Холм обреченных - Светлана Ольшевская

– Но кое в чем наша грубиянка права, – сказала Раиса. – Будь внимательна, и если ночью выйдешь куда, то не перепутай двери.

– Постараюсь.

– В соседней келье, – пояснила она, – живет затворница, и никому не позволено входить к ней, кроме матушки Евдокии.

Я покосилась на дверь:

– Это что же – она сидит там взаперти и не выходит?

– Иногда выходит, но очень редко. На моей памяти… – Раиса стала загибать пальцы, но сразу же махнула рукой. – А, неважно. Но если уж выйдет, то только по очень важным причинам.

Я пришла в ужас:

– Как это можно так жить!

– Я так не смогла бы точно! – шепотом призналась Раиса. – Велика силой духа эта женщина. Я слыхала, у нее здесь были очень странные обязанности, а лет пятнадцать назад случилась с ней беда. Тяжело ранили ее – не знаю, кто, меня тогда еще здесь не было. Месяц провела она между жизнью и смертью. Думали, не выживет, но одним прекрасным утром она все же встала как ни в чем не бывало, ходила, говорила со всеми. А потом затворилась в этой келье, не велев никому к ней ходить. Только матушка Евдокия и заглядывает изредка.

– Изредка? – поразилась я. – Но чем же…

Чем же она там питается, не говоря уже о гигиене, хотела спросить я, но Раиса поняла с полуслова и лишь развела руками.

– Ладно, детка, ложись спать.

Я осталась одна. Несмотря на усталость и обещанный завтра ранний подъем, в девять вечера ложиться я не привыкла. Прилегла, не раздеваясь, на узкую кровать, несколько минут лежала, тупо рассматривая стены. Нет, спать еще не хотелось. Но чем заняться? Ни телевизора, ни компа в наличии не было, а книжку или какое-нибудь рукоделие я взять не догадалась. Что же, так и смотреть в потолок?

А каково той несчастной отшельнице! Она там вообще лишена всего, даже, наверное, душ принять не может, можно себе представить, какой запах должен быть в этой комнате! И зачем это? Странные люди бывают!

Просидев так без толку еще минут десять, я вышла за дверь и поднялась по ступенькам, свернув в коридор. Может, хоть поболтаю с кем-нибудь, пусть даже с этой Мариной, все равно лучше, чем в потолок смотреть. Хотя Марина симпатий у меня не вызвала. Наверное, из трудной семьи девочка, и так ей «сладко» дома жилось, что сбежала в монастырь. Такие девчонки есть в любой школе – их легко отличить в толпе детей, потому что выглядят характерно – полноваты, одутловаты, чаще всего со скрипучим неприятным голосом и всегда некрасивы. Марина соответствовала всем этим параметрам, и было интересно, угадала я или нет.

Впрочем, Марины в коридоре не было, и вообще никого не было. Царила мертвая тишина, казалось – я одна-одинешенька в этом старом здании. Мне стало жутковато. Но, может, хоть здесь меня не будут преследовать кошмары, это же вроде как святое место?

Я прошлась по коридору, стараясь не шуметь, но из-за дверей, мимо которых я двигалась, не доносилось ни малейшего звука.

Ничего не оставалось делать, кроме как вернуться в свою комнатку. Я обернулась и вздрогнула от неожиданности – в мою сторону по коридору бесшумно двигалась черная фигура.

Я едва не закричала, но тут же одернула себя. Зловещий силуэт оказался всего-навсего обычной женщиной – это стало хорошо видно секунду спустя, когда она оказалась в освещенном участке коридора. Одета она была, правда, не по-монашески, а в какую-то темную, до пола, рубаху с белой сложной вышивкой, да еще и босиком. То-то я шагов не услышала!

Чтобы сгладить неловкую ситуацию, я вежливо улыбнулась:

– Здравствуйте.

Она подошла совсем близко и какое-то время стояла, пристально глядя на меня.

– Рада тебя снова здесь видеть, – ответила, наконец, незнакомка и улыбнулась – доброй, приятной улыбкой.

Ее лицо было бледным, со впалыми щеками и желтоватой пергаментной кожей, гладкой, без единой морщинки. Седые волосы выглядывали из-под темной косынки, и сложно было определить ее возраст – не то хорошо сохранившаяся старушка, не то много пережившая молодая женщина. Хм, судя по голосу – чистому, мелодичному, эта женщина скорее молода, чем стара.

Она не сводила с меня своих серых глаз, и от этого взгляда я как-то сразу успокоилась, почувствовала себя уютно и хорошо, забыв обо всех бедах.

– Снова? – дошло до меня. – Извините, но я раньше никогда здесь не бывала.

– И все-таки я видела тебя когда-то.

Я пожала плечами – разумеется, тетя обозналась. Уж я ее точно вижу впервые, это лицо сложно забыть.

– Видела, видела. Здесь, в этих стенах, – повторила женщина. – Как тебя зовут?

– Ника.

Она кивнула с таким видом, словно ничего другого и не ждала. А потом вдруг протянула тонкую, словно прозрачную руку к сторожевому знаку у меня на шее.

– И эта вещица мне тоже знакома. Она была моей когда-то.

Тут я подумала, что тетенька или глазами слаба, или с головой не слишком дружит. Вилор говорил мне, что сторожевой знак может перейти к новому хозяину только после смерти старого, иначе потеряет силу. А раз эта женщина жива, значит, она никак не может быть прежней хозяйкой моего кулона. Не зная, что ответить, я снова пожала плечами.

Жаль, я так и не спросила у Вилора тогда, откуда он сам его взял!

– Простите, – сказала я, – но мне пора ложиться спать. Завтра вставать рано.

– Что ж, иди… Ника. Ты ведь Никандра, не так ли?

Вот тут я опешила. Мое полное имя знают немногие, очень немногие, те, кто пытался угадать, обычно считали, что я Вероника, а я не спешила откровенничать.

– Ну… да.

Лицо незнакомки озарила счастливая улыбка:

– Рада была с тобой снова встретиться. И искренне надеюсь, что не опоздаю на третью встречу.

Теперь-то я не сомневалась, что у нее с головой проблемы. А что имя угадала… Ну и что? Имя у меня редкое, но ведь не единственное в мире.

Торопливо попрощавшись, я направилась к своей комнатенке, а сумасшедшая пошла вслед за мной. Она что, решила в гости ко мне зайти?

Я спустилась по лесенке и взялась за ручку двери. «Смотри, дверь не перепутай!» – всплыли в памяти слова Марины. Да нет, право и лево я пока еще не путаю – моя дверь вот она, справа.

А незнакомка, кивнув мне на прощание, открыла левую дверь и исчезла за ней.

В воздухе разлился легкий запах полевых цветов.

Ого, это и была, что ли, «святая отшельница» или как там ее называли?!

В этот раз я уснула мигом, едва коснувшись головой подушки – крепко и без снов.

Бабушка Аня

– Подъем, засоня, до вечера, что ли, дрыхнуть собралась!

Я с трудом разлепила глаза, по ходу вспоминая вчерашние события. Где это я? Ах, ну да… А эту бесцеремонную девицу зовут Марина, и она явно намерена вытрясти из меня душу.

Кое-как я села на кровати. За окном стояла темень. Ага, мне говорили, что здесь встают рано, но я не думала, что настолько. Взяла мобильник – полпятого. Ничего ж себе!

– Давай, собирайся скорее, да пойдем. Ты в Холмище идешь, так я тебя провожу, а то опять в болото влезешь.

– Постой-ка. Матушка Евдокия собиралась со мной утром поговорить. Она уже встала?

– Евдокия-то? Ха, ты б еще дольше дрыхла! Умотала твоя матушка Евдокия в Соломенскую обитель, дня через три теперь ждем. И хотела с тобой поговорить, да пожалела будить, у вас, городских, рано вставать кишка тонка, ха-ха!

– А можно мне увидеть Раису?

– Укатила вместе с Евдокией, неразлучная парочка, – уперла Марина руки в бока. – Ты давай, собирайся скорее, мне тут с тобой особо рассусоливать некогда! Да не заправляй постель, сама уберусь, все равно белье менять за тобой…

Спустя минут десять, не больше, я, наскоро умытая и причесанная, уже торопилась вслед за Мариной к выходу. Эта спешка, с которой меня выдворяли, показалась не столько странной, сколько невежливой. Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, ночлег предоставили – и на том спасибо.

Коридор по-прежнему был тих и безлюден. Марина с какой-то опаской посмотрела в сторону лестницы – но и там никого не было. Тогда Марина отперла входную дверь. Тем же спешным шагом мы пересекли столь же безлюдный двор и вышли за ворота.

Путь оказался долгим. Чуть-чуть не доходя до болота, Марина свернула на еле заметную тропку среди зарослей, которую я сама бы ни за что не нашла. Это даже слишком громко сказано – тропка. Просто место, где можно спокойно пройти, не ободравшись о кустарник.

– Че, небось заблудилась тут вчера? – хохотнула моя провожатая.

– Ага. И чуть в болото не провалилась, – призналась я.

– А, это здесь так. Шаг влево, шаг вправо – и никто потом не найдет! – Она сделала страшные глаза. – Ой, да ладно, не трусь, я тут выросла, все дороги знаю. Но одной ходить не советую.

Я ничего не ответила, и долгое время мы шли молча. Марина по-прежнему двигалась первой – энергичным, размашистым шагом, и в ее движениях угадывалась немалая физическая сила. Деревенская девчонка, подумалось мне, наверняка привыкла с детства к тяжелой работе. Я с трудом поспевала за ней.

Мы обогнули небольшой лесочек, немного прошли потом вдоль берега реки, а дальше река свернула вправо, а мы – влево. Светало. Местность, расстилавшаяся вокруг, была идеально ровной. «Как на скатерти», – вспомнились слова из старого мультика.