Нашествие хронокеров - Александр Соловьёв

Маску и очки для Романа нашли в секс-шопе. Потом заехали в магазин радиоэлектроники и выбрали там три портативных рации. Я настроил их на одну частоту, две из них дал Мире, третью положил на переднее сиденье пикапа.

Когда все было готово, я взял Миру за руку и сказал:

– Предлагаю разобраться в отношениях. Скажи, пожалуйста, за что ты меня так ненавидишь?

Мы стояли между двух машин перед ступенями магазина.

Пару мгновений Мира позволяла удерживать себя за руку. Затем высвободилась и, пожав плечами, сказала:

– Не понимаю я, о чем ты говоришь.

– Не понимаешь?.. Мира, мы в беде. Нам надо себя спасать. Думаю, не буду слишком пафосным, если добавлю: и целую планету. Если мы станем между собой ругаться, то только потеряем время. Разве не так? Повторяю: сейчас очень важно объединить усилия. Мы совершенно ничего не знаем о том, что произошло. Тебя это беспокоит? Лично меня – да.

– Меня это тоже беспокоит, – сказала Мира. – Но я никак не возьму в толк, зачем столько пустых и отвлеченных разговоров. Разве не проще составить план из нескольких пунктов? Пункт один, пункт два, пункт три… и так далее. – Она поочередно загнула три пальца. – Каждый станет действовать в меру возможностей. Это и есть то, что ты называешь «объединить усилия». А еще важно слить воедино наши знания. Или, может, ты считаешь себя всезнающим?

– Конечно, нет! – сказал я. – Просто на данном этапе я беру ответственность на себя. И считаю это вполне логичным.

– Логичным? А ты моим мнением интересовался? Вместо того чтобы предложить план, рассчитанный на всех, ты собираешься все делать сам. Мне же, как существу более отсталому, предлагаешь заняться черновой работой. Хорошо, вот полный багажник продуктов, которых и так всюду полно. А дальше что? Я еду обратно, и мы с Ромой с нетерпением ждем твоего возвращения?

– Примерно так.

– А если ты вообще не вернешься?

– Обещаю вернуться.

– А если не сможешь?

– Я вернусь, – твердо сказал я.

– Ну, хорошо, – сказала Мира. – Я могу допустить, что ты на самом деле знаешь, чего хочешь, но мне почему-то кажется, что ты не представляешь, как это сделать. Ты ведешь себя слишком нерационально. Не хочу тебя обидеть, но, в общем, мне кажется, ты больше выдумщик, чем практик.

Мне сразу же вспомнился мой сон.

– Выдумщик… – Я попытался придать голосу равнодушный тон. – Но я стараюсь увидеть потенциальные возможности в известных фактах… Я хочу выстроить эффективную систему, по которой мы должны действовать.

В ее глазах блеснула насмешка.

– Ну-ну, – сказала она. – Вот как раз с этим у тебя проблема.

– Да потому что ты мне все время возражаешь. Ты готова спорить со мной по любому поводу. Все время.

Она сделала удивленную улыбку.

– Как понимать это «все время»? Мы с тобой совсем недавно познакомились.

– С каким удовольствием ты каждый раз стараешься меня кольнуть, – сказал я. – Видно, мне не повезло, и я отношусь к тому типу мужчин, которые тебе не нравятся генетически.

Мира посмотрела на меня. В ее взгляде не отразилось ни малейшего интереса.

– Нет. Лично против тебя я ничего не имею. Никаких определенных чувств. Я даже считаю, что если бы мы действовали параллельно, то есть в одном направлении, из нас могла бы получиться даже своего рода команда. Но ты сам меня все время то и дело задеваешь… Что-то пытаешься объяснить, доказать. И, хоть говоришь ты непрямо, у меня сложилось впечатление, что вместо того, чтобы спасать планету, в действительности ты пытаешься найти для меня место в своей жизни. Но отчего ты решил, что я в этом нуждаюсь?..

Она осеклась и на мгновение задумалась.

– Я пыталась устранить хаос, который ты создаешь вокруг себя, Ростик. Подсознательно… А ты воспринимаешь все это слишком обостренно. И откуда у тебя такая уверенность, что ты в состоянии спасти планету?

Внутри меня вспыхнула и стала разгораться обида.

– Очень любопытно, о каком это хаосе ты говоришь?

Она отвернулась и тоном холодной вежливости произнесла:

– Поверь мне, Ростик. Я хотела понять странный ход твоих мыслей, но ты сам не дал.

– Значит, все-таки, хотела?

– Разумеется. Но не смогла, потому что в них нет порядка так же, как и в твоих действиях. Ты совершенно непоследователен. Берешься за все сразу, хочешь продумать наперед, но наружу выдаешь только малопонятные рассуждения.

– Почему ты меня все время критикуешь? – вспылил я. – Что ты вообще можешь обо мне знать?

– Ты говорил, что занимался наукой до тех пор, пока не очутился на бирже. Не так ли?

В этот миг Мира показалась мне плоской бумажной фигуркой. Кто-то взял черный фломастер и нарисовал на вырезанной ножницами голове красивые вытаращенные глаза.

– Значит, желая тебе помочь, я тоже вел себя недостаточно последовательно?

Мира фыркнула, словно я сморозил невообразимую чепуху и, отвернувшись, села в машину, со вздохом сказала:

– Да уж! Типичнейший эгоист.

Ее слова полоснули меня ножом по горлу. Я почувствовал, что задыхаюсь.

Захотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока из нее не вывалятся глупость и злость. Из-за своего легкомыслия и еще, возможно, дурацкой боязни за брата она совсем не замечает реальной картины.

Как она может такое говорить? Ну, разве не я пытался защитить ее в «Колонне»? Разве не вместе мы ходили в Дом Ученых? Не я разве чуть не погиб в развалинах из-за того, что силился спасти ее чокнутого бывшего мужа. И, в конце концов, кто раскопал их с Романом в заваленном гараже?

Борясь с дрожью в подбородке, я попытался изобразить улыбку. Кажется, вышла только судорожная гримаса.

– Значит, ты действительно считаешь меня эгоистом?

– Ради бога! – На лице ее появилось скучающее выражение. – Не принимай близко к сердцу. Просто ты такой же, как… – Она снова осеклась.

– Как большинство мужчин? – Я со злобной насмешкой смотрел ей в глаза. – Ах, чемпионка… А мне сначала казалось, что ты мыслишь более нестандартно. Что ж, женские разговоры всегда заканчиваются расхожими фразами. Если тебе нравится сопоставлять мужчин, то имей в виду, ассортимент ограничен: на Земле осталось всего две особи.

Ее точеный профиль на несколько мгновений застыл, а щеки слегка порозовели.

Не взглянув на меня, Мира с силой захлопнула дверь, завела мотор, и машина сорвалась с места.

Я вынул из-за пазухи золотую статуэтку и хотел было запустить ею в витрину, но заставил себя не делать этого. Возможно, во мне поселилось гнусное желание продемонстрировать Мире когда-нибудь свое благородство в противовес ее бессердечности.

Я посмотрел на реликвию и вновь убрал ее в карман.

Прежде чем уехать в город, я смотался на заправку, заполнил бадьи бензином, заправил бак и вернулся к «Поплавку».

Миры снаружи не было, лишь монотонно тарахтел генератор.

Я выкатил бадьи и установил их на расстоянии сорока метров от здания.

Злость кипела во мне уже меньше. Я сумел переключиться на мысли о пятнах.

Закончив с бадьями, я сел в машину и двинул в город.

Доехав до Садового, свернул налево.

Мне показалось, что новых разрушений я не вижу. Может, пришельцы просто временно удовлетворили свой аппетит и через день-два стоит ожидать новую волну?

Я знал одно небольшое предприятие по производству удобрений для комнатных цветов, где имелась приличная химическая лаборатория: в ней было предусмотрено аварийное электрообеспечение. Я бывал в этой лаборатории не раз у своего знакомого Сергея Покровского, который ею заведовал.

По пути я решил сделать небольшой крюк к Серпуховскому валу и взглянуть на свой бывший дом.

Следы разрушений появились уже в районе станции метро Тульская.

В одном месте посреди дороги был выгрызен котлован. Он пролегал в направлении большого здания и, доходя до него, делил пополам.

Я обратил внимание, что группы строений повреждены неравномерно. Например, светлые здания пострадали гораздо больше, чем дома, имеющие темную окраску; высотным строениям пришлось хуже, чем низким.

Подъехав к своему бывшему дому, я остановился и вышел из машины. Странно было смотреть на то, что осталось от шестнадцатиэтажного здания. Бока были изъедены, отчего стены приобрели причудливые формы. Песок, осыпаясь, образовывал кучки на карнизах и балконных перилах. Создавалось впечатление, что здание заснежено. Четыре верхних этажа отсутствовали, и дом увенчивался шапкой, похожей на желтоватый сугроб.

Моя квартира находилась на тринадцатом этаже. Позавчера я ее продал. Теперь от нее не осталось и следа.

Я подошел к дому, достал из кармана приготовленный коробок, высыпал из него спички и зачерпнул песка.

Затем вернулся к машине и поехал в лабораторию.

Перемена эпох наступила между девятью и десятью часами вечера. Естественно, лаборатория уже не работала, и двери были закрыты. Пришлось хорошенько потрудиться над замками, прежде чем мне удалось проникнуть внутрь.