Холм обреченных - Светлана Ольшевская

Я срезала угол через незнакомый двор. Было темно, поэтому скорость пришлось убавить и чаще смотреть под ноги.

– Ника! – вдруг донесся до меня тихий голос. Даже скорее шепот, и трудно было понять его направление. Я резко повернулась – кто еще там?! Если Стас вздумал меня преследовать, то я ему точно в глаз дам!

И верно, Стас. Хорошо знакомая фигура возникла у меня за спиной из зарослей – видимо, он знал более короткую дорогу. Тем не менее я от неожиданности машинально отскочила на добрых полтора метра.

– Ника, подожди, – так же тихо произнес он. – Ты не так меня поняла…

– А как тебя надо было понимать? – снова рассердилась я. – По-моему, ты объяснил все ясно и доходчиво. Счастливо оставаться!

– Нет, Ника! – Он не сходил с места, продолжая говорить тем же тоном. – Я знаю, что тебе милее другой. И даже знаю, как помочь тебе выручить его оттуда… где он сейчас находится.

– Как?!

– Подойди. О таких вещах не кричат на всю улицу.

Я живо сделала шаг навстречу, тогда как Стас по-прежнему не сходил с места. И тут вдруг меня что-то легонько кольнуло чуть ниже ключицы. Кулон! Не нагрелся и не заледенел, просто один раз кольнул, предупреждая…

Я замерла. Да врет он скорее всего! Действительно, откуда ему знать то, что я уже больше года безуспешно пытаюсь выяснить. Но вдруг?..

И тут мне стало видно лицо Стаса. До сих пор оно терялось в темноте, а теперь я его увидела. Стас улыбался. Широкой, недоброй, злорадной улыбкой… и это не был Стас.

Фигура была в точности его, и лицо похоже… почти. Но не то. Небольшая разница, даже не в чертах, а в мимике и выражении.

– Ну что ж ты не подходишь? – прищурился он. – А мы вот так сделаем.

Он протянул вперед руки, и я с ужасом увидела, как они стали удлиняться. Тонкие, узкие белые ладони, словно никогда не видевшие солнца, тянулись к моему лицу…

Снова кольнуло, на сей раз сильнее. Я, словно со стороны, услышала свой крик, и ноги сами понесли меня прочь.

В считаные минуты я оказалась возле своего дома. Погони вроде бы не наблюдалось. К тете Ксене, срочно, все ей расскажу немедленно! Глянув на окна, я увидела, что в нашей квартире темно, и в квартире тети Ксени, этажом ниже, тоже. Мама на работе, понятно, а где может быть одинокая пенсионерка в такую пору? Может быть, спит?

Я долго звонила в ее дверь, но ответа так и не дождалась. Судя по всему, нашей соседки не было дома. Что ж, зайду завтра.

Я поднялась в свою квартиру. Хорошо все же дома оказаться! Заперты все замки, и теперь я в безопасности. Мысли путались, я без толку пыталась понять, что это было. Если Стас… нет, это был не Стас однозначно! И как странно повел себя кулон – он словно украдкой, втайне от кого-то, предупредил меня об опасности. Нет, не могла я разгадать этой тайны.

Вместо этого мне надо было успокоить свои взвинченные нервы. Я переоделась, приняла душ и завалилась на диване с книжкой, пытаясь отвлечься. Это мне удалось, книга интересная попалась, и я весь оставшийся вечер провалялась с ней в обнимку, не в силах оторваться.

Дочитав до конца, я глянула на часы – было почти десять. Позвоню-ка я кому-нибудь из ребят – утром в школу не идти, они наверняка еще не спят.

Наугад выбрала номер Тани Незвановой.

– Ну как вы, здорово повеселились на вечеринке?

– Ты что, издеваешься? – с укором ответила Таня. – Да после твоего ухода Стас сам не свой сделался, выглядел таким убитым и несчастным…

– Что хотелось дать ему копеечку, – припечатала я.

– Как ты можешь! – возмутилась Таня.

– Как – не знаю, но могу.

– Бессердечная ты! Да он чуть не плакал, все твердил: «Как я виноват! Что же я натворил! Что же теперь делать?..»

– При мне он по-другому себя вел, – холодно ответила я, решив, что мягкосердечная Таня просто выгораживает приятеля, пытаясь избежать ссоры. – Ты скажи лучше, он никуда не выходил?

– При нас – никуда. А мы еще долго там просидели.

Тут я почувствовала, как холодок снова вползает под кожу. Значит, это все же был не Стас… А кто? Несомненно, вся эта чертовщина связана с тем ужасным типом, с которым я столкнулась в сарае. Кто это и что это – остается только гадать.

Неожиданно вспомнились слова тети Ксени о том, что семейка Куцых «с такими дружбу водит»… А я тогда и не спросила, с кем именно, и зря. Тетя Ксеня наверняка что-то знает. Интересно, она уже дома?

Я несколько раз набрала номер ее телефона – домашнего, потому что мобильника у нее не было. Но только долгие гудки были мне ответом, дома тети Ксени нет, это понятно.

Какая-то злая сущность преследует меня, и неизвестно, чего ей нужно. Явно ничего хорошего, а мне теперь хоть из дома не выходи! И придется на полном серьезе сидеть дома, особенно в темное время суток. Самое ужасное, что кулон на эту гадость никак не реагирует, только однажды и подсказал, да и то словно исподтишка.

Ни за что здесь не останусь!

Мысли, мысли… Однако не мешало бы подкрепиться. Ведь, вернувшись от Стаса, я совсем забыла про ужин.

Я поднялась с дивана и медленно, думая о своей беде, побрела к прихожей. Это у нас в квартире планировка такая: между кухней и прихожей – длинный коридор, и выключатель от кухонной люстры – в прихожей. Неудобно, но мы уже наловчились. А чтобы от комнат дойти до кухни, надо миновать прихожую, затем коридор, и тогда уже вот он, заветный холодильник!

Нигде, кроме моей комнаты, в квартире свет не горел, я шла в потемках. Дойдя до прихожей, привычно щелкнула кухонным выключателем, и свет в конце тоннеля – то бишь коридора – загорелся. Через открытую кухонную дверь я видела холодильник, стол, окно и в нем девушку… Вы только не подумайте, что какая-то сумасшедшая девица решила залезть через окно к нам на третий этаж! Нет, девушка просто отражалась в стекле, а на самом деле была нарисована на большом плакате, висевшем на стене напротив окна. Красивая белокурая девушка со счастливой улыбкой, взмывающая на качелях и держащая в руках букет цветов. Мама специально повесила этот плакат так, чтобы девушка отражалась в окне и была видна из прихожей. «Я от нее оптимизма набираюсь! – говорила мама. – Приходишь вечером с работы уставшая или обед готовишь – ненавижу готовку! – но на нее глянешь, и уже легче пережить».

Мне плакат тоже нравился. Вот и теперь я, шагая по коридору, смотрела на отражение в стекле – казалось, качели по-настоящему взмывают вверх, а девушка поворачивает ко мне свою кудрявую голову.

Мама, что это! Я так и замерла, не дойдя пары шагов до кухонной двери. Белокурая девица в самом деле поворачивала ко мне лицо, пристально глядя на меня из темного окна! Да нет же, мне никак не мерещилось! Вот она повернулась ко мне всем корпусом и стала меняться в лице! Веселая улыбка сменилась злобной гримасой, голубые глаза запали, под ними возникли темные пятна, и это уже не было лицом молодой девушки, а скорее напоминало уродливую старуху с дурацкими белобрысыми кудряшками. Зловеще ухмыльнувшись, жуткое существо стало медленно двигаться влево… То есть на самом деле – вправо, прямиком к двери, возле которой я стою!

Не сдерживая крика, я помчалась обратно в прихожую. Хотела выскочить из квартиры, сбросила цепочку и отперла нижний замок, но дверь не открывалась. Ах да, я же сама заперла на ключ верхний замок, наивно надеясь, что дома буду в безопасности… А ключ лежит в моей комнате, в ящике стола. Оглянувшись на кухонную дверь, я увидела, что в окне отражается привычная девушка с плаката – молодая, красивая, улыбающаяся, застывшая неподвижно на своих взмывающих качелях. От монстра не осталось и следа, и сто человек из ста, услышав мою историю, сказали бы, что мне это померещилось.

Я вернулась в свою комнату и заперлась в ней на щеколду. Дом наш старый, щеколды на дверях сохранились еще неизвестно с каких времен. Может, и не слишком надежная, но защита. Взяв в руки тяжелую подставку для цветов, я стала у двери, поглядывая то на стеклянную ее часть, то на свое незашторенное окно. Ничего. Я долго так простояла, но в квартире ровным счетом ничего больше не происходило.

Тогда я осмотрела все углы и закоулки своей большой комнаты, после чего уселась в кресло и, не выпуская подставки из рук, просто сидела и смотрела на дверь. Так и заснула – усталость и стресс взяли свое.

Утро следующего дня началось для меня за полдень. Проспала бы и дольше, если бы не звонок мобильника. С трудом продрав глаза, я обнаружила, что лежу на неразобранной кровати – ночью все же перебралась туда, – а мобильник завывает где-то в ворохе одежды. Пока я его нашла, звонок прекратился. И кто это? Ага, Стас. Четыре пропущенных звонка. Так, и две эсэмэски, в которых он слезно умолял меня поговорить с ним о чем-то очень важном. Да пошел ты! Не буду я с тобой разговаривать, и отвечать на эсэмэски тоже не буду!

В квартире все было в порядке. Плакат с белобрысой красавицей по-прежнему висел на стене в кухне, и ничего аномального с ним не происходило. Вспомнив вчерашний вечер, я уже собралась порвать его на куски, но подумала, как огорчится мама. Да и не в плакате тут дело…