Не уймусь, не свихнусь, не оглохну - Николай Чиндяйкин

(Да, вот это понятие у нас совсем исчезает — «культура города», все унифицируется, это тоже печальный результат — тиража, масскультуры.)

Самые прекрасные дни провел на Волге, на базе отдыха ВТО. Лет 10 уже так не рыбачил. Выезжали на лодке через протоки на основное русло, вставали на якорь и брали судаков! Ох, каких судаков!

Июль 1983

В Ростов (к Оксане Ивановне) летели самолетом ЯК-40. Я на следующий же день улетел к своим, а Таня осталась со своей мамой.

Перевальск. Папа, мама, дом.

Мамочка, бедная, как она болела эту зиму! Ничего, ничего — повеселела. Дай-то Бог. Дай Бог.

На даче у Виктора. Дача — просто «домяра». Много выпивали. Тяжело. Братишек не видел, оба на практике. Впрочем, Толик в этом году заканчивает, а Сережа на втором курсе медицинского института.

Вернулся в Ростов 14 августа. Здесь на гастролях ленинградский Малый драматический театр. Однокурсничек мой, Валера, теперь Валерий Васильевич Калашников, зам. директора этого театра. Ну, а Лида Горяйнова так и осталась Лидой, правда, член партии и даже парторг театра!

Разговор с Романом Савельевичем. Додин только что его назначил главным.

Р.С. категорически — за! Все это, конечно, «вилами на воде», ну, хоть поговорить приятно.

Спектакли Додина — «Дом» (видела Таня), «Живи и помни» — здорово. Это то, чего хотелось бы попробовать.

Железноводск, улица Калинина, 22, санаторий «Русь» (№ 529). Итак, с 17 августа по 12 сентября — тихий праздник. Вид на Бештау. Ночь. Звезды. Бег. Бассейн. Теннис.

Встреча с Таганкой.

4 октября

Самолет. Лечу на первую сессию. На первую. Лечу! Хорошая музыка. Грустно. Получил Нила в «Мещанах». У Т. на выпуске «Вирджиния» (пьеса Э. Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?», постановка А. Вилькина.)

Много работы. Много-много дел.

Сделать зрителя соучастником.

Рассказчик отличается от актера тем же, чем режиссер отличается от актера.

Рассказчик подобен режиссеру.

Мышление рассказчика — режиссерское.

«Долго жил. Много видел. Был богат. Потом обеднел. Видел свет. Имел хорошую семью, детей. Жизнь разметала всех по миру. Искал славы. Нашел. Видел почести. Был молод. Состарился. Скоро надо умирать. Теперь спросите меня: в чем счастье на земле? В познании. В искусстве и в работе, в постигновении его. Познавая искусство в себе, познаешь природу, жизнь мира, смысл жизни, познаешь душу — талант! Выше этого счастья нет. А успех? Бренность. Какая скука принимать поздравления, отвечать на приветствия, писать благодарственные письма, диктовать интервью. Нет, лучше сидеть дома и следить, как внутри создается новый художественный образ».

«70 лет жизни Станиславского»

Только что сдали зачет по мастерству и режиссуре.

Дом-музей Станиславского. Сидим в Онегинском зале, с нами беседует М. О. Кнебель. Восхищена показом, импровизация ее покорила.

«К. С. был гением, а Вл. Ив. величайшим педагогом и мудрецом».

«Художественного театра вообще не было бы, если бы не Немирович».

Прилетел в Москву 4 октября.

I курс. Импровизация. Этюды. Картины.

II курс. Точность анализа. Инсценировки.

III курс. Образность. Осмысление жизни и театра на материале драматургии. (Шарль Дюллен, Ежи Гротовский, Питер Брук, Михаил Чехов, Дикий, Вахтангов).

IV курс — пьесы. Спектакли. Эмоциональность. Акт.

V курс. Дипломный спектакль. (Идейность!)

24 октября 1983 г.

Вчера: исторический музей. По словам Мих. Мих'а, «окунуться в атмосферу эпохи». Конкретные детали. Живые люди. Русская культура до н. э. Надо посмотреть другими глазами. Самобытность — приевшееся слово, очиститься от стереотипа…

В тот же день — музей имени Рублева. Великая живопись — без аналогий. Не только сюжет — в цвете, в колорите все — весна, осень и т. д. Мир, мое понимание мира, человек, его место…

Сегодня: Новый Иерусалим. Петр I — не на пустом месте. Эпоха Алексея Михайловича, расцвет, реформы, место Церкви и монарха, Никон. Отношение к иконе, к изображению вообще, к игре как к реальности. Все святые места — большая икона.

Русский монастырь — очаг, хранитель национальной культуры.

Весь курс. Осеннее солнце. Бутерброды, Мих. Мих., электричка. Единение. Прикосновение. Вера. Импровизация — основа. «Импровизационная архитектура».

30 октября 1983 г., Москва

К огромному сожалению, работа этого московского месяца была столь напряженной, что записывать просто не было никакого времени, хотя необходимо, конечно, выработать в себе обязательство — писать в любых условиях, невзирая на отсутствие времени и «общежитскую» сутолоку.

Много, как много упустил за этот месяц, не записал.

Самое главное слово нашей первой сессии — «повезло». Это повторяли все без исключения студенты нашего курса. И впрямь, ведь большинство из них практические режиссеры, работающие в разных театрах России, чего греха таить, приехали «за дипломом». Я тоже не задумывался, к кому поступаю, просто хотелось учиться… И вот первое и главное — повезло: Мих. Мих. Буткевич!

Теперь мне трудно, да и невозможно, пожалуй, дать его точный и полный портрет, для этого надо заниматься писательством профессионально. Нет, надо было записывать ежедневно, дневниково… Остается только зафиксировать запоздалое восхищение его уникальными педагогически-режиссерскими качествами, без примеров (а они были каждую секунду), без деталей и штрихов (а в них все главное), остается положиться на память чувств и т. д.

Уже на второй, третий день занятий с ним все наши программы минимум («получить диплом») были прочно (и не насильственно) похоронены, раздавлены азартом и интересом творчества, истинного сценического творчества — игры, в которую мы кинулись вслед за ним с радостью, детским желанием и с какой-то сластью…

Я за свою уже немалую жизнь в театре такой способности увлечь, заразить, объединить группу совсем чужих, еле-еле знакомых между собой людей встречаю впервые! Причем все это без какой-либо натуги, без пионерских криков и залихватского оптимизма. Внешне спокойный, почти медлительный человек, часто отвлекающийся (или это только кажется, что отвлекающийся) от основной, им же предложенной, темы.

«Не спешите, только не спешите, нам некуда спешить, у нас очень много времени». Начинает казаться, что мы и не заочники, что не какой-то месяц отпущен нам на первый семестр. Хотя об этом надо отдельно, о его отношении к заочникам. Дело в том (и это, пожалуй, определяет многое), что Мих. Мих. считает, что только такое обучение является серьезным и естественным.