Каменные скрижали - Войцех Жукровский

— Знаешь, о чем пойдет разговор?

— Знаю, — поднял он брови и, видя их любопытство, вышел, закрыв дверь.

— Похоже, меня снова начнут воспитывать, — вздохнул Иштван, — мне уже надоели их проработки.

— Нет, твой вопрос еще ждет своего часа. Еще созревает… Я тоже знаю, что Деду надо.

— Все знают, кроме меня. Я недостоин доверия, — он ходил по комнате, затягивая галстук со страдальческим выражением лица, словно петлю на шее.

— Это лучшее доказательство того, как ты отдалился; Иштван, нельзя думать только о ней одной. Если бы ты перед началом работы зашел сказать мне обычное «здравствуй», я шепнула бы тебе: зайди в гараж. Поговори с Кришаном.

— Но зачем, черт возьми?

— Пошли, пора, — она погасила сигарету в глиняной пепельнице. — Для нас здесь главное — это часы Байчи, даже если они спешат на пятнадцать минут.

Юдит взяла его за руку и шутливо потянула за собой.

— Видеть — не значит понимать. А тем более об этом болтать. Что знаешь, храни при себе и радуйся, что ты в числе посвященных. Помни, это тебе говорит старушка Юдит, и будь настороже, а то может случиться, что твои знания обернутся против тебя.

Посол производил впечатление человека, в котором неожиданно пробудилась энергия. Он немного походил на хищника, который кладет тяжелую голову на поджатые лапы и щурит желтые глазищи, но время от времени судорога пробегает по мышцам, и когти, готовые рвать живое тело, высовываются сами.

Расселись полукругом в креслах. Ференц на стуле, корректный, наклоном головы показывая, что он весь внимание, готов к услугам, лишь бы только не задевали его достоинства. Юдит на коленях держала блокнот, на случай, если придется стенографировать, шифровальщик, маленький толстый человек, поджал ноги, ему явно было скучно, да, в конце концов, какое ему дело до этих инструкций? Его обязанностью было превращать слова в цифры, расшифровывать телеграммы, старательно уничтожать записки и беречь ключ от сейфа, в котором прятали копии информации, указания МИД и шифры. Второй ключ носил в бумажнике посол. Это значило, что Байчи был посвящен во все тайны дипломатического представительства. На диване, угощая друг друга сигаретами, ждали начала совещания представители торгпредства. Не было только курьера Кароя.

Несколько бутылок кока-колы и сифоны с водой поблескивали на покрытом зеленым сукном столе — похоже, заседание грозило быть долгим.

— Дорогие товарищи, — начал Коломан Байчи, — вы помните недавний случай с турецким послом, когда он охотился на павлинов? Павлин здесь священная птица. Впрочем, черт его знает, что тут не священное: и обезьяна, и змея, и корова. Мясо павлина — деликатес, — он, кажется, начал предаваться воспоминаниям, прикрыв припухшие глаза, — особенно самки… Они поехали чуть свет и убили несколько штук. Шофер затолкал их в мешок, честный мусульманин, он не брезгует кровью… Но госпоже послихе захотелось иметь на стене веер из павлиньих перьев, поэтому вместо того, чтобы выдернуть им хвосты, смять и выбросить в канаву, они их оставили. Из мешка торчал целый веник. К несчастью, у них два раза полетело колесо. У шофера уже не было запасных, и пришлось латать камеру. Они остановились в деревне, собралась толпа зевак. Здесь все является событием, на которое стоит посмотреть, тем более снятое колесо, поиски места прокола… Крестьяне услужливо принесли бадью воды, ассистировали всей толпой. Так случилось, что шофер открыл багажник, и блеснула метелка павлиньих перьев. Толпа завыла, начали бросать камни. Посол не ждал, пока ему достанется, а бросился бежать. Шофер попытался защитить машину, в результате у него сломана рука. Автомобиль крестьяне перевернули и подожгли, желая устроить достойные похороны священным птицам. Это еще не конец несчастий незадачливого дипломата, поскольку дело стало широко известно и попало в газеты. И хотя нет официального запрета на павлинью охоту, обычаи должны соблюдаться. Правда, перед послом извинился индийский МИД, но климат вокруг него создался невыносимый, и послу пришлось просить, чтобы его отозвали. Не говоря уже о том, что индусы не вернули деньги за изуродованную машину. Байчи неожиданно оживился, внимательно посмотрел на лица, на которых никак не проявлялся интерес к его рассказу, и обратился к собравшимся:

— Вероятно, вы раздумываете над тем, зачем Дед вам все это рассказывает? Вчера я попал в аварию: этот идиот Кришан наехал на корову.

Все задвигались, напряженно глядя на посла.

— На священную корову? — спросил Ференц с легкой усмешкой в голосе.

— А разве здесь бывают другие животные? — возмутился Байчи, выпятив толстую нижнюю губу. — К счастью, только капот немного помят и разбилась фара. Мы успели скрыться, пока нас не убили. Я вас уверяю, они именно это и хотели сделать. Бежали с палками и собирали камни, а эта скотина с перебитым хребтом лежала на шоссе и мычала на всю округу. Старая паршивая корова. Кришан — истерик, расклеился, закрыл глаза и начал рыдать. Пришлось мне вести машину.

— Но товарищ министр предпринял какие-нибудь юридические шаги? — спросил торговый советник с такой заботой, словно речь шла о здоровье посла.

— Конечно. Мы поехали к губернатору провинции и я ему обо всем рассказал. Он вызвал начальника полиции, они записали показания, особенно этого раскисшего дурака, Кришана. Хуже всего, что из Дера Дун нет другой дороги до Дели, и нам пришлось проезжать через ту же деревню. Машину легко узнать, разбитая фара… Мне не хотелось ехать с одной только фарой ночью. А машину отремонтировать можно только здесь, в Дели. Поэтому губернатор дал грузовик с эскортом. Взвод полиции с палками. Что вы там записываете, товарищ? — забеспокоился он; глядя на блокнот, который держала Юдит. — То, что я говорю, совершенно секретно.

— Нет, я просто так чиркаю бумагу, — показала она блокнот с геометрическим узором.

— Представьте себе, крестьяне нас ждали, шоссе было забаррикадировано… Но полиция с ними управилась в момент. Палками играли, как во время молотьбы, — он одобрительно прикрыл глаза, — через три минуты все было в порядке… Я смотрел, как их заставили убрать заграждение на шоссе. И они тут же снова превратились в таких людей, какими мы их обычно привыкли видеть; медлительные, слабые, очень тихие. Руками молча вытирали сопливые носы, из которых капала кровь, поскольку полиция им врезала, как следует. И все стало на свои места. Вас интересует, что было дальше? Под украшенным цветами балдахином лежала священная корова. И, открыв пасть, стонала. Перед ней поставили множество лампадок. Но чтобы принести ведро воды и напоить издыхающее животное, такое им и в голову не пришло. Рядом на лугу собирались стервятники, они взлетали, чтобы лучше видеть, как кончается их жертва. Если бы не причитание крестьян, они коровушке живьем кишки выпустили бы. Я решил вам, товарищи, сам об этом случае рассказать, чтобы на моем примере показать опасности, которые тут нас подстерегают.

Опершись двумя руками на стол, он добавил:

— Выводы сделали? Прошу, чтобы вы запомнили то, что я вам сообщил, поскольку некоторые любят делать из мухи слона. Я напоминаю, что дело секретное; хотя мой пост, дипломатический иммунитет достаточно меня защищают, прошу вас пресекать разговоры на эту тему, я обращаюсь к вашей сознательности. Особенно я не хотел бы, чтобы это дошло до наших недоброжелателей, — он многозначительно посмотрел на Тереи, — представителей не нашего лагеря, поскольку они могут не мне, а нам, нашему содружеству, повредить… Ясно? Вопросы есть?

— Нет, нет, — ответили все.

— Ну, и пришлось же вам натерпеться, товарищ посол, — покачал головой торговый советник, — могло быть гораздо хуже.

— Надеюсь, что на этом все и закончится, — задумался Ференц. — Главное, чтобы глупый Кришан не болтал лишнего.

Посол, опираясь на локоть, поднял верхнее веко пальцем. По верху ладони темной полосой стелились кустики вьющихся волос.

— Так что вы советуете?

— Я уволил бы его. Только не сразу. Поводов достаточно… Разбил машину, ездит, как сумасшедший… — Ференц заглянул в глаза Байчи.

— У него жена больная, — пытался спасти шофера Тереи.

— Вот именно, — подхватил Ференц, — его отношение к жене гадкое, вместо того, чтобы отправить ее в больницу...

— А я ему дал бы пару рупий, пусть сидит тихо, — предложил торговый советник, оглядываясь на шифровальщика, который молча постукивал пальцами о подлокотник кресла, словно что-то передавал азбукой Морзе.

— Нет, никаких денег. Хуже всего начать, — посол рубил рукой воздух, — потом не отвяжешься. Во всяком случае, вы согласны со мной, что это плохой шофер, и, что еще хуже, плохой человек. Пока придётся его терпеть. Но все же, товарищ Ференц, предупредите Кришана, что еще один проступок, и я буду безжалостен, выгоню! Здесь должен быть порядок. И поверьте мне, я в состоянии его навести.