Ледяной ад (сборник) - Хол Клемент

Они перешли к прочим образцам — железу, олову, свинцу и золоту. На них странная атмосфера, похоже, почти не повлияла ни при какой температуре, за исключением разве что железа. Давление упало слишком незначительно, чтобы можно было сделать какие-то выводы, — ведь приходилось учитывать, что каждый раз при нагревании оно несколько повышалось. Магний повел себя примерно так же, как натрий, но светился даже еще ярче, чем титан.

Кен собирался было покончить с этим металлом, снова открыв дверцу, чтобы тот окончательно догорел, — но тут испытания были прерваны самым неожиданным образом.

Оба исследователя прекрасно понимали, что при открывании дверцы в темноте возникает яркая вспышка света. Их это не слишком беспокоило — тем более что, когда дело дошло до натрия, а потом и до просто раскаленных кусков золота и железа, свечение становилось слабее. Исследователи больше не беспокоились, что их могут заметить: между тестами приходилось делать перерывы для охлаждения образцов, и прошел уже целый час с того момента, как зонд опустился на поверхность планеты. Тем не менее до сих пор не появилось никаких признаков, что они привлекли чье-либо внимание. Но Кену не следовало бы забывать о том, каких трудов им стоило добраться до поверхности.

Они снова вспомнили о возможности чьего-либо появления, когда во второй раз зажигали магний. Фотоэлементы уже зафиксировали, что реакция началась, и тут из динамика над приборной панелью послышался резкий звук, эхом отозвавшийся в дальних углах помещения лаборатории. Обоим не нужно было объяснять, что это такое, — и тот, и другой слышали записи звуков, издаваемых тем аборигеном, который нашел самый первый зонд.

Оба на мгновение замерли на своих местах, мысленно перебирая возможные варианты действий. Фет сделал выразительный жест в сторону выключателей, но Кен остановил его, крепко ухватив щупальцем:

— Стоп! Обратная связь включена? — спросил он шепотом.

— Да, — Фет опустил микрофон до уровня груди и чуть подался назад. Он совершенно не хотел участвовать в том, что Кен, судя по всему, собирался сделать. А Салман, позабыв обо всем на свете, полностью погрузился в разгадывание тайн Ледяной планеты. Он не видел смысла поспешно убираться с того места, где их деятельность все равно уже заметили. Ему даже в голову не пришло не ответить аборигену, с которым он столкнулся. Приблизив голосовую диафрагму к микрофону, он, по примеру Драя, вышедшего на первый контакт много лет назад, попытался повторять раздающиеся из динамика звуки.

Ответом ему было молчание.

Поначалу исследователи не слишком забеспокоились: совершенно естественно, что абориген пребывал в состоянии изумления я растерянности. Но постепенно Кен начал проявлять легкое беспокойство, и Фет явственно уже собирался сказать что-нибудь вроде «я-же-тебя-предупреждал».

— Спугнул ты его, — сказал наконец техник. — И если вместе с ним убежит все племя, Драй не слишком обрадуется.

Но тут Кен неожиданно вспомнил легкое потрескивание, начавшееся незадолго до появления чужака, но на которое он совершенно не обратил вначале внимания, поглощенный химическими экспериментами. Он ухватился за эту соломинку:

— Но мы же слышали, как он подошел почти сразу же после приземления, еще до начала наших экспериментов. Однако до сих пор ничто не заставило его испугаться. Так что, скорее всего, он все еще там.

— Вы уверены, что это так? Мы же совершенно не обращали внимания на звуки!

— А что же это еще могло быть? — вопрос был явно бессмысленный, и Фет не стал ничего отвечать. Вместо этого он задал встречный:

— Чего же он тогда ждет?

Судьба оказалась неблагосклонна к нему — Кен даже не успел издать ни звука. Человеческий голос послышался снова, и на сей раз не такой резкий — похоже, история повторялась. Оба исследователя настороженно вслушались, при этом Фет даже позабыл о своем намерении оставаться в стороне от происходящего, вместе с ученым приникнув к динамику. Голос продолжал звучать короткими сериями, которые, если чуть напрячь воображение, очень легко было счесть за вопросы. Невозможно было понять ни слова, хотя они несколько раз расслышали человеческое «нет». Существо явно не произносило никаких названий, которые для сарриан были бы связаны с предметами торговли, — Фет заранее записал их на листке бумаги.

В конце концов Кен потерял терпение, взял этот листок у механика из рук и начал произносить их как мог, делая после каждого слова паузу:

— Иридий… Платина… Золото… Осмий…

— Золото! — отозвался их невидимый собеседник.

— Золото, — повторил Кен в микрофон, после чего поспешным шепотом спросил у Фета: «А это что?» Техник также тихонько перевел. Кен вздохнул: — Внутри зонда есть образец этого металла, но мы не можем использовать его для обмена — я хочу исследовать его на предмет коррозии. К тому же он недавно плавился, так что все равно его из тигля уже не извлечь. Как называется та штука, которую вы у них получаете?

— Тафак, — не задумываясь, ответил Фет, и тут же мысленно схватился за голову. Он вспомнил, что обещал сделать Драй со всяким, кто даст Кену хоть какую-то информацию о товаре, получаемом с Земли. А ведь Фет Оллмер имел гораздо лучшее представление о чувстве юмора Драя, нежели Салман. При этой мысли он поежился, словно с него уже начали сдирать кожу. Как бы сделать так, чтобы о его ошибке не стало известно начальству?…

Но на серьезные размышления у времени уже не было. Динамик снова ожил, да еще как!

Если до того местный обитатель говорил довольно громко, то сейчас его голос стал просто оглушительным. Похоже, что его речевой аппарат уже находился в нескольких дюймах от микрофона и использовался на полную мощность. Эхо от этого вопля еще некоторое время гуляло по мастерской, а затем почти утонуло в лязге: какой-то тяжелый предмет несколько раз ударил по корпусу зонда. Абориген, несомненно, пребывал в крайнем возбуждении.

В тот же момент Кен тоже взвыл: информация о температуре золотого образца перестала поступать.

— Этот проклятый дикарь пытается его украсть! — заорал он и рванулся к переключателю, чтобы закрыть дверь грузового отсека. Переключатель повернулся, но дверь явно не отреагировала — во всяком случае, сигнала «закрыто» не поступило. Не было никакого способа узнать, не осталась ли она в полузакрытом положении.

Абориген продолжал издавать звуки быстро и с удвоенной энергией. Кен снова открыл дверь, затем закрыл ее — на этот раз она действительно захлопнулась. Сарриане понятия не имели, способен ли относительно слабый сервомотор, управляющий дверью, причинить местному обитателю какой-либо вред. Теперь не было сомнений, отчего ее заело в первый раз — во всяком случае, звуки это подтверждали.