Ричард III - Светлана Кузнецова

Изысканная роскошь Филиппа Доброго сменилась суровостью и аскетизмом его прижимистого сына. Карл рассчитывал расширить подвластные себе земли путём покупки новых территорий и наконец-то сменить герцогскую корону на королевский венец. А так как денег не хватало, он облагал своих подданных непомерно высокими налогами, выколачивая из них последнее. Люди негодовали. Постоянно вспыхивающие мятежи приходилось подавлять, а значит, тратить накопленные средства.

Помимо борьбы с собственными подданными герцог воевал со всеми своими соседями. В бою Карл отличался исступлённым буйством и невероятной, доходившей до безрассудства отвагой, отчего и получил прозвище — Смелый.

Внезапный приезд родственников его не обрадовал. А Эдуард вдобавок к этому едва ли не с порога потребовал убежища, защиты, поддержки, денег на дорогу и армию в несколько тысяч воинов. Ричард, которого Карл помнил ещё несмышлёнышем, стоял с непроницаемым выражением лица и безмолвствовал. Он лишь поклонился присутствующим. Бургундец ждал от Глостера какой-нибудь фразы о чести и достоинстве — тогда непрошеных гостей выгнали бы с чистой совестью. Но мечтатель-Дик словно воды в рот набрал. В конце концов вместо него заговорила Маргарет.

Жена шагнула навстречу братьям. Заверила Эдуарда в своём расположении. Провела рукой по щеке и волосам Ричарда, проронив: «Ты совсем взрослый». И возвратилась к супругу, взяв того под локоть.

Карл неожиданно для самого себя заметил, насколько сестра и братья похожи. Те же черты, гордый профиль и осанка, уверенные жесты. Эдуард казался несколько грубее и толще, но это ровным счётом не значило ничего.

Маргарет всегда была выше, хотя герцога Бургундского никто не осмелился бы назвать низкорослым. Дик, несмотря на бывшую детскую хрупкость, сестру догнал и, хоть и уступал в росте великану-королю, в котором было не менее шести футов (почти 2 метра), оказался высок и хорошо сложен. Зря Карл смеялся над слухами, повествующими о победах этого мальчишки. С подобной статью Ричарду наверняка удалось добиться успехов на военном поприще.

Герцогиня слегка коснулась плеча супруга и проронила:

   — Быть может, вы сумеете обойтись малым?

И Ричард впервые ответил, повергнув Карла в ещё большее изумление:

   — Скорее всего.

Эдуард, кинув взгляд на младшего брата, заверил, что будет рад любой помощи, даже самой небольшой.

Глава 2

   — Я дам тебе денег, — заверила герцогиня Бургундская. — Но только тебе. Ты понял?

Маргарет говорила в полголоса, то ли боялась быть подслушанной, то ли просто привыкла не повышать тона. Прилюдно она вела себя подчёркнуто скромно и никогда не противоречила мужу. Подолгу не задерживала взгляд ни на ком, не всматривалась в собеседников, как Вудвилл. Но стоило ей подойти к Карлу и тихонько коснуться его плеча, как тот утрачивал всякую свирепость и, казалось, мог выполнить любое её желание.

Иной раз Ричард думал, что сестра действует на герцога абсолютно так же, как Елизавета на Эдуарда. Да и сам Дик никогда не сумел бы отказать Анне в просьбе. И, вероятно, в этом нет ничего противоестественного. Ведь браки совершаются на небесах, и не людям осуждать благословенное Господом. Впрочем, он быстро вспоминал, по чьей вине брат оказался в столь жалком положении, и с трудом смирял гнев. Если бы не Вудвилл, им не пришлось бы бежать из королевства.

   — Эдди промотает всё за неделю, — продолжила сестра и вдруг спросила: — Дикон, ты ведь не забыл фламандский?

Ричард качнул головой и усмехнулся, тотчас поняв, к чему она ведёт:

   — Я сам займусь снаряжением кораблей. Уж на это хватит моей памяти.

Маргарет кивнула:

   — Боюсь, тебе предстоит более сложная задача.

Дик вопросительно приподнял бровь и чуть склонил голову к правому плечу. Сестра рассмеялась.

   — Уговорить Эдуарда, — произнесла она задумчиво. Боюсь, брат рассчитывает на торжественный въезд в Лондон во главе собственной победоносной армии, набранной в Бургундии.

   — Я понимаю невозможность подобного, — заверил Ричард.

   — У нас нет средств, — вздохнула Маргарет.

   — Я знаю. К тому же решать судьбу королевства должны англичане и никто более!

Герцогиня улыбнулась и печально вздохнула:

   — Ты совершенно не изменился.

   — Всё должно быть тихо, — Ричард сделал вид, будто не расслышал её слов. — Эдуард вернётся в Англию, но не для отвоевания королевства. Он станет предъявлять права на вотчину отца, просить герцогство Йоркское, — он хитро сощурился. — Нам бы только до столицы добраться, а уж там...

   — Попытайся убедить брата следовать своему плану, а я посмотрю, — прервала его Маргарет. — И только тогда распоряжусь по поводу денег.

Ричард поклонился. Разговор действительно предстоял не из лёгких. Выдумать план захвата Англии оказалось намного проще.

   — Дикон... — герцогиня дотронулась до его щеки. — Прошу, нс рискуй понапрасну.

   — Заверяю, сестра, безумие боя не входит в число моих достоинств, — он рассмеялся, поцеловал её руку и поспешил в комнаты Эдуарда.

   — Я боюсь за тебя, — прошептала Маргарет ему в спину, но Дик уже не слышал её слов.

Он пробежал по коридору, вошёл в покои брата и едва не выругался: король изволил обедать. Третий раз за сегодняшний день!

   — Уделите мне несколько минут, Ваше Величество.

Эдуард с сожалением посмотрел на недоеденное мясо и отодвинул тарелку. Кивнул на кубок, но Ричард решительно отказался от вина.

   — Это касается нашего возвращения...

   — Герцогство?! — взревел брат спустя некоторое время, когда Дик успел изложить ему суть своего плана. — Я, король Английский, приеду выпрашивать герцогство? Да ты обезумел!

   — Из нас двоих я сделаю это последним, — фыркнул Ричард, устало прикрыв глаза. — О чём я толкую уже битый час?

   — О возвращении в Англию.

   — Верно.

   — Но не о моём возвращении! Незаконного короля Плантагенета. Я Эдуард IV, а не проситель! Я не удовольствуюсь Йорком, когда правил страной!..

Ричард удивлённо воззрился на брата. Похожие интонации время от времени проскальзывали в речах Джорджа. И иначе, нежели гордыней, назвать их не получалось.

   — Лишь на словах, — Дик не повышал тона, хотя объяснять одно и то же по четвёртому разу порядком надоело ему. Просто он слишком хорошо помнил споры с Кларенсом. Поддайся Глостер эмоциям, и подобие разговора стало бы напоминать ругань. Юноша и так подозревал, что их слышит сейчас полдворца, и в коем-то веке искренне сочувствовал невольным слушателям. О наличии во владении Карла Смелого шпионов Людовика он старался не думать. — Ты заявишь, будто требуешь только своё герцогство. Йорк твой по праву, с этим даже Анжуйская не станет спорить.

   — Я — КОРОЛЬ! — вскричал Эдуард.

   — Без королевства! Без денег! И без армии! — отчеканил Ричард. Он вскочил и принялся мерить шагами небольшую залу.

   — Наш союзник, герцог Бургундский... — промямлил король.

   — Сам сидит на пороховой бочке!

Чем сильнее Дик распалялся, тем неувереннее выглядел Эдуард. Для Ричарда подобное оказалось внове. Возможно, зря он старался сохранять спокойствие? Стоило наорать на старшего брата сразу? Но ведь верные рыцари никогда не кричат на сюзеренов. Герцог посмотрел на Его Величество и решил, что ради победы не возбраняется поступиться некоторыми правилами.

   — У Карла не хватает средств на поддержание порядка в собственных владениях, — продолжил он.

   — Преданные соратники наши...

   — Разорены, если не умирают с голоду, — перебил короля Ричард.

Конечно, дела обстояли не столь плохо, но Дик уже почти отчаялся настоять на своём:

   — Мы возвратимся очень тихо. Войдём в Лондон как просители, а там я сделаю всё возможное, лишь бы вернуть тебе корону.

«Я успею дотянуться до Ланкастеров, прежде чем они успеют отдать приказ о казни. Может, меня и убьют... Скорее всего, я погибну, но путь к короне будет открыт», — Глостер никогда не произнёс бы этого вслух, но не мог остановить собственные мысли.

Ричард приготовился к очередному кругу убеждений, заверений и обещаний, но внезапно вспомнил. Эдуард и раньше проявлял крайнюю несговорчивость, и только младший всегда умел переломить его упрямство. В детстве у Дика подумалось, выйдет и теперь. Он просто забыл, насколько просто убедить брата при верном подходе.

Юноша сел, накинул ногу на ногу, приняв весьма вольготную позу.

   — Ты чего? — Эдуард удивился такой перемене.

   — Ты просто боишься, — усмехнулся Дик, хитро сощурившись.

   — Я?..

   — Конечно, — он тряхнул головой. — Ты не желаешь проспорить и потому боишься заключить пари.