На мели - Чарльз Вильямс

– Скажи своему приятелю, чтобы не отвязывал груз по правому борту, во всяком случае, пока не освободит место, чтобы снять верхние ящики.

– Почему? – спросил Моррисон.

– Прилив уходит. Если левый борт накренится еще на пару градусов, твоего дружка размажет по стенке, в ведре будешь его выносить.

– Да-а, думаю, надо согласиться. Хороший ты парень, Герман. Может быть, мы наймем тебя на постоянную работу.

– Иди к черту, – буркнул капитан. – Если бы там был ты, я бы и слова не сказал.

Пока Моррисон переговаривался с Руисом, Ингрем пошел на корму, к рулевой рубке. Что-то тут не сходилось. Как ни крути, они никак не должны были оказаться именно в этом месте отмели. Капитан мрачно уставился на нактоуз компаса, затем вошел в кокпит, сдвинул кожух и проверил на компасе курс. Курсовая черта лежала на отметке 008 градусов. Насколько он смог судить, карты с девиациями нигде не было видно.

Рей подошла и встала рядом.

– Что нам теперь делать?

– Именно то, что приказал Моррисон, так мне кажется.

– Может быть, нас будут искать. Скорее всего, только тогда, когда будет слишком поздно, подумал про себя Ингрем, но вслух ничего не сказал. Зачем зря ее пугать? Она, вероятно, не представляет, насколько плохи их дела. Даже если он снимет яхту с мели, худшее впереди. “Дракон” опасно перегружен, накренен, его плавучесть нарушена: случись хоть малейшая непогода, он пойдет ко дну как кирпич. А что касается перевозки оружия в чужую страну... Лучше об этом не думать. Миссис Осборн, стоя рядом, смотрела на север, на пустынный горизонт. Да уж, шанс миллион к одному, что теперь кто-либо снова увидит этого Айвса, ведь начался отлив, и тело относило в открытый океан.

– Кончай бездельничать, Герман, принимайся за работу. – Голос Моррисона оторвал его от размышлений.

Руис толкал одну из деревянных упаковок вверх по лестнице, в кокпит. Моррисон надел рубашку и мягкую соломенную шляпу, в руках у него была бутыль с водой.

– Сначала отвезешь меня, – приказал он, – а потом начнешь переправлять винтовки. Их в упаковке десять, так что каждая весит чуть больше ста фунтов. На плот можно будет грузить по две сразу. А ты, радость моя, оставайся здесь, на кокпите, и руководи Руисом в подъеме ящиков. Не старайся дорваться до радио, когда он отвернется, мы из него вывинтили пару деталей.

Великан повелительно взмахнул автоматом. Какие-либо возражения были бесполезны. Ингрем сошел на плот и подал наверх свой чемодан и сумку Рей. Пока капитан отбрасывал носовой фалинь, Моррисон сел рядом, положив на колени автомат. Они проплыли вдоль борта и обогнули нос яхты. Приблизительно в трехстах ярдах от правого борта с севера на юг протянулась узкая полоска песчаной косы. Между ней и “Драконом” в какой-то сотне ярдов от правого борта яхты темнела глубокая протока, идущая на запад, к краю Багамской отмели. Море за протокой, судя по цвету воды, сразу мелело, едва покрывая плоское дно по обеим сторонам косы.

День был безветренный. Гладкая, словно политая маслом, вода отражала лучи солнца. Жарища будет, как в топке, подумал Ингрем, и через час отлив пойдет полным ходом, со скоростью в два-три узла. Интересно, принял ли это во внимание Моррисон. Скорее всего, великан, одержимый идеей выполнить задуманное, не способен видеть препятствия на своем пути. Плот пересек протоку, и впереди проступили очертания песчаного дна. Моррисон пристально вглядывался в него.

– Останови, – отрывисто приказал он, перебросил ноги через борт и встал, оказавшись в воде всего лишь по пояс. Они находились приблизительно в ста ярдах от суши, а расстояние до яхты было вдвое больше.

– Порядок, – одобрил великан и приказал:

– Начинай перевозить груз.

Ингрем развернулся и поплыл назад, к “Дракону”. Моррисон выбрался на берег по мелководью, положил автомат и бутылку с пресной водой на песок и повернулся, наблюдая за отплывшим плотом. Боль в голове Ингрема стала тупой и ноющей, кровь на лице запеклась в жесткую корку. Капитан зачерпнул воды и принялся отмывать ее, обдумывая пути спасения. Шансов на это было мало. Может быть, попытаться уйти на плоту? Эти автоматы не имеют дальнего боя, и точность попадания их на большом расстоянии не слишком велика, так что если как-то нейтрализовать Руиса... Ничего не выйдет. Ближайшая суша – это западное побережье Андроса в семидесяти пяти милях отсюда. Даже если, не умерев от жажды, добраться туда, это их не спасет. На побережье нет поселков, только болота, москиты и лабиринт проток с затхлой водой. Им никогда не пройти через это гиблое место, так что о плоте следует забыть, надо попытаться захватить яхту. Сыграем на Руиса, подумал он, ведь им вместе предстоит грузить ящики на плот. Надо подкараулить момент, столкнуть его за борт и заставить выпустить из рук кольт.

Ингрем подплыл к “Дракону”. Руис уже вытащил из каюты четыре ящика и составил на палубе у кокпита так, что края их торчали над бортом. Сам латиноамериканец стоял позади них, засунув за пояс свой револьвер.

Ингрем ухватился за один из пиллерсов для бортовых лееров.

– Дай руку, – попросил он. Руис покачал головой:

– Обойдешься без моей помощи.

– Да, мой генерал.

– Давай-давай, стаскивай их вниз.

– Ну вылитый Освободитель. Жаль, что у нас нет коня, чтобы ты мог попозировать для памятника.

Руис нахмурился:

– Оставь свои шпильки, Ингрем, зря время теряешь.

Кажется, раньше этот тип работал тюремщиком, что не очень вдохновляет.

– А как твоя голова? – спросил Карлос по-испански.

Значит, он не может удержаться от искушения самому подпустить шпильку, подумал Ингрем.

– Чего там голова, мой генерал, – ответил он тоже по-испански. – Во имя великого дела свободы я плюю на все неудобства. Давайте лучше подумаем о вашей шее, на ней удобно висеть?

– Заткнись и начинай грузить, – по-английски приказал Руис, – а то заработаешь еще одну шишку.

Капитан пожал плечами и начал стаскивать вниз один из ящиков. Делать это было неудобно, но он все же ухитрился не перевернуть плот. Вот и второй ящик соскользнул и лег рядом с первым, нависая над бортом плота.

– Еще один встанет? – спросил Руис.

– Сам посмотри, идиот.

Плот осел практически по самые борта и стал неустойчив. Еще один ящик, и он перевернется или сделается неуправляемым.

– Ладно, отчаливай, – разрешил Карлос. Ингрем снова поплыл вдоль борта яхты и через протоку. Моррисон, стоя по пояс в воде, без автомата, уже ждал его. Рубашка ослепила широкую грудь, плечи были мокрыми от пота.

– Вытряхивай их, Герман, ты слишком долго возился.

– Это не моя идея, – холодно ответил Ингрем.

– Твою я хорошо себе представляю. Посмей только ногой шевельнуть, и будешь работать под прицелом.