Брошенный (СИ) - Обава Дана

— Меня зовут Маргарета, — представляется та и широко улыбается. — Я сестра мастера Енеки.

— Вы с ним очень похожи, — отмечает мой друг.

— Да, эти родовые черты лица ни с чем не спутаешь, — женщина делает экспрессивный жест рукой и закатывает глаза. — Так, я заменю здесь братца на некоторое время, — неожиданно заявляет она. — Надеюсь, ты уже можешь сам ходить по вызовам? — спрашивает с надеждой и сама себе отвечает: — Хотя, от начала года всего несколько дней прошло, значит, нет.

— Э, ну, засор прочистить смогу. А с Енекой-то что? Запил или тоже исчез с концами?

Не знаю, какое положение занимает эта Маргарета, и, соответственно, имеет ли право Лекс задавать ей вопросы, но он-таки их задает. Женщина последовательно недовольно морщится, куксится и затем вроде как усмехается. Ее лицо вообще очень подвижно и выдает одну эмоцию за другой, я не успеваю понять какую.

— Он не здоров, скажем так, — в итоге выдает она, постукивая ногтями по облупившимся перилам. — Но это отделение должно с завтрашнего дня работать, не смотря ни на что. Так что я буду сидеть здесь на связи, а ты поработаешь ножками. С работой ничем помочь не смогу, я в этих трубах бесконечных ничего не понимаю, но предоставлю справочники на все случаи жизни. Другим подмастерьям они очень помогали. Хотя Енека — очень хороший учитель, и, хотелось бы, чтоб он тебя сразу натаскивать начал, но тут уж вот так произошло… Ничего, через пару недель он вернется.

Маргарета, махнув левой рукой, порывается побежать дальше по ступенькам, держась правой за перила, но Лекс останавливает ее, дотянувшись снизу и положив свою ладонь чуть выше ее.

— То есть для Енеки нормально пропадать время от времени?

— Он очень хороший специалист, его все очень ценят, — проговаривает Маргарета с чувством, наклонившись к Лексу, изблизи разглядывая его лицо. — Так что не переживай. Сначала будет туго, но знания, которые ты от него в итоге получишь, компенсируют все. Все его подмастерья сверх быстро поднимаются в гильдии, — обещает она с искушающей полуулыбкой.

— Ну да, так быстро, что их теперь никто найти не может, — скептически относится к этому Лекс.

— Так это только два последних, — морщит нос Маргарета. — А вот все предыдущие — просто в шоколаде. Один, насколько я знаю, уже на продвинутых уровнях унитазы устанавливает, навороченные такие, с искусственным интеллектом…

— А что, по-вашему, случилось с теми двумя, кого не успели обмокнуть в шоколад? — прерывает ее мой друг. — Они исчезли прямо отсюда?

— Да нет, точно нет, — хмурится Маргарета. — И вообще это дело стражей. Тебе-то что переживать? — она с подозрением обводит взглядом то, что мы устроили на полу.

— Ну, как бы, я удручен невнятной перспективой, — поясняет Лекс. — Два моих предшественника подряд испарились, лишившись возможности поработать с интеллектуальными унитазами. А неприятности, как известно, ходят тройками. Я, типа следующий, так что мне-то как раз есть из-за чего переживать!

— Пока нет, — обнадеживающе улыбается Маргарета, — они оба исчезли в самом конце года.

— Круто, мне осталось жить еще целый год, — Лекс старательно делает вид, что напуган.

— Ой, да не вешай ты нос. Наверняка это просто несчастливое совпадение и тебе ничего не угрожает, — убеждает его женщина с материнской нежностью. — Какой же ты славный пупсик! — неожиданно она простирает к нему руку и треплет по щеке. — Такой сладенький, так бы и съела! — С этими словами Маргарета взбегает по лестнице и исчезает в ближайшей комнатке.

Лекс обескуражено поворачивается ко мне. Я едва сдерживаюсь, чтоб не прыснуть со смеху. Он у нас парень весьма симпатичный, а решив сыграть в уязвимость, сейчас и вправду выглядит таким милым щеночком, которого хочется немедленно потискать и налить молочка. Хорошо, офицеры наши этой сцены не видели!

Глава 8

Сегодня мы все вместе идем навещать Мэй в больнице. Все — это Лекс, я и Ристика, примкнувшая к нам от нечего делать. Кэйт условилась встретиться с нами уже на месте, но ко времени, на которое мы записались, она не успевает. Правда нас тоже не спешат запускать, наоборот просят подождать в боковой комнате с потрепанными дерматиновыми диванами, так что у нее еще шанс остается.

В ожидании Ристика беспрестанно вертится и то и дело поправляет свое новое платье, то подол одернет, то плечи поправит. Оно — ее очередное творение — совсем закрытое, с высоким воротником и юбкой ниже колен, зато почти прозрачное и облегающее, усыпано переливающимися желтыми и голубыми звездочками. Рукава очень интересно сделаны, ткань присборена и под нее что-то вставлено, придающее оригинальную форму, вроде крылышек что ли.

— У тебя на плечах что, уши выросли? — у Лекса совсем другие ассоциации.

— Нет, конечно! — восклицает Ристика. Ее подкрашенные желтым брови взлетают вверх. — Уши?! Реально?! — ужасается она. — Зеркало, мне срочно нужно зеркало! — она начинает метаться по комнате.

Я пытаюсь, жестикулируя, подсказать другу про крылья, но внимание Ристики быстро отвлекается на другое. Она показывает пальцем на задвинутый в угол шкафчик.

— Смотрите, в школе модельеров, в студии, точно такой же стоит.

— Да они по всему Муравейнику раскиданы, внимательная ты наша, — фыркает Лекс. — Их же начинающие столяры сотнями наклепали.

— И он пустой стоит, так же как в студии! — отмечает Ристика, с хирургической точностью поддев неудобную малюсенькую ручку на дверце шкафчика своими ловкими пальчиками с длинными накрашенными ногтями.

— Так и не придумали, что в них класть. Этих шкафов даже больше, чем доступного к хранению барахла.

— А что если мне перед каким-нибудь занятием в школе залезть в такой шкафчик, — осененная идеей, проговаривает Ристика, — и послушать оттуда лекцию или что там будет. А еще можно вылезти оттуда посреди занятия, типа, ой, я случайно задремала, где я? Чтоб меня заметили, наконец, а то вынуждают уборщиц всех заранее выметаться, я так даже ни одного преподавателя в лицо до сих пор не знаю, — с обидой в голосе заканчивает она и надувает губки.

— Лучше скажи, что в этот шкаф открылся портал из будущего, — тут же предлагает Лекс, — из которого ты прибыла, чтобы предупредить свою прапрабабку, что если той не удастся срочно ввести в моду голые платья с ушами, то через сотню лет Муравейник поглотит хаос и повальная импотенция. Попроси передать весть девушке, которая там работает и на тебя похожа.

— Ага, если я такое заявлю, мне сразу же откроют портал туда, — Ристика тыкает в сторону выхода в коридор, — в психушку, в которую нас сейчас не пустят никак. Так, пока время есть, я примерюсь ладно? — она залезает в шкафчик и пытается прикрыть дверцы изнутри. — А вы отойдите и разговаривайте о чем-нибудь. Проверим, как мне слышно будет.

Пока Ристика, сидя на корточках в нижней секции шкафа, мучительно закрывается там внутри, мы послушно отходим к центру комнаты.

— Итак, наиболее актуальной тенденцией в современной моде является отказ от визуальной избыточности материальной составляющей плюс органичное вплетение в образ дополнительных частей тела, — начинает читать “лекцию” Лекс. — Эта идея наилучшим образом отвечает стремлению общества к совмещению практичности и индивидуальной выразительности.

— Что ты несешь?! — с возмущением спрашивает Кейт, появляясь в дверях. — Репетируешь речь, чтобы претендовать на теплое местечко в дурдоме рядом с Мэй? Так соскучился?

— Нет уж, боюсь, передовые идеи мира моды могут излишне шокировать неподготовленную публику, чье мышление лишено пластичности из-за необходимости каждодневно носить униформу, выдает Лекс с театральной эмоциональностью.

— Фиг с этим, — Кейт, хмурясь, останавливает его дурашливые разглагольствования. — Мне сказали, что нас еще какое-то время промурыжат здесь, так что, раз появилась такая возможность, поговорим о важном. Ты ж наверняка в курсе нашей договоренности с Мышью? — спрашивает она Лекса, почему-то использовав мое прозвище, а не имя, хотя раньше так никогда не делала. — Так вот, теперь мне нужно достать список приезжих, появившихся в Муравейнике год назад. Официально я не могу его запросить, а вот неофициально кое-с-кем договориться удалось. Вам нужно будет всего лишь забрать распечатку для меня.