Стальную Крысу – в президенты! - Гарри Гаррисон

– Поживем – увидим. Жми, шофер!

Моральный дух своего войска я вроде поддержал. А кто поддержит мой?

Мы чудом выскочили из одной западни и теперь на всех парах несемся к другой. Наша свобода – всего лишь иллюзия. Ясно, что все дороги перекрыты, мы в кольце.

– Вы в кольце! – обрушился на нас голос. – Сдавайтесь!

Улица позади пуста, впереди – только дома и ни души. Откуда же голос?

Боливар крутанул руль, и мы помчались по перпендикулярной улице. Голос снова ударил по барабанным перепонкам:

– Вам не убежать! Остановитесь, или мы откроем огонь!

С нами будто говорили боги с небес. Я высунул голову в окошко, посмотрел вверх. Так и есть, над нами парит двухместный полицейский флаер на гравитационной подушке, с виду точь-в-точь тропическая бабочка; крупнокалиберный ствол нацелен на наш автомобиль. Я поспешно убрал голову и успел схватить де Торреса за руку.

– Отпустите меня! Я пристрелю эту свинью в воздухе!

– Не стоит. У меня мысль получше. Боливар, притормози. – Я вывернул запястье маркиза и подхватил выпавший пистолет на лету. – Кроме того, что я не сторонник убийств, пусть даже жертвы – головорезы Сапилоте, мой план действительно не плох. Машина останавливается, мы, подняв руки, выходим. Уверен, на уме у них что-то почище убийства, а то бы нас давным-давно расстреляли с воздуха.

– Сдаться этому отребью?.. Без боя? – Маркиз задохнулся от возмущения.

– Вовсе не сдаться, а перехитрить, – поправил я. – Мы только сделаем вид, что сдаемся, а сами завладеем флаером. Он – наш счастливый билет. А теперь, пока к ним не прибыла подмога, действуем.

Автомобиль остановился, флаер завис над нашими головами, ствол все так же нацелен на нас. Я отвел взгляд, надеясь, что моя теория верна. Иначе мы – покойники.

– Вылезайте! – приказал усиленный электроникой голос. – Да пошевеливайтесь!

Мы вылезли.

– Руки за голову, ноги расставить! – не унимался тип во флаере.

Мы подчинились. Флаер бесшумно опустился на шоссе перед нами. Пилот был в зеленой форме полицейского, пассажир на сиденье рядом – во всем черном, глаза за темными стеклами очков. Черный навел на нас крупнокалиберный автомат.

– Убивать я вас не хочу, поверьте. – Черный противно заржал. – Уладим дельце без пулевых ран в телах. Вертолет потерпит аварию при взлете, вы все сгорите. Красивая смерть! Ха-ха! Предупреждаю: одно лишнее движение – и я стреляю.

– Я не вынесу этого кошмара! Мое сердце… – Джеймс, прижав руку к груди, упал и задергался на асфальте.

– У него сердечный приступ! – Боливар склонился над братом. – Скорей врача!

– Отойди в сторону… не прикасайся к нему! – заорал ултимадо, направляя на Боливара автомат.

Наш замечательный спектакль испортил де Торрес. Увидев, что ултимадо отвлекся, он с криком понесся к флаеру. До флаера было метров двадцать. Ултимадо дал очередь из автомата, де Торреса подбросило, развернуло в воздухе, и он рухнул замертво. В это мгновение Боливар отскочил от Джеймса. Тот, пока был прикрыт от взора ултимадо братом, достал игольчатый пистолет и теперь несколько раз выстрелил. Ултимадо выпал из кабины, пилот схватился за кобуру, но тут же откинулся на спинку сиденья и замер.

Схватка длилась меньше минуты. Я подскочил к маркизу, рывком разорвал плащ.

– Черт возьми! Боливар, аптечку из флаера! Быстро!

Плащ, жилет, сорочка залиты кровью. Кровь везде, где рана или раны, – не ясно. Кинжалом я разрезал на маркизе одежду. Пулевое отверстие в бедре. Не опасно. А вот рана в животе… Очень скверно. Аптечкой тут не обойтись. Из аэрозоля я опрыскал раны антибиотиком, наспех наложил повязки. Перевернув бесчувственное тело на бок, обработал выходное отверстие пули в спине. Напряг память, вспоминая анатомию. Пуля прошила кишечник, но жизненно важные органы как будто не задела. Я пощупал пульс на руке маркиза. Сердце бьется без перебоев, дыхание хоть и слабое, но ровное.

– Боливар, сможешь вести флаер?

– Я вожу все, что двигается, па.

– Вышвырни из кабины пилота и ултимадо, сам садись за штурвал. Джеймс, помоги. Бери маркиза за ноги, усадим его на пассажирское кресло.

– Доставим его в госпиталь? – спросил Боливар.

– Нет, там его непременно прикончат ултимадо. Единственный для него шанс – попасть в замок. Джеймс, сядешь рядом с маркизом. Троих двухместный флаер поднимет…

– А ты, па…

– Вчетвером не взлететь. Приспособь капельницу, введи маркизу антибиотики и следи за работой сердца. В случае чего знаешь что делать? – Я взглянул Джеймсу в глаза. Он неохотно кивнул. – О своем отце-старике не беспокойтесь – я выбирался из передряг покруче. Удачи вам. Взлетайте!

Близнецы – послушные сыновья, да и времени на уговоры не было. Флаер свечой взмыл в воздух и скрылся за крышами домов. Я отволок пилота к лимузину, втащил внутрь, уложил на пол у заднего сиденья. Ту же операцию повторил с ултимадо, но с ним уже не церемонился, а швырнул довольно грубо. Останутся у него синячки, и поделом. В окне ближайшего дома шевельнулась занавеска, выглянуло бледное, перепуганное лицо и вновь исчезло. Невдалеке завыли сирены. Выбраться отсюда, и побыстрей, – первый, самый важный шаг к спасению.

Усевшись за баранку, я вдруг вспомнил, что не спросил у Боливара, как управлять паровым чудовищем. Я оглядел кабину. Сотни начищенных до блеска ручек, вентилей, кнопок, циферблатов. Таращить глаза некогда! Я ухватился за самую большую рукоять и дернул на себя.

Раздался громогласный рык, и автомобиль окутался клубящимся черно-белым облаком. Я быстро вернул рукоять в исходное положение. В течение следующей минуты, орудуя ручками и рукоятями, я продул дымовую трубу паром, включил и выключил дворники, свет в салоне, радио, магнитофон. Наконец мне повезло, после поворота очередной ручки завелся двигатель, и я покатил прочь.

На первом же перекрестке я свернул, на следующем – опять. Дорога шла через холмы, домов становилось все меньше. Сирены за спиной смолкли, и, чтобы не привлекать внимания, я сбавил скорость.

Но куда я еду? От преследователей с воздуха не скроешься, а они появятся надо мной с минуты на минуту.

Очередной поворот дороги – и передо мной загородная вилла. Из гаража выехала машина и свернула на шоссе.

Я ударил по тормозам, крутанул руль; автомобиль, перепрыгнув через бордюр, прокатился по лужайке, юзом вошел в распахнутые ворота гаража и с оглушительным металлическим грохотом врезался в дальнюю стену. Меня швырнуло вперед, баранка едва не сплющила мне грудную клетку.

Хватая ртом воздух, я выбрался из автомобиля и… оказался не подготовленным к беседе со стоявшим передо мной высоким мускулистым грубияном.

– Ты что, сумасшедший?! Чуть гараж мне не разворотил!

– Извините… – пробормотал я.

– Так ты еще и издеваешься надо мной! – Детина побелел от гнева. – Получай!

Он ударил меня в челюсть. В форме я или нет, но к таким разговорам готов всегда. Я сделал вид, что оглушен его ударом, и, вытаращив глаза, застыл. Он хорошенько прицелился и нанес убийственный прямой в грудь. Я отпрянул в сторону, пропуская детину, и саданул его ребром ладони в основание шеи. Он охнул и без чувств растянулся на полу.

Сирены надрывались совсем рядом. Я перешагнул через грубияна, взялся за ворота гаража. По дороге к дому мчался полицейский автомобиль. Я поспешно затворил ворота и замер, прислушиваясь. Сейчас завизжат тормоза, автомобиль развернется и…

Вой сирены стал удаляться и вскоре смолк вовсе. Я расслабился, взглянул на часы. Время сыграло со мной злую шутку, по моим представлениям, с тех пор, как я переступил порог Пресидио, прошло лет сто, а на самом деле – меньше двух часов.

Водитель выехавшей отсюда машины и владелец гаража, что отдыхает на полу, – одно и то же лицо?

Я выглянул в крошечное окошко на воротах гаража. У дома стоял автомобиль. Пустой. Что ж, задача облегчилась.

Есть ли в доме кто-нибудь, кроме меня, и, если есть, видел ли он мое вторжение? Если видел, то он спустится в гараж, здесь и решим все щекотливые вопросы.

Следующий шаг к спасению – план.

Владелец машины и дома зашевелился. Из сострадания я всадил в его бычью шею иглу из пистолета, и больше он меня не беспокоил. В голове уже сами собой складывались первые пункты плана. Моя аристократическая внешность издалека бросается в глаза. Изменю внешность. Стать полицейским? Стоит ли повторяться, если под рукой великолепный набор одежды лодыря-курортника – белая рубашка и белые шорты? И даже широкополая шляпа с бантом из змеиной кожи – отряхни и носи!

К владельцу курортного набора симпатии я не питал – при режиме ненавистного Сапилоте преуспевали только законченные негодяи. Раздевая грубияна, я старательно не глядел на расшитое кружевами нижнее белье из золотистого ламе[4] с алыми сердечками.