Женщины в России, 1700–2000 - Барбара Энгель

Рис. 3. А. Пахомов. Портрет А. Муравьевой. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

Жены-декабристки, как стали называть этих женщин, пользовались огромным сочувствием. В царствование Николая I публично упоминать восставших или их жен было запрещено, однако после его смерти в 1855 году общество открыто заговорило о них, а писатели и публицисты возвели этих женщин едва ли не в ранг святых. Проявление женского героизма, сочетавшее в себе дух самопожертвования и преданности, нашло глубокий отклик в культурном сознании высшего общества, что отражало некоторые аспекты наиболее возвышенных послепетровских семейных идеалов.

Заключение

О том, в какой мере опыт жен-декабристок перекликался с повседневной жизнью большинства дворянок, судить, разумеется, труднее. Как заметил Юрий Лотман, декабрист представлял собой новый тип человека, чье стремление и в быту вести себя в соответствии с возвышенными идеалами оставалось необычным [Лотман 2021]. Взгляды женщин, мужья которых не могли служить моральными образцами и которые при этом не желали довольствоваться отведенным им местом, представлены в записках Марии Жуковой и Елены Ган, которые начали публиковаться в конце 1830-х годов. В них подчеркивалось тяжелое положение образованной и талантливой женщины, от которой общество требует подчинения мужчинам и лишает возможности выйти за пределы семьи. В своем рассказе «Идеал» героиня Ган оплакивает женскую судьбу: «Право, иногда кажется, будто мир божий создан для одних мужчин; им открыта вселенная со всеми таинствами, для них и слава, и искусства, и познания; для них свобода и все радости жизни. Женщину от колыбели сковывают цепями приличий… и если ее надежды на семейное счастие не сбудутся, что остается ей вне себя?» [Ган 1992]. Подобное инакомыслие шло вразрез с господствующими представлениями о женственности. Так, Мария Корсини в своей книге, опубликованной в 1846 году, наставляла читательниц, что обязанности, возлагаемые на жену, соответствуют ее характеру и возможностям. Ее власть заключается в доброте и нежности, а данное ей от природы «неистощимое терпение» помогает ей переносить детские крики, недостаток сна и многие другие бытовые неприятности[48]. Хотя писатели и интеллектуалы уже начинали ставить под сомнение отведенное женщинам место, в отсутствие других вариантов самореализации уделом дворянок по-прежнему оставалась семья. И для большинства, по-видимому, мир семьи — с вновь возвысившимися ролями жены и матери и расширенными обязанностями по ведению хозяйства, был достаточно богатым миром.

Рекомендуемая литература

Дурова 2005 — Дурова Н. А. Записки кавалерист-девицы. М.: АСТ-Пресс Книга, 2005.

Лабзина 2010 — Лабзина А. Е. Воспоминания Анны Евдокимовны Лабзиной (1758–1828). М.: Государственная публичная историческая библиотека России, 2010.

Ценные мемуары.

Bernstein 1996b — Bernstein L. Women on the Verge of a New Language: Russian Salon Hostesses in the First Half of the Nineteenth Century // Russia. Women. Culture / ed. Goscilo H., Holmgren B. Bloomington, Ind.: Indiana University Press, 1996. P. 209–224.

Glagoleva 2000 — Glagoleva O. E. Dream and Reality of Russian Provincial Young Ladies, 1700–1850 // Teh Carl Beck Papers in Russian & East European Studies. N 1405. University of Pittsburgh, 2000.

Lindenmeyr 1993 — Lindenmeyr A. Public Life, Private Virtues: Women in Russian Charity, 1762–1914 // Signs. 1993. Vol. 18. N 3. P. 562–591.

Marker 2000 — Marker G. Teh Enlightenment of Anna Labzina: Gender, Faith, and Public Life in Catherinian and Alexandrian Russia // Slavic Review. 2000. Vol. 59. N 2.

Marrese 2002 — Marrese M. L. A Woman’s Kingdom: Noblewomen and the Control of Property in Russia, 1700–1861. Ithaca, N. Y.: Cornell University Press, 2002.

Новаторская работа, основанная на обширных архивных исследованиях, где исследуется эволюция прав женщин на собственность и способы правоприменения.

Meehan-Waters 1986 — Meehan-Waters B. Popular Piety, Local Initiative and the Founding of Women’s Religious Communities in Russia // St. Vladimir’s Teh ological Quarterly. 1986. Vol. 30. N 2. P. 117–133.

Rosslyn 2002 — Women and Gender in Eighteenth Century Russia / ed. Rosslyn W. Aidershot, England: Ashgate Publishing, 2002.

Важный сборник статей по малоизученному вопросу.

Глава 3

За пределами привилегированного круга

Я думал, идут двое, ан мужик с бабой.

Курица не птица, а баба не человек.

Собака умней бабы: на хозяина не лает.

Русские народные пословицы и поговорки

Петровская революция и ее последствия сделали присутствие государства в жизни русского народа более повсеместным, чем когда-либо прежде. Для крестьянства, составлявшего к 1719 году более 90 % населения, и для мещан, составлявших всего 3,6 %, эффект петровских нововведений оказался почти полностью отрицательным, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Эти два сословия стали для государства средством удовлетворения неуклонно растущей потребности в рабочей силе, солдатах и доходах. Тяжелее всего изменения сказались на крепостных крестьянах, число которых значительно увеличилось. Примерно половина крестьян принадлежала дворянам-землевладельцам; остальные были приписаны к землям, принадлежавшим царскому двору, государству или, до 1764 года, Церкви. Судебник 1649 года уже низвел до положения крепостных тех крестьян, которые жили в имениях дворян-помещиков. В XVIII веке частные крепостные утратили почти всякое подобие гражданского статуса. Женщины разделяли судьбу мужчин, но, помимо этого, для них эта судьба имела свои, гендерно обусловленные особенности.

Опыт женщин, живших вне привилегированного круга, трудно вычленить. До начала ХХ века подавляющее большинство из них не умели не только читать, но даже расписываться. Рассказывая о них, историк вынужден полагаться главным образом на вербальные свидетельства в пересказе третьих лиц. Рассказ о жизни этих женщин носит в некотором роде вневременной характер, и это показывает, что, несмотря на все перемены, о которых пойдет речь в этой главе, произошедшие в период от правления Петра Великого до отмены крепостного права в 1861 году, и даже позже, многие основные черты крестьянского уклада оставались неизменными. Женщины, не входящие в привилегированный круг, ощутили на себе изменения к лучшему вначале в городах, больших и малых, нежели в деревнях.

Крестьянки и их труд

Крестьянская жизнь была суровой. Крестьяне жили в мире, практически им неподконтрольном. Зависимость от распоряжений помещиков и управляющих, поборов царского правительства, неустойчивости погоды и требований земледельческого календаря вынуждала их приспосабливать свою жизнь к этим обстоятельствам. Такая жизнь требовала длительных периодов тяжкого, изнурительного труда. Труд женщин-крестьянок был точно так же необходим для выживания, как и мужской. Женщины выполняли всю работу по поддержанию крестьянского домашнего хозяйства. Они ухаживали за огородом, где выращивалась бо́льшая часть продовольствия для всей семьи, солили капусту, заводили квас. Женщины варили щи и борщи. Они же мололи зерно и пекли ржаной хлеб или варили каши, остававшиеся основным продуктом крестьянского стола. В лесистых северных местностях женщины собирали и заготавливали грибы и ягоды, чтобы разнообразить рацион своей