Боец. Лихие 90-е [СИ] - Валерий Гуров

заблокировать. Но голый кулак это голый кулак, все равно прилетит, найдет лазейку, как не перекрывайся. А у Рябого, как и у Эббота, кстати, в защите был проходной двор. Поэтому, отступая, я резко остановился и в Рябого «оверхенд» вколотил. Уронить такую тушу шансов не было с одного удара, но вот угомонить вполне мог. Хотя бы на время. Время мне и было нужно!

Бух!

Прилетело ему.

Рябого тряхнуло, и он несколько шагов лунной походкой Майкла Джексона прошел. Я, пользуясь заминкой, бросился к «Панину», у того ведь с собой ствол был, пусть и газовый. Муха продолжал башкой вертеть, очухиваясь и вытирая газировку. Он как раз полез за пистолетом, хрипя на меня матом. Почти достал оружие, когда я повис на его руке, пытаясь ствол выбить, а еще лучше — забрать.

— Ах ты сука… — прошипел гопник-боевик, в свою очередь пытаясь высвободиться от захвата.

Нельзя дать в меня пальнуть, сразу трындец. Завязалась борьба. Времени у меня было всего несколько секунд. Твою мать — сзади Рябой подваливал. Я не стал методы перебирать и стукнул Мухе головой в носяру, пистолет выбил и тотчас отбросил ногой. Он в ответ меня локтем двинул, в шею. Мелкий то мелкий, но изворотливый, как уж на сковороде и прыткий. Теперь уже меня на ларек отбросило. Бух! Приложился спиной к железу, а продавщица заверещала. Неспроста — предупреждала, что Рябой нож вытащил и резать меня собрался. Бабочка, вращает сука, как в цирке жонглер, видно, что не впервой с ножичком работать. Вот это уже не хорошо, совсем не хотелось под ребро перо получать и обратно в больничку ехать.Или того хуже, очередь в ад занимать.

Я огляделся, увидел выпавшую из кармана Рябого бутылку Royal, к ней бросился. В руки схватил.

Хрясь!

Рубанул об ларек, осколки дождем по ногам. В нос ударил запах спирта, резкий такой, вонючий, явно залипуха контрафактная, но в руках осталась знатная розочка, которую я перед собой выставил.

— Отвали, порешаю на хер… — зарычал я на Рябого.

От ларька уходить не спешил — спиной к витринам стоял, чтобы не подкрался сзади Муха. Тот, шмыгая разбитым носом, принялся пистолет искать — я то его как можно дальше зафутболил. За происходящим у ларька наблюдали прохожие. Некоторые старались побыстрее мимо прошмыгнуть, а другие, напротив, останавливались. Мне хотелось верить, что хоть у кого-то из них хватит тяму вызвать ментов.

Рябой остановился, нож перед собой держа на вытянутой руке, скалясь полубеззубым ртом. У меня было всего несколько секунд, чтобы решить — что делать дальше? «Панин» пистолет нашел, к нему бросился, понимая, что в рукопашке со мной не вывозит, да и не зачем, а тут я еще и розочкой обзавелся. За это время следовало проблему с «Лунгредом» решить.

— Иди сюда, козел, — поманил он меня.

Конфликт явно повернул туда, откуда путь только в реанимацию или кладбище. Я переложил свою розочку из руки в руку, но отходить от ларька не стал, нечего тылы оголять.

— Хозяйка, ментам звони, — бросил до смерти перепуганной продавщице, которая руками за голову держалась

— Телефона нет… — проблеяла она.

Хреново, что нет — вон Рябой, поняв, что я не принял его приглашение, уже на меня двинулся. Муха пистолет поднял, «флажком» щелкнул и затвор передергивал. Возможно, следовало встать на лыжи и свалить, геройствовать я точно не собирался, но рэкетиры зажали меня с двух сторон, в коробочку взяли. Все что пришло в голову — я схватил стоящую рядом с ларьком коряжистую урну-железяку, со времен советских оставшуюся, и со всего маху швырнул ее в Рябого. Пока тот от моего броска отбивался, я двинулся на сближение к его корефану. Если он успеет из ИЖ-а выстрелить, то пиши пропало. Заряд вонючий и въедливый, если в глаза попадет, то дальше меня готовенького голыми руками возьмут. Муха выстрелил, но неудачно — облачко угодило в ларек. В воздухе резко завоняло. Мне вдруг продавщицу жалко стало, вот на пустом месте женщина в неприятности вляпалась. Дальше больше — я с разбега влетел в рэкетира прямой ногой, целясь в грудак, хотел его с ног сбить. Муха увернулся, меня за ногу схватил и прямо рукоятью пистолета ударил в ответку, в голову попасть пытался.

Я закрылся и тут же бросился в ноги, заходя на бросок через проход. А дальше в меня уже Рябой влетел ударом прямой ноги. Рисковать и ножом меня пырять, боевик не стал, опасался, что в кореша своего попадет, мы то в движении боролись, и Муха даже успешно контрил мой проход.

Ух…

Оступился. Падая, я с горем пополам перегруппировался, но коленом так шибанулся, что искры из глаз посыпались. Начал к стене отползать, опять же чтобы со спины не зашли. Рябой следом двинул, теперь с прежней прытью, желая меня пером пырнуть.

— Я сам, сам! Не трожь! — завизжал худосочный. — Он мне, сука, лобярой чуть нос не сломал!

Муха, которым двигала жажда мести за удар головой в носяру, попытался мне с разбегу соккер кик врезать. Каратист хренов! Я удар блокировал, и клещом вцепился в ногу соперника, одновременно поднимаясь. Муха, запрыгав на одной ноге, даже умудрился прописать мне правой в глаз кулаком.

Жестко…

Ноги непроизвольно подкосились, хотя сознание я не терял, но на жопу рэкетир меня таки усадил. Мощи нокаутировать меня ему не хватило, тем более, стоя на одной ноге, в удар у него вложиться не вышло. Зато бровь, собака такая, посек, как раз рядом с гематомой на ринге от Зубокола полученную. Я почувствовал как юшка по моему лицу потекла, глаз заливая. А этот козел продолжил меня сверху долбить, как тесто замешивая. Удары летели по голове, по плечам, как придется. Но ногу рэкетира я не отпустил, чтобы эта падла ногами не начала размахивать. Р-раз!Извернулся и подсечкой ему опорную ногу подсек, одновременно от себя отталкивая.

На хер иди!

Муха упал, несколько раз перекатился. Рябой, поняв, что справиться самому у другана не вышло, на добивание меня кинулся, явно желая прирезать. Смелый такой стал, когда розочки у меня не осталось, потерял я ее в драке… Сейчас розочка валялась рядом с киоском, а вот что я увидел рядом — газовый пистолет. Спешно его схватил и на Рябого наставил.

— Стоять сука, выстрелю!

— Замочу… — зарычал Рябой.

Не замочишь, козел, обломись — я выстрелил почти в упор в рэкетира, целя прямо в лоб. Одного выстрела хватило, чтобы бандит застопорился и руками схватился за глаза, выронив бабочку.

— Ай… су-у-ука, глаза! — заверещал он, мигом прочувствовав перцовку.

Минус один. На несколько минут этот товарищ точно из драки выпал. Перцовка та еще дрянь, ориентации напрочь лишает. Но не надолго. Эти несколько минут оставались у меня для того, чтобы с Мухой разобраться. И, наконец, от ларька свалить. Надо отдать должное, «Панин» оказался не из робкого десятка. Он уже поднялся на ноги, в стойку встал. Оружия у него больше не было, и все что ему осталось — выяснять, кто прав, а кто виноват на голых кулаках и тушеваться бандит не стал.

— Че боксерчик, давай, че ты? Помахаемся? Кто кого раз на раз, не ссышь?

Я вытер тыльной стороной ладони кровь, заливающую глаз. Но толку то, льет как и ведра, ниагарский водопад, блин, ненавижу сечки. Хреново, когда дерешься видя только одним глазом — с той стороны, где заливает все подряд летит, как в форточку раскрытую. Что касается этого фантика, он был почти невредим и как я уже убедился вполне себе был обучен драться, да и других на его место не брали. Я думал прежде, чем мочить, газом его угостить из ИЖ-а, но каким-то хреном патроны кончились. Видимо, магазин был не полный у рэкетира.

Погнали! Время, чтобы вырубить Муху у меня все еще оставалось. За моей спиной Рябой кое-как доковылял до ларька и требовал продавщицу ему дать чебурашку с минералкой и платок, чтобы попытаться от перцовки, выедающей глаза, отмыться. Хрена два у тебя так легко перцовку вымыть получиться, тем более минералкой.

Муха видимо хоть и мелкий, но опытным бойцом был и первый же удар полетел мне в сечку. Я его, ясное дело, пропустил, хотя и ждал. Лицом принял, тут же в клинч пошел. Но следом ударил сам, мы сцепились, как цепные псы и начали осыпать друг друга короткими ударами, попирая славу Дона Фрая и японца Такаямы в их легендарном бою. Я уже ничего толком не соображал, принимал удары и бил в ответ. Не падали мы только потому, что ударам не хватало убойной силы. Ну-ка попробуй по такой жаре темп