Техномаг - Аристарх Риддер

— Я хочу выкупить у тебя пацана, — сразу перешёл он к делу.

Дед пожал плечами:

— Я не заинтересован в его продаже.

— Я заплачу больше, чем он стоит.

Хирад был торговцем до мозга костей, поэтому в ответ на это предложение начал внимательно вглядываться в Грегора. Как сильно ему нужен этот раб?

Несмотря на то, что дед и впрямь не особо хотел с ним расставаться, ведь с его появлением у него началась полоса везения, но приметы и суеверия он ценил гораздо меньше, чем деньги. К тому же, он считал себя мудрым человеком, а любой мудрый человек знает, что фортуна не может улыбаться вечно.

К тому же, он увидел во взгляде оружейника хорошо знакомую ему решимость человека твёрдо нацеленного идти до конца.

Сделав вид, что размышляет, Хирад взял паузу на несколько минут, но на самом деле просто тянул время, заставляя Грегора нервничать.

Торговец уже точно знал, какую сумму напишет на товарном бланке.

— Да ты шутишь?! — не сдержал возмущения оружейник, когда её увидел, — да за эти деньги я могу целую баржу купить. И ещё сотку таких-же рабов сверху.

Хирад невозмутимо ответил:

— Это ты пришёл ко мне, — после чего отвернулся, делая вид, что потерял интерес к беседе.

Грегор в сердцах выругался, развернулся и пошёл прочь, но уже через три минуты вернулся.

— Договорились.

* * *

Пришёл я в себя в лазарете Золотого тельца. И первым, кого я увидел — был Грегор.

— Ты мне нравишься, пацан, но, имей в виду, если ты хоть кому-то расскажешь, что произошло в лаборатории Джеммы, то я лично тебя убью, — предупредил он, — а теперь к хорошим новостям…

Глава 8

— Как тебя зовут, пацан? — спросил меня Грегор, — по документам ты проходишь, как «Безымянный раб #11572». Но, согласись, это неудобно.

Я ещё не особенно хорошо соображал, после того, как очнулся, и его голос звучал, словно на фоне, хотя я и хорошо всё слышал. В том числе его угрозу. Никому не говорить, да? Знал бы я ещё сам, что тогда произошло. Я заставил себя сконцентрироваться и восстановить в памяти хотя бы крупицы произошедшего тогда в лаборатории.

Получалось с трудом, но никакого иного объяснения, кроме как вмешательство магической силы, я не нашёл. Может, конечно, это были не мои силы, но вот жопой чую, что всё из-за тела пацана, в которого я вселился. Перед отключкой я почувствовал какую-то странную силу внутри себя, словно мне достались его способности.

— Ты говорить можешь? — снова обратился ко мне оружейник.

А я вдруг понял, что с момента, как он задал мне вопрос прошло не меньше двух минут, во время которых я собирался с мыслями. Что он спросил? Имя?…

Да. От пацана мне достались не только способности, но и какие-то отголоски памяти, потому что в голове, вместо моего настоящего имени, вдруг всплыло какое-то донельзя пафосное и длинное: Вольген Лаэр Ангор Дагмар.

Представляться я им, конечно же, не буду. Хм, если подумать, то тот преследователь, что гнался за мной в замке во время нападения, тоже выкрикивал «Дагмар».

— Влад, — наконец, ответил я Грегору, а заодно заметил ещё одно забавное совпадение.

Если сложить первые буквы имени моего реципиента, то как раз и получится моё настоящее.

— Отлично, Влад. Как зовут меня, ты знаешь. И теперь я твой новый прямой начальник. Не хочу говорить «владелец». Обычно, я не завожу рабов, но тебя пришлось выкупить. Как ради ухода за Азгоратом, так и, чтобы ты не наломал дров после нашего небольшого обследования. Но я ещё недостаточно тебе доверяю, чтобы снять рабский браслет. Это понятно?

— Понятно. А что с обследованием?

— Пока рано делать выводы, — скупо ответил он и сразу сменил тему, — с сегодняшнего дня ты будешь выполнять только мои приказы, а твоя главная и пока единственная обязанность — кормить Азгората. Остальное время можешь тратить по своему усмотрению, если я не прикажу обратного. Также, отныне ты будешь спать не с рабами, а с простыми матросами. Тебе выделят койку в общей каюте.

Что ж, это и правда неплохие новости. Ну а держать язык за зубами я собирался и без требования Грегора. Другое дело, что, если он планирует сдать меня на опыты, то я содействовать ему в этом не намерен. Даже хорошо, что он пока, судя по всему, не понимает, что я специально сопротивлялся вторжению в мой разум.

Ладно. В любом случае, я теперь получу чуть больше свободы, а значит и пространства для маневра.

Грегор задерживаться не стал, а я пробыл под присмотром докторов ещё пару часов и тоже покинул палату.

Хреново, но даже меня, человека, привыкшего к неожиданностям и экстренным ситуациям, то, что происходило в последние несколько дней выбило из колеи. Сначала я оказался в теле ребёнка, потом встретился с каким-то демонюгой, а теперь и вовсе странствую по мирам, где один удивительнее другого. Да сколько их вообще существует? Этих чёртовых осколков. Да, именно так они их называют.

Чёрт! Вспомнить бы, что точно произошло в лаборатории. В воспоминаниях осталась лишь боль, пронизывающая всё тело и слова Азгората, а дальше… я снова здесь.

Раз Грегор отныне поручил мне заниматься только его поручениями, включая кормежку дракона, то шанс задать ему вопросы у меня ещё будет, и не один. Но если все предыдущие попытки выйти с Азгоратом на контакт провалились, то скорее всего провалятся и следующие. Не очень он разговорчив, а ведь жаль. Думаю, он бы смог рассказать мне что-то дельное об этом мире и, возможно, обо мне.

Но с другой стороны, раз я его кормлю, то имеет смысл заняться дрессировкой экзотического животного. Пока не заговорит, еды не получит! Грегор не особо интересуется этим процессом, так что даже не заметит.

План казался мне рабочим, но воспоминания о потерянной руке, к счастью не моей, а моего преследователя, заставили ненароком поморщиться и отказаться от идеи. Это существо от голода может с лёгкостью захотеть полакомиться и моими конечностями, а то и проглотить целиком. Не уверен, что я ему настолько интересен, чтобы он позволил мне сейчас такие шутки.

Нет, слишком рискованно, да и куда я всё мясо спрячу? Жрёт то он как не в себя. Ладно, что-нибудь придумаю. Вот же падла, открывает рот редко, но метко…

Я всё ещё испытывал странную и незнакомую ранее боль в голове. Словно мне вскрыли черепушку, а мозг вытащили, поджарили на сковороде, затем снова засунули назад. Мысли, а тем-более серьёзные размышления, усугубляли моё состояние, но другого мне не оставалось.

Всеми этими попытками воспроизвести произошедшее в той лаборатории я довёл себя до такого состояния, что