Большая кража - Элмор Леонард

На мгновение отвлекшись от дела, Райан засмотрелся на одну удачную, сделанную по-взрослому подачу: пластмассовый мяч взмыл высоко в воздух и, описав красивую дугу, упал на песок. В следующую секунду Райан о бейсболистах забыл: ярдах в пятидесяти он заметил девушку в купальнике, которая прогуливалась вдоль кромки воды. Впрочем, и с этого расстояния Райан мгновенно понял, кого занесло на пляж: темные волосы, темные очки, стройная загорелая фигура в желтом купальнике — раздельном, но не совсем бикини; плоский живот и изящная линия ног — тонких и на редкость красивых.

Девушка посмотрела в его сторону и кончиками пальцев убрала с лица волосы. Она видела его, в этом Райан был уверен; но это, конечно, еще не значило, что она его узнала, а не приняла за какого-то парня, убирающего мусор. Сначала Райан подумал, что стоило бы махнуть рукой или даже пойти ей навстречу, но потом решил, что это по меньшей мере глупо. Он смотрел, как девушка уходит по полосе мокрого прибрежного песка все дальше и дальше. Райан следил за ней до тех пор, пока ее силуэт не растворился на фоне песка и зелени.

Если летний особняк Рея Ритчи находится в той стороне, значит, она идет домой. Если же он расположен в другом месте, значит… значит, она рано или поздно пойдет обратно. Он вспомнил, как она смотрела на него в баре и как мистер Маджестик сказал, что Рей Ритчи держит ее здесь. Среди его знакомых девушек не было ни одной, которую бы кто-то «держал у себя». Спроси его, какая женщина может претендовать на такое положение, и он сказал бы, что это должна быть шикарная блондинка с роскошным бюстом, явно постарше этой девчонки, повыше ростом и притом всегда, даже в постели, в туфлях на высоком каблуке. Еще он вспомнил, как мистер Маджестик переспросил его: «А как по-твоему, с какого возраста этим можно заниматься?» Ему и самому было интересно, сколько ей лет, откуда она родом, где познакомилась с Реем Ритчи и, конечно, как так получилось, что она стала жить с ним, как он ей это предложил.

Когда она пойдет обратно, нужно будет с ней о чем-нибудь заговорить, но о чем именно — Райану не приходило в голову, и он, чтобы не терять зря времени, снова взялся за грабли.

«Да расслабься ты, — наконец мысленно одернул он себя. — В чем дело-то? Она наверняка вернется». Его ничуть не удивило, когда вдали показался ее силуэт и стал медленно, страшно медленно приближаться. Райан никак не мог придумать, с какими словами к ней обратиться. Мысленно он перебрал кучу вариантов. «Привет, как дела?» Не годится. «Эй, посмотрите, кто к нам пришел!» Еще хуже. «Ну, и куда это мы собрались?» Нет, совершенно не годится.

Райан перешел поближе к воде и стал лениво орудовать граблями, разравнивая песок. В сторону приближающейся девушки он не глядел, но по-прежнему видел своим мысленным взором ее стройные загорелые ноги и длинные темные волосы.

Время он рассчитал точно и словно случайно обернулся именно в тот момент, когда она была уже в нескольких шагах от него. Райан подтянул грабли к себе и оперся о рукоятку, словно о копье.

Девушка посмотрела на него, неторопливо перевела взгляд в сторону и пошла дальше. Райан подождал, пока она пройдет мимо, чтобы ей пришлось обернуться, и сказал:

— Привет.

Она сделала еще два-три шага, после чего медленно повернулась вполоборота, слегка расставила ноги и посмотрела на него.

Не дождавшись ответного приветствия, Райан сказал:

— Я хотел тебя кое о чем спросить. — Он выждал паузу, чтобы она спросила: «О чем?»

Но она не спросила, тоже умела держать паузу.

Наконец, сдавшись, Райан нарушил молчание:

— Интересно знать, почему ты так странно смотрела на меня вчера в баре?

Выждав еще несколько секунд, она спросила:

— А ты уверен, что я смотрела именно на тебя?

Райан кивнул:

— Уверен. Может быть, хватит валять дурака?

Чуть заметная улыбка скользнула по ее губам.

— А почему бы нет? На то и дурак, чтобы его валять.

Порыв ветра бросил ей несколько прядей на лицо. Привычным движением она отвела их от красивого загорелого лба и темно-карих глаз.

— По-моему, мы теряем зря время, — сказал Райан.

— Ну что ж, давай перейдем к делу.

Она стояла и разглядывала его; он по-прежнему опирался о рукоятку граблей, вперив взгляд в девушку.

— Я не ожидала тебя увидеть, — заметила Нэнси. — Значит, Боба-младшего не боишься?

— Если я хочу здесь остаться, то это мое личное дело.

— А как ты получил работу?

— Сам не пойму. Мужик, с которым мы сидели в баре, предложил мне поработать у него.

— На все лето?

— Наверное.

— Похоже, ты и сам не знаешь. Впрочем, не все от тебя зависит.

Они с Райаном продолжали смотреть друг на друга. Он не переставал удивляться. Ему не хватало слов! Такое случилось с ним, пожалуй, впервые. Обычно никаких проблем в общении с девушками у него не было — лезть в карман за словом он не привык. «Да что же в тебе такого особенного?» — подумал он.

Нэнси тоже смотрела на него: не улыбалась, не провоцировала на что-нибудь остроумное — просто стояла и смотрела. Впрочем, на этот раз первой нарушила молчание она:

— Ну что ж, давай перейдем к делу.

— Да мне, в общем-то, торопиться некуда, — ответил Райан.

— Короче: если хочешь, можешь заглянуть ко мне. — Она указала жестом направление. — Примерно миля в ту сторону. Увидишь там белую лестницу и фонарь на самом верху.

— Надеюсь, что мистера Ритчи нет дома.

— Ну да, а ты как думал?

— А кто же там с тобой? Горничная?

— Никого.

— И тебе не страшно одной?

Она покачала головой и снова отбросила волосы.

— Мне это нравится.

— И чем же ты занимаешься?

— Да так, всем понемногу.

— Например?

— Приходи сегодня — сам узнаешь.

— Я подумаю.

Нэнси пожала плечами и, развернувшись, пошла в сторону дома. Она явно ждала, что он еще что-нибудь скажет. Даже по ее спине, походке было видно, что с каждым шагом она напрягается и волнуется все больше. «Ничего, ничего, — думал Райан, — с девчонками нужно построже. Привыкли, что стоит им вильнуть хвостом, как парень делает стойку. На сегодня с меня хватит. Никуда она не денется. Придет сама — не сегодня, так завтра. Скорее всего, завтра. В это же время и в этом же месте. Разве я не прав? Ты абсолютно прав, старина. Абсолютно».

7

Однажды, когда Джеку Райану было тринадцать лет, он набрался смелости и повис на руках на крыше своего пятиэтажного дома. Сделал он это просто так — захотел проверить, сможет или нет. Начал он с того, что сел на краю крыши с той стороны, где не было карниза, потом перевернулся и лег на крышу грудью, уцепившись за нее растопыренными пальцами. Он лежал, прижавшись лицом к теплому сухому гудрону, а его ноги висели в воздухе. Потом подтянулся на руках и забросил колено на крышу. Остальное было просто. Он походил по крыше, чтобы перевести дыхание, встряхивая руками и ногами, как это делают спринтеры перед тем, как выйти к стартовым колодкам. Дело было летним утром, и на крыше он был один — один над кронами тополей и целым лесом печных труб, телевизионных антенн и крыш других зданий. До него доносился гул машин, кативших по Вудворд-авеню, и выделявшийся на фоне общего шума рокот автомобиля, медленно пробиравшегося вдоль его длинного дома. Вздохнув, Райан снова подошел к краю крыши и посидел там, свесив ноги. Теперь он знал, что может сделать это и что в этом нет ничего особенно трудного. Главное — быть осторожным и не натворить каких-нибудь глупостей от страха или от избытка смелости. Но одного знания было ему уже недостаточно.

В тот же день он надел свой любимый свитер без рукавов, бейсбольную шапочку — в должной мере грязную и мятую — и отправился на «Форд Филд» на тренировку. Он отстоял сколько нужно в семи футах от третьей базы, невзирая на солнце и поднятую над стадионом пыль, и с каждой подачей ощущал себя все сильнее и опытнее. Он все делал, как его учили: в нужный момент приседал, расслабленно держа руки, после чего, поправив шапочку, дожидался следующей подачи, разглядывая углубление в японской перчатке и притаптывая землю перед собой носками кроссовок.

После тренировки и ланча он позвал с собой нескольких приятелей. Все вместе поднялись на крышу, где он, никого ни о чем не предупредив, подошел к самому краю и через мгновение уже повис, держась за крышу одними руками. Лица друзей, которые он увидел, вскарабкавшись обратно, он запомнил на всю жизнь.

«Рисковать или нет?» — думал он в то утро и все-таки рискнул перевернуться на живот и постепенно сползти вниз, пока под ладонями не оказался край крыши. Не забыть только сначала посмотреть, нет ли там острой грани или раскрошившейся штукатурки. А потом — висеть, чувствуя, как наливаются приятной тяжестью пальцы и касаются стены ноги. «Считай до десяти», — приказал он себе. До пяти все шло легко, он считал медленно, потом стал считать быстрее и поймал себя на том, что начал подтягиваться раньше времени. В наказание за это он заставил себя снова повиснуть всем телом и остаться в таком положении пару лишних секунд. После чего подчеркнуто неторопливо подтянулся, перевалил через край и так и остался лежать лицом вниз, не в силах даже перевернуться на спину.