Свободный Волк - Марина Казанцева

Погодка и в самом деле разгулялась. Тепло и обольстительно пахло весной, гудели пчелы, трепали на ветру молодой листвою старые дубы, бесчинствовали птички. Под пологом леса путников охватывал одуряюще роскошный запах первоцветов и ландышей. Звенели серебром чистейшие ручьи, растапливая в своих веселых струях унылые останки зимы и утаскивая в своих ладонях прошлогоднюю листву — память осенней старости природы. Стайс наслаждался весной, как неожиданным подарком. Свободный Волк всегда в полете. На челноке нет погоды, нет смены времен года, нет весны. Ему не приходилось никогда так подолгу находиться на планете. Теперь он перестраивался на другую жизнь. Душа словно просыпалась, насыщаясь запахами, красками, звуками, образами.

— Мосик, куда мы так бежим? — расчувствованно спросил он. — Давай остановимся хоть ненадолго. Ты смотри, что творится в природе!

Мосик тоже почувствовал весну, но по-своему. Он чмокал пухлыми губами, щурился на солнышко и тер толстым пальцем такой же толстый нос. После холодного, промозглого, унылого Куранника приветливость дубовой рощицы была такой желанной!

— Эх, сюда бы кабаненочка! — с сожалением воскликнул Мосик. — С перчиком, с травками, с лимончиком, с хорошей выпивкой! Он бы так вертелся, сладенький, на вертеле да над костериком! И веточки дубовые сухие так вкусно пахли бы в костре! А мы бы с тобой так чудно обглодали бы его, запивая прекрасным, замечательным вином! А потом лежали бы и щурились на солнышко и тихонечко икали!

Словно на его призыв в кустах вдруг заворочалась большая туша.

— Кабаненок! — влюбленно замычал обжора Мосик и неосторожно бросился навстречу, как он думал, своему обеду.

Но оказалось, что он ошибся, и среди дремучих зарослей скрывался вовсе не окорок, а большой медведь. Зверюга вышла и, заметив непрошеных гостей, грозно заревела. От густого баса полегли весенние цветы и в испуге смолкли птички.

— Караул! Спасайся!

Мосик в ужасе бросился бежать, не разбирая пути, а медведь, отощавший от зимовья и оттого ужасно раздраженный, бросился за ним.

В Стайсе моментально активировалась его программа адаптации. Он, не рассуждая, сбил ударом ноги молодую стройную березку и подхватил рукой это импровизированное оружие. Мосик с визгом улепетывал. Медведь — за ним.

Тут Стайс дал голос нимре, и тот издал такой рев, что медведица перекувыркнулась, сообразив, что главная опасность грозит не ей, а ее детишкам. И с таким же ревом помчалась обратно к Стайсу. Она не бросилась на него так сразу, а сначала встала на задние лапы и принялась пугать врага и раззадоривать себя. Этим она дала Стайсу время подумать. Ему не хотелось убивать медведицу, тем более с детишками. И, как только она кинулась к нему, он высоко подпрыгнул. Выше, чем мог бы просто сильный человек. И перелетел через нее. Приземлившись позади медведицы, Стайс крепко треснул ее по заду березкой.

Она так рассвирепела, развернулась и хотела наделать из врага котлет к обеду. Но Стайс опять оказался у нее за спиной. И снова угостил ее по окорокам. Да так хорошо, что березка переломилась пополам. Так даже еще лучше. Получив по бокам, по заду и по хребту еще с десяток раз, медведица, однако, не утихла. Но тут, наблюдавшие за ней медвежата, заскулили, сидя на дереве. Медведица вертелась, пытаясь поймать у себя за спиной врага. Стайс давно сбежал, а она все его ловила. Наконец, завертелась до того, что упала с громким ревом обиды. Медвежата скатились к ней и принялись с жалобным хныканьем целовать ее. Но мамка была не в духе и наподдавала им обоим. Тогда те с визгом и плачем побежали в укрытие.

«Что же это я такое вытворяю?» — подумала медведица и помчалась следом за малышами.

— Стайс, ты обманул меня! — надулся Мосик. — Ты говорил, что не Герой. Нормальный человек не устроит медведю пролупцовку. Ты сговорился, что ли, с оракулом? Вы меня решили все дурить!

— Слушай, Мосик, перестань стонать! Если оракул твой не врет, ты, ворище, станешь королем. И женишься на принцессе!

— Этого мне только недоставало! — ужаснулся Мосик. — Еще одна жена! Да какова же должна быть та принцесса, что согласится выйти за меня?! Может, у какого короля и завалялась в пыльном углу дочка, на которой даже под угрозой получить полцарства не женился ни один из тех старых хамелеонов, что водятся в иных королевских замках! Да что бы я стал делать на престоле?! Разве короли бывают с такими рылами?! Нет, Стайс, если хочешь, сам и женись, а я уж лучше обойдусь!

— Да что ты, Мосик! Разве я уговариваю тебя?! Мне тоже принцесса ни к чему! Да я бы умер с тоски, случись мне попасть на трон! Нет, по мне милее жизнь бродяги! Медведица получше будет, чем принцесса!

Так они и договорились, что королем никто из них не будет. Что на принцессе ни один не женится. Уж лучше на медведице.

Они рысью бежали по широкой равнине, поросшей местами мелким кустарничком, прореженной овражками. Вдалеке виднелась невысокая возвышенность, зеленые холмы, на которых виднелись крохотные домишки, едва различимые на расстоянии.

— Что там за город? — спросил Стайс, указав влево рукой.

— Да так, один хороший городишко, называется не то Заздравие, не то Заупокой. Я тут промышлял однажды, продавал амулетики от наговора, волшебные расчески и крем от веснушек.

— А лошадей там можно купить?

— Зачем купить? — заволновался Мосик. — Давай лучше украдем! Или смошенничаем. Вот у меня тут есть план, в нем указано место, где спрятано сокровище. Остался самый пустячок — найти такого олуха, чтобы впарить ему этот план. Он принялся рыться в карманах и вскоре, в самом деле, достал бумажку.

— Так это же твой апокалипсис! — удивился Стайс.

— Тсс! Больше это не апокалипсис. Это план! А мы с тобой бродячие кладоискатели! Мы идем с тобой издалека. Был труден путь. Нас искали шпионы короля. Мы отбивались и спасались бегством. Дрались на мечах, бились на копьях.

— А принцессу не спасли еще?

— Нет, принцессу — рано. Сначала ищем клад. Все в полной тайне. Найдем приличную конюшню и начнем шептаться так, чтобы нас не слышали, погромче то есть. Крестьяне народ такой же любопытный, как и жадный. А там видно будет, куда кривая вывезет.

Стайс потешался, глядя на Мосика, на то, с какой серьезной рожей он говорит все эти глупости. С каким воодушевлением расписывает планы, приемлемые разве что для полных идиотов. Мосик — любитель прикалываться по пустякам. Однако, и в самом деле, требовалась приемлемая версия, с которой можно появиться в приличном обществе.

— А, может, мы два бродячих сказочника? — загадал он.

— Отлично придумано, — одобрил Мосик. — Когда-нибудь мы обязательно воспользуемся этим!

Перед ними постепенно вырисовывался стоящий среди мокнущих весенних полей и чахлых деревец полуразваленный крестьянский дом. На подошедших ближе приятелей смотрели выбитые окна, сорванные двери. То, что когда-то было огородом, теперь сплошь поросло бурьяном и полынью. Разобранный по бревнышку коровник, останки сельскохозяйственных орудий.

— Нда, — философски вздохнул Мосик, — тут, очевидно, нашим сказкам не найдется слушателей. Также, думаю, никто не предложит нам с дороги ни чарочки, ни пирожка.

Они уже хотели миновать, не останавливаясь, это место, как на дорогу вышел старичок.

— Подайте, люди добрые, кусочек хлеба! Помираю с голодухи, ферму разорили, всю живность увели.

— Да-да, — ответил Мосик, — три дня не ел, три дня не пил. Отсохли ноженьки, нет мочи. Повисли рученьки, как плети. Болтается головка, а в ней язык, как помело.

Произнося все это, он достал из сумки завернутую в тряпицу четвертушку каравая.

— Держи, Горькуша, все у тебя всегда не ладится. Был бы честным вором, имел бы маленький, но верный доходец.

— Ба! Мосик! — старик вдруг выпрямился. Из-под седых лохматых бровей выглянули совсем нестарые глаза. — Ты откуда, брат?!

— Нет, Горькуша, я тебе не брат. Я еще не опустился до того, чтобы клянчить у путников кусочек хлеба.

— А кто твой спутник? — Горькуша устремил на Стайса острые глаза. Он не спешил жевать и мял в руках горбушку, словно позабыл о ней.

— А вот это тебе знать ни к чему. Да, впрочем, если хочешь, я могу тебе сказать, что это жених моей дочурки. Конечно, он не богатырь под стать ей, но тоже в хозяйстве может пригодиться. Только тебе-то знать зачем?

«Подсадная утка.» — определил нимра Юсс. — «Ждет своих дружков, разбойников. Старается развлечь вас разговором, чтобы задержать.»

— Ну, если вы поели, господин хороший, — вмешался в разговор Стайс, — то мы пойдем с папашей. Нам недосуг тут околачиваться. Дело ждет.

Последнюю фразу он сказал напрасно, потому что Горькуша встрепенулся и заискивающе принялся заглядывать в глаза обоим.

— Что же за дела у тебя, Мосик с твоим зятьком? Не возьмешь ли и меня на дело? Кстати, как звать его?