Творений. Книга I. Статьи и заметки - Андроник (Никольский)

Ноября 13-го. На вокзале к нам привязался кто-то в форме, говоря, что вещи он занесет в регистр, как багаж, если не дадим ему 2 франка. Чтобы наделить нищего, мы дали. Удивительное попрошай-ство! И он при всех не стыдится так поступать; очевидно, это здесь совсем дело обычное и никто этим не соблазняется. После нам рассказывали, что действительно здесь везде ужасное обирательство, и только поддаться этому, то кругом оберут. Говорят, иногда заходит в квартиру человек и настоятельно требует такой-то суммы денег под угрозой убить и т. п.

В девятом часу утра приехали в Бари и там остановились, чтобы поклониться мощам святителя Николая Чудотворца, почивающим здесь в одном католическом храме. Улицы в городе узкие и грязные, хотя город и довольно большой; везде толпы любопытствующих пра-здношатаев с длинными трубками в зубах, причем все почти курят нечто вроде турецкой махорки. Итальянцы большею частию бреются, должно быть желая казаться молодыми; но все зачем-то носят длинные усы. И все такие сердитые, как будто и говорить не хотят, если не дать хоть сантима (меньше копейки).

Собор святого Николая представляет из себя большую базилику с колоннами из прекрасного мрамора; верхний храм очень высокий, с многочисленными боковыми престолами, как приделами к главному. На потолке и на стенах главной апсиды — живопись рококо, не совсем хорошая. Главный алтарь отделен от храма четырьмя колоннами, напоминающими наш иконостас, как преграду. Над колоннами большой резной крест. Рядом с главным алтарем в левом приделе совершали заупокойную мессу; патер и прислуживавшие диаконы и, должно быть, иподиаконы или псаломщики были в черных облачениях. Под аккомпанемент органа кто-то на мотив, напоминающий оперетки, выводил какую-то молитву или песнь. По временам что-то читали диаконы и чтец. Диаконы у престола же ведут себя весьма легкомысленно и небрежно, даже пересмеиваются с богомольцами и клириками. У католиков настоящих диаконов нет, а те же патеры в богослужении прислуживают служащему, надевая только иное облачение. Боковые престолы расположены по стенам, правой и левой, а главный, значительно отступя от передней стены, на возвышенном месте посредине храма, под самым главным куполом. Спустились в крипту, где и почивают мощи святого Николая; там множество народа, так как два патера одновременно на двух престолах совершали тайные мессы. В храме совершается только одна месса с пением и игрою ежедневно, а остальные тайны. Оказывается, у католиков всякий патер ежедневно должен причащаться: хороший обычай, только бы содержать его на высоте. На престоле, под которым почивают мощи, совершал мессу старенький седой патер; он причастил облатками двух женщин, на коленях стоявших перед решеткой. Все проходившие против престола немного приседали, изображая тем свой поклон благоговения к святыне. Когда в боковом приделе патер уже кончал свою мессу, там собралось множество других патеров, и принялись они что-то петь и читать сообща и поодиночке; потом встал один помоложе и прочитал как будто житие или историю какую. (Патеры носят сверх подрясника белые накидки с кружевными обшивками.) Когда и на престоле святого Николая патер окончил свою мессу, нас пригласили за решетку только двоих, да еще проникла какая-то дама. Пришел довольно нечисто обритый патер старичок, надел нечто вроде епитрахили. Опустился перед ракой на колени и что-то читал по письменной книжке, а псаломщик что-то кратко ответствовал. Уж не присоединение ли к папе читает старичок? — подумал я: ведь здесь же принимала унию и Черногорская Княгиня. Кто их, католиков, разберет, ведь им достаточно для огласки и того, чтобы прочитать молитву и сказать, что присоединили к папе; присоединенным не будешь, а они накричать могут по этому поводу. Ведь у них, например, крещение, по словам самих патеров, нередко так совершается: попалась навстречу патеру женщина язычница с мальчиком; он остановился, поговорил немного, погладил мальчика по голове, а сам в это время попрыскал из имеющегося постоянно в кармане флакона святой водою — и крещение совершено, для папы приобретена новая овца; как она ведет себя, это не важно, а она есть. Я невольно старался сделать вид не принимающего никакого участия в этой молитве патера. Потом патер ключом отворил дверцу под престолом, опустил в отверстие (с медный пятак) свечку на цепочке и там внизу засветил другую свечку. Мы преклонились под престол и могли только отчасти рассмотреть останки святителя. Патер опустил в серебряную чашку свечку, которою засветил прежде свечку над мощами, и подал в этой чашке нам отпить жидкости, говоря, что это миро, истекающее от мощей. Преклонялись под престол потом и другие, но их патер толкал бесцеремонно ногой, чтобы скорее вылезали. Потом повели нас в ризницу, где сидело множество патеров, весело разговаривавших и пересмеивавшихся (это рядом с престолами); там дали книгу — записать свои имена; а сопровождавший нас итальянец, знающий несколько русских ломаных слов, сказал нам: давай ему рупь, поп. Очевидно, здесь все избалованы подачками от туристов, особенно от русских. Не то в Афинах: там всюду свободно пускают, как бы даже гордясь своею стариною, которую всем хочется видеть; денег из самолюбия никто не берет. Из собора святого Николая прошли мы пообедать в гостиницу, а оттуда пешком до вокзала; около нас нередко собирались толпы ребят, да и взрослые посматривали, — очевидно, наши рясы приводили их в недоумение.

На пути от станции Фоджия с нашим паровиком стряслась какая-то беда и он, жалобно посвиставши, остановился, а кондуктор с дудочкой (!), посвистывая, пошел обратно на станцию за 6–7 верст за паровозом, который и дотащил нас до следующей станции, а оттуда другой паровик повел далее, и все пошло благополучно.

Достопримечательности Рима

Ноября 14-го в 7 часов утра мы были в Риме в квартире настоятеля здешней нашей посольской церкви отца архимандрита К., недавно приехавшего сюда. Здесь со вчерашнего вечера льет дождь и сделалось довольно холодно; а мы все время ехали при прекрасной погоде. Литургию стояли в посольской церкви, помещающейся в самом посольстве. Церковь маленькая, темная и небогатая; диакон ходит в светском платье, хотя, кажется, особенной необходимости этого здесь и не видно; певчие итальянцы — католики, поют плохо. У отца архимандрита К. есть мысль со временем выстроить здесь настоящий собор, чтобы в центре католичества хоть по внешности сделать известным православие; он, конечно, постарается завести и прекрасных певчих и все богослужение заведет как следует.

Около часу дня мы отправились в собор святого апостола Павла, за город; проводником у нас был услужливый псаломщик посольской церкви, все здесь прекрасно в городе знающий и свободно говорящий по-итальянски. Со внешней стороны собор поражает своим величием и чистотой и имеет весьма высокую колокольню, наподобие наших русских. Внутри — это прекрасная длинная базилика, колоннами разделенная вдоль на пять кораблей. На горнем месте — престол папы, а потом, много отступя, посредине главного нефа, престол над гробом святого апостола Павла, причем папа во время служения обращается лицом к народу. Внизу еще престол. Окружающая престолы решетка уставлена множеством горящих лампад. Колонны и два боковых престола из прекрасного малахита, пожертвованного нашим Императором Николаем I. За то и католики в куполе храма святого апостола Петра написали, что Император Николай I удостоил взойти в купол собора. Алтарь от храма отделяется помостом, решеткой и колоннами. Отделка всего собора и всех его украшений, конечно, прекрасная. В куполе, в главной апсиде, и отчасти в храме — прекрасная старинная византийская мозаика. По бокам вверху изображены все епископы римского престола: начиная с апостола Петра и кончая нынешним Львом XIII; осталось и еще мест десять для таких изображений будущих пап. Не помню хорошо, у Лина или Анаклета, вообще у какого-то из первых пап, глаза сделаны вставные из каких-то драгоценных камней, поэтому издали кажутся как бы живыми, сверкающими. На стеклах окон прежде были написаны изображения разных святых, но во время взрыва на соседнем пороховом складе стекла были почти все побиты. У подножия главного алтаря — две громадные прекрасные мраморные статуи апостолов Петра и Павла. Своды в соборе богато украшены золотом. Весь собор блестит богатством и дивен величием. Он больше нашего Исаакия, только, может быть, ниже его. На западе за собором внешний его громадный портик только еще делается. На правой стороне от собора — галерея, остаток от старой базилики; тут же большие монастырские корпуса.

Ездили на место мученической кончины апостола. Это от собора очень далеко. Там теперь монастырь траппистов — молчальников. В соборе, средней величины, бьют три ключа: они будто бы выступили с тех пор, как отрубленная глава святого апостола Павла трижды подпрыгивала по земле; ключи и открылись на местах, где голова касалась земли. Тут же — остаток колонны, к которой был привязан Иисус Христос после суда. А под храмом — тесная пещера, в которую был заключен апостол Павел пред казнью. Этот собор, довольно чистый и благоукрашенный, вероятно, назначен для богомольцев приходящих. А рядом другой — совсем простой по отделке собор для монахов; в нем нет никаких украшений, даже потолка нет, а прямо видна крыша, на стенах никаких изображений. Собор весьма большой. Жизнь монахи проводят самую простую; они сами исполняют здесь все работы монастыря по послушанию, причем все молчат; говорить может только приставленный к приему богомольцев брат. Трапеза не обильна, хотя ежедневно дается по одной с четвертью — по одной с половиной бутылочке белого итальянского вина на брата. По устройству трапеза буквально как в наших монастырях: посредине — кафедра для чтения житий, за трапезой подают по звонку старшего и все прочее. Спальная комната общая, но каждому в ней по отдельной каморе; в католических монастырях днем все живут и занимаются делами вместе в общих помещениях, и только на ночь всяк остается один сам с собой. Все ложатся в 7 часов, а в 2 часа встают на молитву и прочие послушания; есть и будильщик брат. Были и в комнате общих собраний братии на совет; там занимались двое какими-то бумажными делами, накинувши на голову свои шлыки, похожие на наши башлыки; при нашем приходе они даже не повернулись посмотреть — что за люди вошли. В монастыре кругом замечательная тишина, по словам отца архимандрита С. напоминающая буддийские монастыри в Японии. В монастырь приходили парами и толпами, должно быть, католические семинаристы или студентики и подолгу молились в храме, стоя на коленях, облокотясь на скамейки; а иные, может быть, приходили и на свидания с братиями или на совет. И по дороге нам много попадалось их. Это мне весьма напомнило доброе время жизни в академии, когда и мы с отцом И. А. и другими ходили в скиты на богомолье или на совет к старцам. Было ужасно холодно и сыро; мы зашли в монастырскую лавку и купили по алюминиевому жетону, на котором изображено усечение главы апостола Павла; а монах предложил свое обычное для посетителей угощение — по рюмке ликеру монастырского производства; ликер оказался весьма крепким, хотя рюмочки самые маленькие.