной чертой современной монархии. Этот тезис она позаимствовала у короля еще до того, как он взошел на трон, но толком так и не поняла его. Он хотел найти для наследника конкретную, но укладывающуюся в рамки государственного устройства роль, а она искала способ самовыражения, который позволил бы ей занять свое место в семье, в значительной мере уже распавшейся.

Прежде чем продолжить разговор, они старательно склонили головы в ответ на слова из Исайи: «Отрок рожден для нас, сын подарен нам, чтобы нести знак власти на своем плече, и наречен он будет…»

— Вот как раз о «желтой» прессе я и хотел с вами поговорить.

Она наклонилась к нему, а он сделал безуспешную попытку отодвинуться от нее, но отступать на узкой скамейке ему было некуда.

— Ходят слухи, которые, боюсь, причинят вам много вреда.

— Это не о том, что в моем мусорном ящике опять нашли бутылки из-под спиртного?

— Слухи о том, что вы получаете из домов моделей платья стоимостью в тысячи фунтов и забываете заплатить за них.

— Это старые басни! Их мусолят уже много лет. Видите ли, я даю этим модельерам самую лучшую рекламу, которую они только могут получить. Иначе почему они не перестают посылать мне свои модели? Я обеспечиваю им столько бесплатной рекламы, что впору мне предъявить счет им.

«И принесли они дары бесценные к Твоей колыбели, простой и скромной», — грянул хор.

— Но это еще не все, мэм. Речь идет о том, что эти… подаренные, скажем так, платья вы продаете потом за наличные своим подругам.

Прежде чем она с раздражением ответила, прошла минута молчания, полного признания своей вины.

— Откуда им это знать? Полная чушь! Они не найдут никаких свидетелей. Кто, скажите, кто получил эти проклятые платья?

— Аманда Брейтуэйт. Ваша бывшая соседка Серена Чизлхерст. Леди Ольга Уинем-Фернесс. Член парламента миссис Памела Орнингтон. Пока четыре. Последняя из этих дам получила дорогое вечернее платье от Олдфилда и костюм от Ива Сен-Лорана с аксессуарами. Вы получили тысячу фунтов, согласно сообщению.

— Эти обвинения совершенно бездоказательны, — сдавленно прошептала принцесса. — Эти девочки никогда не…

— А им и не нужно этого делать. Платья куплены для того, чтобы носить их, чтобы показываться в них в свете. Доказательства содержатся на вполне легально сделанных за последние несколько месяцев снимках вас и этих леди на публичных приемах.

Он помолчал.

— Кроме того, имеется корешок чека.

Некоторое время она искала слова в тишине, нарушаемой только рыданиями хора по поводу зимней стужи и морозных ветров.

— Да, дело плохо. Шум поднимется отчаянный. — Голос теперь звучал сдавленно, от ее самоуверенности не осталось и следа. Некоторое время она усердно изучала свои перчатки, рассеянно разглаживая на них складки.