Свободный Волк - Марина Казанцева

«Нет, здесь что-то еще, — ответил Вендрикс Юсс, — Мосик очень озабочен. Даже испуган. Одно могу сказать с уверенностью, он тобой не прикрывается.»

Это было уже лучше, потому что во все продолжение рассказа Стайс ощущал почти физически некий интерес к себе со стороны слушателей.

— Давай, друг Стайс, мотаем потихонечку отсюда, — проникновенно обратился к нему спутник. — Ты любишь пироги с морковью? Я — нет.

Глава 6

Мосик крался по темному извилистому коридору гостиницы. Стайс — за ним. Великан принюхивался, бормотал себе под нос проклятия, тихонько ругался на проклятую жизнь. Иногда они скрывались в темных нишах, задрапированных грязными портьерами.

— Что не так? — спросил Стайс Чевинк, которому надоело пробираться по пустому коридору. Он полагал, что Мосик его дурит.

— Все не просто, друг мой, все не просто. — бормотал громила.

Заслышав громыхающие звуки, словно шел отряд стражников, он поспешно нырнул в одну из комнат и притаился со Стайсом за дверью, выжидая и прислушиваясь. Так они стояли, пока отряд копейщиков не промаршировал куда-то дальше. После чего Мосик молча протянул ручищу куда-то в темень и захлопнул пальцы, как капкан, на чьем-то горле, судя по звуку, что издал его несчастный обладатель.

Он вытащил из тьмы тощего человека, в котором Стайс тут же признал Дуплета. Дуплет закатывал глаза и тоненько хрипел.

— Я позволю тебе, Дупло, сделать вдох, — презрительно сказал ему могучий Мосик. — Но только вдох! Если ты попытаешься заквакать, как давеча, то я тебе, ты меня знаешь! вырву твое жало вместе с конечностями. Он слегка разжал пальчики, и Дуплет с хрипом задышал.

— Пока достаточно, отдохни полчасика.

Дуплет заморгал глазами и заскреб ногтями руку приятеля. С таким успехом он мог бы царапать дуб. Он свесил набок язык и засучил ногами.

— Ладно, по старой дружбе разрешаю немного подышать. А между вдохами, пожалуйста, попробуй рассказать, за сколько продал ты, гнилье, нас со Стайсом?

— За две денежки, Мосик, не вру, чтоб мне откинуться обеими ногами!

— Всего-то? Я думал, хоть за тридцать. Ну, хорошо, откинься, старый друг! По денежке на ногу, как раз получится.

— Мосик, что он сделал? — удивился Стайс. Дуплет блудливо посмотрел на Стайса и тут же отвел глаза.

«Все то и сделал, что собирался, — ответил нимра за Мосика. — Ты, наверно, думал, что ваша встреча в трактире была случайной?»

Мосик между тем нашарил на стене светильник и, держа одной рукой приятеля за шею, второй зажег фонарь. Он запер дверь на задвижку.

Стайс огляделся. Комната, как водится, вся утопала в хламе. И ни одного окна. Зато широкая, очень грязная, местами порванная, ситцевая занавеска разделяла всю комнату на две половины. На одной стояли он и Мосик с Дуплетом. Тут же на полу валялись три грязных кресла. У одного осталось только три ноги. Мосик поднял кресло и сел. Стайс тоже устроился. А третье, без одной ноги отдали Дуплету, который оказался на удивление живуч. Сидеть, конечно, в кресле он не мог, скорее можно бы сказать, что это кресло на нем сидело, так он накрылся его спинкой.

— Вот что, Дупло, — шепотом сказал великан, — кому ты вешал на уши спагетти? Рассказ твой больно странен. Сначала принялся рассказывать про «бе», потом, глядишь, уже про «ме». Начал с гопа, кончил стопом. Смекаешь больно медленно. Давай рассказывай, что было дальше, до того момента, как тебе предложили сделку. Фуфло потом другим задвинешь, а мне надо знать, кому попался ты, дуплястый, в лапы. И кто тебе, хитроумный мой, ремней нарезал из спины?

— Я все скажу, — задушенно отозвался Дуплет. — Я попался! В Амассибе я вляпался на воровстве. Я думал, все как всегда, то есть побьют маленько для порядка, отберут монеты, дадут пинка и пригрозят, что мол еще явись, и мы тебя… Но вместо этого попал в застенок. Я думал, все уплачено через профсоюз. Думал, покуражатся для виду и отпустят. Но тут меня давай так полосовать, что я решил, что забыл внести ежегодный взнос. А мне говорят, не видел ли такого, или такого? Я, понятно, не то что никого, а прямо ничего не видел! Тут мне расписывают точно про твоего приятеля. Красавец, мол, в костюмчике нездешнем. И говорят. Ты, Мосик, только не думай, что я вру! Они сказали, что он — Ярс Стамайер! И говорят, найдешь такого, так сразу дай нам знать, и задержи сердешного подольше. А мы-то прибежим! Ну, я, что? Враг себе? Откуда я знал, что ты с ним в одной упряжке?!

— Значит так, — задумчиво ответил Мосик, засовывая в рот Дуплу его же собственный башмак, — вышла, значит, рыба. И пироги, само собой, с морковью. Ты тут полежи маленько, Дупель, отдохни от вранья-то. Одно, знаешь, дело апокалипсисы моей дочурке впаривать, причем, мои же. Я ведь почерк твой корявый признал! А совсем другое дело друзей продавать задешево. По денежке за брата!

Тут все трое замерли. Потому что за занавеской загорелся свет. Желтенькая ткань в цветочках осветилась, и на ней завиднелся сгорбленный силуэт.

— Не повезло, — отметил событие Мосик, — мы угодили прямо к оракулу. Сейчас начнет качать нам трёпово, а мы ему кидать монетки. И спросил насмешливо:

— Эй, оракул, расскажи-ка, что будет сейчас с Дуплищем. Сколько ему осталось жить с ботинком в кормоприемнике? Силуэт едва пошевелился. Занавеска тихо колыхалась.

— Ты пришел. Я ждал тебя. — глухо произнес оракул.

— Знаешь, Барракуда, мне сегодня не до приколов. — ответил Мосик. — Мы пошли, нас ищут. К тому же, я за твои все предсказания не дал бы и черенка от деревянной ложки.

— Иди, но выслушай. Деньги тут ни при чем.

— Валяй. — вдруг согласился Мосик. И развалился в кресле.

— Ты, Мосик, женишься на принцессе, станешь королем. Попадешь в Элизиум. Твой путь — это путь Героя. Мосик встал, разгневанный.

— Знаешь, Барракуда, те предсказания в стихах, что я продавал тебе по четвертаку, были куда забавнее. Не стоило и звать меня, чтобы посмеяться надо мной! Кстати, ты забыла сказать про золотые зубы!

Он отдернул занавеску, за которой никого не оказалось. Только горел светильник на полу.

— Наверно, здесь есть тайный ход. — предположил Стайс.

Но Мосик молча сорвал с веревки занавеску и завернул в нее Дуплета. Покончив с другом, он открыл задвижку, и прямо ему в руки свалилось мертвецки пьяная старуха.

— Барракуда?! — потрясенно воскликнул он. — А кто же нам тут гадал сейчас?! Но старуха только блаженно щурилась и икала, словно тявкала.

— Уходим. — решительно распорядился Мосик. — Здесь небезопасно!

Они торопливо бежали по ночному городу. Кое-где светились тусклые оконца, роняли скупой свет перекошенные фонари. Блестела антрацитовая грязь на мостовой. Из-за заборов доносилась ругань, звуки драки. Где-то выворачивали карманы. Где-то чикали ножом. Из грязненьких подъездов перекосившихся домов звучали чьи-то вздохи. Вдалеке орала пьяная компания. Короче, город жил.

Приятели спешили убраться прочь. И только за воротами, понюхав чистого ночного воздуха, Мосик расслабился и принялся с чувством выражать свое сомнение по поводу гадания.

— Нет, ты подумай — путь Героя! Никто еще так не оскорблял меня!

— Я так понял, в вашем благородном обществе героев презирают? Неужели это так ужасно — подвиг?

— Нет, Стайс, ты не понял! Ты просто не видал еще Героев! Ты представь себе меня Героем. Меня — Героем! Красные трусы поверх такого идиотского трико! У суперменов все не как у людей. Нормальный человек, тот прячет исподнее! А у суперменов все белье наружу! Я честный вор, я никогда не вру друзьям! То есть вру, конечно, иногда, но, чтобы так нахально! Пусти меня! Я вернусь и вызову их на дуэль!

Тем не менее, он не вернулся и даже не убавил шаг. Оба путника удалялись от Куранника так поспешно, словно опасались погони.

— Путь Героя! Мне! — Мосик все ворчал.

Пока он занимался таким прибыльным делом, Стайс беседовал со своим ментальным партнером, нимрой Юссом. Вендрикс считал, что следовало более обстоятельно допросить Дупло. Но и так было совершенно очевидно, что король Дианор начал на Стайса охоту. «Тем интереснее приключение!» — воодушевился Стайс.

«Да, но ты ведь не желаешь закончить его в застенках Дианора!» — возразил Юсс.

— Жалко, что мы остались без лошадей, — рассуждал меж тем Мосик, — даже без таких громадин. Надо как-то разживаться барахлом! А то Герой и вдруг без скакуна! Что скажут люди! Как-то неудобно.

— Так у нас же есть деньги, вырученные за тяжеловозов. Дойдем до ближайшего населенного пункта и купим. — предложил Стайс.

— Как-то это не по мошеннически — покупать лошадей. Люди засмеют. Денежки пускай потерпят.

Бодро и весело препираясь по разным поводам, они тащились по холмам навстречу утреннему солнцу.

Погодка и в самом деле разгулялась. Тепло и обольстительно пахло весной, гудели пчелы, трепали на ветру молодой листвою старые дубы, бесчинствовали птички. Под пологом леса путников охватывал одуряюще роскошный запах первоцветов и ландышей. Звенели серебром чистейшие ручьи, растапливая в своих веселых струях унылые останки зимы и утаскивая в своих ладонях прошлогоднюю листву — память осенней старости природы. Стайс наслаждался весной, как неожиданным подарком. Свободный Волк всегда в полете. На челноке нет погоды, нет смены времен года, нет весны. Ему не приходилось никогда так подолгу находиться на планете. Теперь он перестраивался на другую жизнь. Душа словно просыпалась, насыщаясь запахами, красками, звуками, образами.