Нечаянный колдун - Владимир Петров-Одинец

Темнело быстро, но в палатках экспедиционного лагеря еще не было света. И людей не заметно. Наверняка, что-то случилось при полевых работах, вот все и убежали туда. Вывихи, переломы, порубы топором, самострелы, укусы змей, поножовщина. Чего только не бывало у чудиков! Зато крыша над головой, еда и связь — гарантированы. Может, и вертушку здесь дождаться?

Уже в темноте Матвеич спускался по скользкому склону, сдерживая нетерпение. Травмироваться сейчас — верх глупости! Внизу потащился сквозь чащобу березняка и малинника в сторону прорубленного вдоль забора прохода. Его он приметил в последнем свете и запомнил направление. Сверху низинка показалось легко преодолимой, но сейчас он вспотел, продираясь через эти несколько метров. Судя по всему, здесь лет десять-пятнадцать назад погулял пожар, пощадивший стены острога и тайгу за ручьем, и начисто спаливший все зрелые деревья здесь и на сопке.

Ну, вот и просека! Темнота была не абсолютной, но острые скосы невысоких пеньков почти не видны. Напарываться на них совсем не хотелось, поэтому Матвеич брел неторопливо, вглядываясь вниз и прощупывая дорогу ногами. Большой массив мрака ощущался впереди, но не гора, вроде? Опять опустил глаза, пытаясь рассмотреть путь. Тропинка расширилась, опасные пеньки кончились.

— Стой, — негромко сказали спереди. — Руки вверх.

Страх окатил врача: — «Вот это я попал!» Однако справился с собой, отозвался немудреной шуткой, давая понять, что не опасен…

27

Выстрелы стихли. Егор, не вставая, поднял голову. Когда ойроты открыли огонь, он палил в ответ не целясь. Но, похоже, одного подстрелил. Тот с хрипом корчился, силясь отползти, а может, агонизируя. Сзади молчали. Вбивая новую обойму, окликнул:

— Дик!

— Егор, они убили Венди, — в спину зашептал американец.

«Сметливый парнишка», — мелькнула злая мысль, — «за мной прятался». Затем все вытеснила боль. Черт, даже шевелиться трудно! Подстреленный ойрот перестал биться, затих. Карабин его лежал в сторону пещеры. Егор вспомнил, что он начальник экспедиции. Мысли о богатстве съежились. Зато страх смерти вырос до гигантских масштабов, диктуя линию поведения. Выжить в этой заварухе можно только вместе, значит, надо сохранить всех. Дику — быстро в скит, предупредить. И обязательно принести туда оружие, вот это, трофейное.

— Дик, сможешь схватить оружие? Надо, иначе нас всех убьют!

— Боюсь, — американец с тоской посмотрел на Егора. — Я стрелять не умею. Я не служил в армии! Я не смогу! Пусть они возьмут нас в заложники, правительство освободит, пожалуйста? Я прошу, давай сдадимся…

Егор, которого корчило от боли, с презрением слушал скулеж. У парня начиналась истерика, еще минута, и он рванется к выходу. Ойроты уложат штатовского болвана с первого же выстрела, не дав тому слова сказать. Тогда прощай алиби, прощай свобода, да вообще — прощай жизнь! Одному до лагеря не добраться, да и не выжить. Поэтому, с зубовным скрипом, едва сдерживая стон, Егор махнул рукой, залепив смачную пощечину. Дик схватился за щеку, отшатнулся. Очень своевременно, поскольку пуля срикошетила рядом, запорошив глаза. Егор припал на колено, ожидая штурма. Выждав минуту, негромко сказал:

— Иженерыч, послушай! Давай добром договоримся, — переждал молчание, повторил.

И еще, уже погромче, кривясь от боли в ребрах. Молчание. Не хочет ойрот отвечать. Ой, скверно! В голове начальника экспедиции сложилась цельная картина происходящего. Обнаружив капище, они подписали смертный приговор всей экспедиции. Зачем Анатолию выпускать секрет на волю? Будет караулить и ждать, пока он с Диком не подохнет с голоду. А то еще проще. Сколько их, ойротов, было — пятеро? Осталось трое. Одного они оставят здесь, а двое пойдут караулить у скита. Конечно, Валентин с Арнольдом понесут генератор, а Лена пойдет следом. Перестреляют их, пока те будут идти к палаткам. Потом ойроты найдут ход, пролезут по нему сюда, и кранты Егору.

Надо срочно ребят предупредить чтобы не высовывались, отстреливались изнутри! Чем? Из оружия только его карабин, который нужен здесь. А в ските ничего. Значит, правильно он сообразил, нужно забрать этот. Егор начал убеждать Дика, последовательно, как учитель второгодника:

— …дурья твоя башка! Зачем заложники, если здесь золота на миллиард? Представь, ты скажешь об этом всему миру — разве они его смогут сохранить? Вот потому им надо нас убить. Причем всех: тебя, меня, Арни, Валентина и Лену, всех! Значит, нас с тобой не выпустят. Ну, слава богу, понял! Теперь дальше: если они втроем забегут сюда, то я смогу подстрелить одного, а они из трех стволов — сколько? Каждого из нас, и целых полтора раза. Ты же арифметику учил, да? Но если ты возьмешь тот карабин, шансы на спасение возрастут в два раза. А с учетом того, что им со света нас видно плохо, а нам их — как раз хорошо, шансы почти равны…

Силы Егора иссякали, дыхания не хватало. Слабость такая, что закрыть бы глаза, привалиться лбом к стенке. Но расслабляться нельзя. И он врал Дику, чтобы замотивировать того на смертельно опасный трюк. Американец справедливо усомнился:

— Они ждут, когда я к винтовке брошусь. Меня убьют!

Егор представил ойротов, терпеливых, как смерть, спокойно лежащих и давно нацелившихся на карабин. Да, подстрелят мгновенно. А если их отвлечь?

— Сними куртку с Венди. Сверни потуже. Сделаем так. На счет «три» — бросаешь куртку в другую сторону от карабина, сам хватаешь его и назад. Я в этот момент выстрелю, чтобы их отвлечь. Понял?

Дик кивнул. Егор набрал воздуха в легкие — так боль была меньше, встал и прижал карабин к щеке.

— …три!

Куртка ударилась о потолок у входа, развернулась, опадая. Две пули ударили в нее. Егор качнулся из-за стены наружу и выстрелил. Неприцельно, для шума. Дик прыгнул на карабин, откатился назад. Ойроты опоздали.

— Я сумел!

— Молодец, геройский парень… Теперь проверь, есть в нем патроны? Вот так, запоминай. Целиться будешь так, усвоил?

Обучение закончилось быстро. Егора стала колотить дрожь, хотелось пить. Ждать дальше он уже не мог, боялся ослабеть окончательно, поэтому заставил Дика громко кричать «Анатолий, давай поговорим!». В ответ прилетела пуля, отколовшая кусок камня. Переговоров не будет, ясно!

— Почему ты не хочешь возвращаться со мной?

— Я не смогу ползти. Мне больно дышать, — объяснил Егор, помня свои страдания с того раза, когда сломал все ребра. Институтский грузовик притер его к стене здания. Спать три недели сидя на табурете, в специальной сбруе, пропущенной подмышками — и врагу не пожелаешь. Дошло до Дика или нет, Егор не узнал. У входа в пещеру появилась тень, в которую американец немедленно выстрелил.