Амнезия. Параллельные - Игорь Ассман

Я сказал это безрассудно. И этим добил Лизу, наповал. У нее открылся рот, и не закрывался несколько минут. Я видел, как участилось ее дыхание, и чувствовал, что она не знает, что сказать.

– Извини милая, я пошутил. – Попытался я исправить свою ошибку. – Давай к столу, он прекрасен. Только ты могла создать такое чудо.

Лиза следила за мной взглядом, не закрывая рта.

– Гарри был прав, – наконец вымолвила она, – насчет психушки. Но я не уверена, для кого бы она была нужнее. Извини милый, пока я еще не сошла с ума, я поднимусь и поговорю с нашим психиатром.

Она поднялась наверх, и скрылась в своей комнате.

– Лиза, ты мой ангел-хранитель, – подумал я про себя, – какая удача встретить тебя на пути. Я бы не отпустил тебя никогда. Ты хороша, нет, ты прекрасна.

Ели мы молча. Лиза, конечно, не упомянула ничего, что ей сказал профессор. Но я чувствовал, что наступившая тишина – это результат нашего внутреннего дисбаланса. Именно нашего, а не ее или моего. Как это исправить я не знал. Видимо и она это чувствовала, а может даже думала о том же.

Мне ничего не оставалось, как пожелать ей после ужина спокойной ночи, и не подняться к себе в спальню. Может там, я получу хоть какой-то совет. Я лег, но спать не хотелось. Я ворочался час, но так и не уснул. Я представлял Марту, но она мне ничего не говорила, как и мое сердце, и моя душа. Это был первый мой серьезный тупик. Я стоял перед стеной, упершись в нее головой, и не имея понятия, как мне очутиться на той стороне.

Внезапно моя дверь открылась и кто-то включил свет. Передо мной стояла Лиза в прозрачном пеньюаре. Она была прекрасна, просто не из мира сего. Я понял, что это сон. Лиза скинула все и юркнула ко мне под одеяло. Я обнимал ее, боясь задушить. Не знаю, чувствовал ли я ее тело, но, кажется да. Мое сердце выскакивало, но не просто из тела. Оно рвалось к ее сердцу, которое я чувствовал совсем рядом, ближе некуда. Мои глаза просили меня утопить их в ее зрачках. Мозг, даже сам мозг, переваливался в лобовую часть, которой я упирался в ее же голову. Он хотел к ней. Все, что я имел и чувствовал, рвалось к ней. Я понял, что не смогу это все удержать, расслабился и отпустил. То, что на меня хлынуло, нельзя было описать. Назвать это просто нирваной, или блаженством, было бы сухо и оскорбительно. Я никогда такого не испытывал, даже в парке на том свете. Я перестал что-либо понимать и тонул. В страсти, в любви, в покое и блаженстве. Мой разум отключался, а я просил его подождать хоть еще пару минут…

Проснулся я от того, что Лиза встала. Она надевала пеньюар. Я протер глаза, но это был не сон. Даже свет не был выключен.

– Джон, – улыбнулась она мне ангельской улыбкой, – ты хоть помнишь, что было?

Я задумался.

– Какая разница, – улыбнулся я тоже, – я знаю только одно, что такого я не испытывал никогда в моей жизни.

– Знаешь, милый, мне казалось, что в кровати было что-то одно, не знаю, тело или нет, но одно. Оно состояло из нас. Мы слились воедино, и прекрасней этого ничего быть просто не может. Боже, если бы это было нескончаемым. Все равно где. В этой кровати, в психушке или тюрьме, на том или этом свете, но только вдвоем. Я чувствовала себя твоей частью, себя в тебе, и тебя в себе. Все чувства слились воедино. Я не знаю, как ты смог это сделать, но это было.

– Я тебе верю, – прошептал я, – я чувствовал то же самое. Слово в слово, как ты только что сказала. Я ничего с тобой не делал. Все оно произошло само, я просто не мог этого представить, что такое может быть.

– Мой дорогой, я все поняла, и нашла ответ. Вернее, я ничего не поняла, но все почувствовала. Извини меня, ты был прав вчера, и я тебе верю. Я себя сейчас странно чувствую, видя, что ты там, а я – здесь. Ночью было все иначе. Не надо было ничего говорить. Я сяду, у меня все дрожит, но как приятна эта дрожь! – Она опустилась на кровать.

Я закрыл глаза, и сразу почувствовал точно такую же дрожь.

– Лиза, – прошептал я, – может мы сейчас не рядом, но мы продолжаем быть одним целым. – Мы даже дрожим одновременно и одинаково сладко.

– Я тоже это чувствую, – услышал я ее отдаленный голос, и провалился в какой-то сон.

Глава 17. Мастерская

Я очнулся, или проснулся, но Лизы рядом не было. Спустившись вниз, я застал ее за приготовление завтрака. Увидев меня, у нее из рук упала чашка и разбилась.

– К счастью! – улыбнулся я. – Я подошел к ней и обнял. Она нежно меня поцеловала.

– Джон, мы только что поблагодарили друг друга за прошедшую ночь. Какая прекрасная форма!

– А у нас что-то было? – с усмешкой спросил я.

– Не издевайся, – ее голос прозвучал с легкой укоризной, – я уже извинилась за вчерашнее. Какая разница, ведь букет ты мне подарил, и прекраснее его нет на белом свете. А сколько в нем роз – пусть это останется нашей тайной.

– Тебе не кажется, что наши отношения перешли на какую-то новую и прекрасную стадию?

– Кажется? Мне просто стало так легко, не надо ничего понимать, ни в чем разбираться. Надо жить сердцем, а оно неисчерпаемо и прекрасно.

– Я рад за нас, – улыбнулся я и мягко поцеловал ее в лоб.

Позавтракав, мы разговаривали о планах.

– Лиза, – вспомнил я, – а как же твоя работа, диссертация? Ведь ты все время со мной.

– Забудь, милый. У меня отпуск, пока на два месяца, хотя один из них без содержания.

– Можно я буду тебя содержать все месяцы или года твоего отпуска?

– Не надо о материальном, – попросила она, но улыбнулась. – Кстати, Джон, я рассказала тебе все о себе, но не услышала ни одного комментария. Например, по возрасту.

– И не услышишь. Твои данные меня просто не интересуют. Меня интересуешь лично ты, как человек с душой и сердцем. Хотя ты выглядишь лет на десять моложе.

– Спасибо, дорогой, комплименты для женщины были и остаются приятными в любых отношениях.

– А комплименты в мою сторону мне портят настроение, – заявил я.

– Буду знать. Будешь просить, но не добьешься, – опять улыбнулась она.

– Так что ты нам сегодня разрешишь?

– Только не семья. Ее мы оставим на потом, – уже серьезно сказала Лиза. – Хочешь съездить в мастерскую?

– Давай. Только заедем в банк, надо снять хоть немного наличных.

– Только я все время буду держать тебя за руку, как маленького ребенка.

Я улыбнулся. – Я немного волнуюсь, ведь я не смогу поговорить только с одним работником, надо разговаривать с каждым.

– Милый, я бы посоветовала тебе собрать всех, и поговорить. К сожалению, никто не поверит ни в твою искренность, ни в твои слова. Сразу. Поэтому нет смысла растягивать. Как ты думаешь?

Я согласился. Моя умница ею была и оставалась.

Мы заехали в банк, причем Лиза действительно ухватила мою руку, как только я вылез из машины. И отпустила ее лишь, когда мы вернулись. Не знаю, как это выглядело со стороны, но мне было все равно. К мастерской мы подъехали уже к обеду, но встали метров за двадцать. Она была огромна и занимала почти весь квартал. Тут же находился и ангар, куда складывали всякую рухлядь. Слышались веселые разговоры, и даже смех.

Мое появление с Лизой сразу же привело к гробовому молчанию. Это был как удар молнии. Я сразу же заметил, что все подъемники были заняты, значит, работы хватало всем. Механики стояли, молча, повернувшись к нам. Я подошел к каждому и пожал руку. Некоторые стеснялись мне ее подавать, ведь они были в масле и грязи. Но я терпеливо ждал, а потом все-таки пожимал. Откуда-то появился менеджер, это был единственный человек, которого я не выгнал за много лет. Во-первых, он был отличным специалистом, и доказал это. Потом, мне надо было кого-то оставлять, когда я отлучался, и я оставлял его. В конце концов, я перевел его на бумажную работу. Он составлял счета, оформлял заказы и следил за их своевременным исполнением. Нет, я не делал ему исключений, относился, как и ко всем, но он выдерживал. Джимми, мой менеджер подал мне чистое полотенце, и я вытер руки. Кого я не видел, так это бухгалтера, но тот всегда сидел в своей конуре.

– Здравствуйте, дорогие мои! – сказал я открытым, и действительно радостным голосом.

Все произнесли ответное приветствие, но лица оставались такими же хмурыми.

– Я попрошу вас всех, до единого, пройти в мой кабинет, и прихватите стулья, я не хочу, чтобы кто-нибудь стоял.

Все тронулись с места, а я увидел на одном подъемнике новенький Лексус, а на другом – Феррари. Это значило, что дела идут как нельзя лучше. Тем временем Лиза рассматривала мастерскую. Все было идеально чисто, все инструменты, до единого, находились на своих местах, ни одного брошенного.

– Ну и дисциплина у тебя! – восхитилась она.

Мы прошли в мой кабинет. По дороге я поприветствовал бухгалтера, и отметил, что в кабинете стоял еще один стул, для Лизы. Все уже были там, и о чем-то перешептывались.

Я занял свое кресло и сказал: