Альфред Великий, глашатай правды, создатель Англии. 848-899 гг. - Аделейд Ли Беатрис

Более поздняя легенда, ведущая свое начало от Уильяма Мальмсберийского, утверждает, что Этельвульф отстроил заново «Саксонскую школу» в Риме, разрушенную пожаром, и установил ежегодную выплату — «денарий св. Петра», или «Ромескот», — на ее содержание. Рафаэль отдал должное этой легенде, поместив фигуру Этельвульфа на своей фреске «L’incendia del Borgo», находящейся в Ватикане. Поясняющая подпись гласит: «Астулфус, король Англии, пришел сюда как паломник и заплатил дань».

Название «Борго» было производным от древнеанглийского «бург» — это имя носило английское поселение на Ватиканском холме, в IX веке называвшееся также «Саксонской школой». Впрочем, «школа» изначально, по-видимому, объединяла всех «саксонских» поселенцев и представляла собой нечто вроде «английской колонии», члены которой несли военную службу, защищая себя и своих соплеменников{18}. На территории Саксонского квартала, протянувшегося от дворца Нерона до берегов Тибра, располагались «школы» и других германских народов — фризов, франков, лангобардов. «Саксонская школа» сгорела в начале IX века и еще раз — в начале понтификата Льва IV, который, по преданию, унял пламя крестным знамением. Папа Лев отстроил заново церковь святой Марии (в том месте, где ныне находятся церковь и госпиталь Святого Духа в Сассии) в древнем Борго, и «школа» стала частью обнесенного стеной Ватикана.

Хотя и не исключено, что Этельвульф внес свой вклад в восстановительные работы, ни один из ранних источников об этом не упоминает. Представления о том, что он начал выплату «денария св. Петра», древней и не вполне понятной дани папству, основывались, вероятно, на неправильно истолкованных сведениях о его личных дарениях, сделанных в 855 году, и имуществе, завещанном Риму согласно последней воле короля. Составители поддельной грамоты нормандского периода дошли до того, что сделали Этельвульфа основателем «Английской школы», члены которой должны были служить службу Господу день и ночь во благо своего народа. Другое предание сообщает, что по настоянию Этельвульфа английских преступников, находившихся в Риме, перестали выводить на работу в цепях.

Эти незатейливые истории свидетельствуют, по крайней мере, о том, какое впечатление произвели на современников и потомков поездка Этельвульфа в Рим, его щедрость, благочестие и религиозное рвение. Рафаэль, руководствуясь безошибочной интуицией художника, поместил Этельвульфа на фреске рядом с другим папским данником более поздних времен — Годфридом Бульонским, одним из предводителей Первого крестового похода. Короли-паломники VIII–IX веков, по сути, были предшественниками королей-крестоносцев XI–XII столетий и, подобно им, снискали посмертную славу: в легендах, окутавших имена тех и других, реальность и рыцарский роман сплетаются весьма причудливым образом.

Проведя год в Риме, Этельвульф двинулся в обратный путь. Летом 856 года он был принят при западнофранкском королевском дворе, где посватался к Юдифи, младшей дочери Карла Лысого, внучке той Юдифи, чья красота и амбиции когда-то привели к крушению Франкской империи.

Свадьбу сыграли 1 октября в королевском дворце в Вербери, неподалеку от Санлиса. В источниках IX века мы не находим никаких подтверждений мнения современных исследователей, полагающих, что за этим браком стоял точный политический расчет и что он скрепил союз между западными саксами и западными франками против их общих врагов — норманнов. Внимание хронистов, писавших об этом событии, привлек, скорее, тот факт, что Гинкмар, архиепископ Реймский, благословляя невесту, увенчал ее диадемой и дал ей титул королевы вопреки обычаю западных саксов, а впоследствии ей было позволено сидеть рядом с мужем на королевском месте.

Королеве у западных саксов предписывалось подчиненное положение; если верить Ассеру, поводом к этому стали ужасные преступления, совершенные Эадбург, дочерью Оффы Мерсийского, ставшей женой Беорхтрика, короля Уэссекса. Когда ее муж умер, выпив яд, который она приготовила для своих врагов, Эадбург бежала, как рассказывает Ассер, к Карлу Великому. Карл сыграл с ней мрачную шутку, спросив, за кого она хочет выйти замуж: за него или за его сына? Эадбург выбрала сына, поскольку он был моложе. Тогда великий король проговорил с улыбкой: «Если бы ты выбрала меня, ты получила бы руку моего сына, но ты выбрала моего сына, поэтому ни я, ни он не достанутся тебе». Бывшая королева стала аббатисой монастыря, но через несколько лет ее сместили с этого поста, ибо она вела дурную жизнь. В конце концов она умерла в нищете и ничтожестве в Павии: жители города часто видели, как она в сопровождении единственного слуги выпрашивала себе на хлеб. «Я несколько раз слышал обо всем этом, — пишет Ассер, — от моего лорда Альфреда, правдивого короля англосаксов, а он знал подробности со слов множества надежных свидетелей, многие из которых могли сами помнить те события».

История Эадбург достойна внимания как свидетельство эпохи и как первая ниточка, протянувшаяся между Англией и той легендарной традицией, которая к тому времени уже складывалась вокруг имени Карла на континенте. «Литературные» связи между Уэссексом и «землей франков» были тесными и дружескими. Секретарь Этельвульфа был франком, и сам король переписывался с Лупом Сервацием, аббатом Феррьерским. Если говорить о чуть более поздних временах, то в трудах Ассера явно ощущается влияние франкской традиции, а франкские анналисты хорошо осведомлены об английских делах.

Реальный канон венчального обряда, совершенного Гинкмаром Реймским над Этельвульфом и Юдифью, сохранился до наших дней, а хронист Пруденций Труаский описал, с каким достоинством и помпой юная королева проделала весь путь в свое островное королевство. Она была еще девочкой, двенадцати или тринадцати лет, а мужу ее было под пятьдесят, и он имел взрослых сыновей, но у нас нет никаких свидетельств того, что кто-либо в Уэссексе остался недоволен этим браком. Ассер, однако, утверждает, что, хотя по возвращении Этельвульфа из Рима подданные приняли его с радостью, он встретил серьезное противодействие со стороны своего старшего сына Этельбальда, который, войдя в сговор с Эалхстаном, епископом Шерборна, и сомерсетским элдорменом Эанвульфом, замыслил сместить отца с трона.

Бунтовщики нашли прибежище к западу от Селвуда, в землях Дорсета и Сомерсета. Западносаксонская знать разделилась на сторонников Этельбальда и сторонников его отца, страна оказалась на грани гражданской войны, однако Этельвульф с «излишней снисходительностью» отказался от помощи, которую предлагали ему его подданные, и согласился поделить королевство с сыном. Он оставил Этельбальда править в Уэссексе, а сам удалился в «восточные провинции», Кент и подчиненные ему земли, хотя, судя по всему, остался господином во всех своих владениях. Рассказ Ассера слишком напоминает эпизод из истории Каролингов: непокорный сын, доверенные советники, предающие своего господина, раздел королевства, женитьба старого короля на юной принцессе, к которой старшие дети вполне могли его ревновать, — всему этому несложно найти параллели во франкских анналах.

Поскольку в Паркеровской рукописи Англосаксонской хроники ни словом не упоминается о смуте, а говорится просто, что Этельвульф вернулся к своим подданным и они были этому рады, многие историки относятся к рассказу Ассера с подозрением. Хроника, однако, обходит молчанием и такой непреложный факт, как брак Этельбальда с вдовой своего отца. В пользу версии Ассера говорит и то, что Паркеровская хроника и перечень западносаксонских королей исчисляют срок правления Этельбальда в пять лет, в то время как в анналах монастыря святого Неота смерть Этельвульфа датируется 857 годом и говорится, что Этельбальд правил два с половиной года вместе с отцом и два с половиной года — один. Поскольку Этельбальд умер в 860 году, датой его восшествия на престол оказывается 855-й, тот самый год, когда Этельвульф отправился в Рим. Папские хроники также утверждают, что Этельвульф в расплату за паломничество в Рим «лишился всех владений и потерял свое королевство». Англосаксонские и франкские источники сходятся на том, что он умер примерно через два года после возвращения, в 858 году.