Альфред Великий, глашатай правды, создатель Англии. 848-899 гг. - Аделейд Ли Беатрис

Почти ничего не известно о том, по какому принципу Этельвульф и Осбург выбирали имена для своих детей. Корень Os в имени Осбург и ее отца Ослака соотносится с Æsir, древнеанглийским названием асов, высших богов северной мифологии; имена с этим элементом встречаются часто в королевских династиях Нортумбрии. Однако все дети Осбург, кроме Альфреда, носили, как и их отец, имена с первым компонентом Ethel, использовавшимся в составных именах повсюду в Англии и означающим «благородный». Этельбальд и Этельред были тезками прославленных мерсийских королей; Этельберта, возможно, назвали в честь короля Кента, первым принявшего христианство. Только Альфред носил не совсем обычное для Англии того времени имя: корень Ælf или Alf в нем, подобно корню Os, связан с древними верованиями, с представлениями об асах и альвах — созидающих и хранящих силах природы, духах земли и воздуха.

Элемент Ælf или Alf использовался как первый компонент имени в королевских родах Нортумбрии и Восточной Англии; имя Эльфред или Альфред встречается, хотя довольно редко, в документах и до появления на свет мальчика, которому суждено было сделать свое имя прославленным и популярным. В первой половине IX века эти имена фигурируют в перечнях свидетелей в грамотах Гемпшира, Вустершира и Беркшира; также в 831 году некий Эльфред занимал непонятную должность pedisecus при дворе Виглафа, короля Мерсии.

Если, как гласит распространенное поверье, альвы, от которых король Альфред получил свое имя, присутствовали при его рождении, они принесли богатые дары к его колыбели и наградили его всеми добродетелями и доблестями сказочного принца. Ассер пишет, что родители Альфреда любили его больше остальных детей, что он всех располагал к себе и превосходил своих братьев статью, красотой лица, приятностью речей и обхождения. «С младенчества проявлялись в нем не только обаяние красоты и благородства, возвышавшее его над всеми, но и высота духа, разума и нрава», — писал об Альфреде в выспренном стиле XVII столетия сэр Джон Спелман. Что-то можно отнести на счет неизбежной пристрастности биографа, но, судя по тем эпизодам, которые история сохранила для нас из детских лет Альфреда, он был смышленым и чутким мальчиком, отличавшимся ненасытным любопытством и жадным стремлением к знаниям. Хотя Ассер и сетует, что в детские годы его герой не получил подобающих образования и воспитания, жизнь при уэссекцком королевском дворе, где Альфред провел большую часть своего детства, была не самой плохой школой для человека, которому предстояло нести бремя государственных обязанностей и ответственности перед своими подданными. Постоянная смена обстановки, разнообразное, но одинаково занятное окружение способствовали развитию у пытливого ребенка природной наблюдательности и умения размышлять.

Королевские «усадьбы», «палаты» и «поместья» были разбросаны повсюду в Уэссексе и подчиненных ему королевствах. Королевская чета перемещались по мере надобности из одного имения (bolt) или резиденции (setl) в другую вместе с детьми, приближенными и имуществом, так что в целом эта процессия напоминала цыганский табор. Рождество они часто проводили в дорсетском Дорчестере, Пасху — в уилтширском Уилтоне и постоянно путешествовали по территории нынешних центральных графств, а также землям Южной и Западной Англии.

Разрозненные свидетельства из хроник и грамот не позволяют сказать точно, по каким дорогам следовали Этельвульф и Осбург, но зоркие глаза маленького Альфреда, несомненно, видели не раз гряды меловых холмов в Беркшире, Кенте и Суррее, зеленую долину Темзы, древние города — Винчестер и Кентербери и белые прогалины Уотлинг-Стрит, знаменитой римской дороги, казавшейся саксам подобием усыпанного звездами Млечного Пути. Любовь к «прекрасной земле, чудеснейшему из всех творений Господа», которой дышит каждая строка, написанная королем, должно быть, набирала силу вместе с ним, пока он рос, странствуя вдоль ручьев, по заросшим травой склонам, лесам и лугам своей родины.

В тех детских годах, когда мальчику открывались бескрайние просторы и умиротворяющее безмолвие природы, вероятно, лежат истоки спокойной уверенности, силы и терпения, отличавших взрослого Альфреда. Впрочем, у сына короля не было недостатка в человеческом обществе. Пока королевская чета со своими приближенными неторопливо день за днем странствовала или наслаждалась незатейливой роскошью в своих палатах — вокруг постоянно кипела жизнь. Посетители и гости сменяли друг друга; это были чиновники и советники, прелаты и воины, епископы — среди них святой Свизин из Винчестера и доблестный Эалхстан из Шерборна, элдормены — в том числе Эанвульф из Сомерсета и Осрик из Дорсета, являвшиеся прямо с полей сражений, после битвы с данами.

Времена были тревожные, знатные уэссекцы вели мрачные, суровые речи и собирали силы, пока норманны занимались своими делами на фризских побережьях и в устье Рейна, где в 850 году обосновался Рорик, «желчь христианства». Он принес вассальную клятву императору и получил в свое распоряжение Дуурстеде как опорный пункт для новых экспедиций. В первых смутных воспоминаниях Альфреда, наверное, оставили след викингские набеги, случавшиеся в его младенческие годы. «Язычники» для английских ребятишек начала IX века были примерно тем же, чем стали «Бони»[23] и французы для их сверстников, живших девятью столетиями позже, — призрачный образ, тем более пугающий, что о нем ничего нельзя сказать наверняка.

Судя по всему, именно люди Рорика совершили грабительский набег на Англию в 851 году, когда Альфреду было три года. В Уэссексе и Кенте захватчиков ждали и дали им решительный отпор. Жители Девона под командой элдормена Кеорла выбили захватчиков из юго-западных земель, «убив многих»; кентцы, во главе с вассальным королем Этельстаном и его элдорменом Эалхере, отразили морскую атаку в Сандвиче: в одной из рукописей Хроники говорится, что они сражались «на кораблях». Девять вражеских судов было захвачено, остальные бежали.

Другой большой флот из ста пятидесяти кораблей, вошедший в устье Темзы, действовал более успешно. Викинги захватили Кентербери и Лондон, оттеснили мерсийского короля Беорхтвульфа с его фюрдом и, переправившись через Темзу, двинулись в Суррей. Это была серьезнейшая угроза для Южной Англии, однако Этельвульф и его сын Этельбальд, возглавлявшие западносаксонский фюрд, преградили путь данам и разбили их в кровопролитном сражении при Аклее (Aclea). Как написал анналист: «Столько было тогда убитых в языческом войске, что и по сей день мы не слышали ни о чем подобном».

Давняя традиция, все еще бытовавшая в XIX веке в песнях и местных преданиях, связывает это победоносное сражение с живописной маленькой деревушкой Окли{5}, в Суррее у подножия одного из отрогов Норд Даунс. Большой город Окли{6} в Эссексе также претендует, хотя и с меньшими на то основаниями, на подобную честь. Третий возможный вариант, в пользу которого говорит ряд филологических и стратегических соображений, — Черч Окли неподалеку от Бейзинстока в Гемпшире. Это место именуется Аклеей (Aciei) в «Книге Страшного суда», в то время как название суррейского Окли пишется как Hoclei. Кроме того, Черч Окли располагается в самом центре уэссекцкого королевства и неподалеку проходит римская дорога, ведущая из Силчестера в Винчестер, куда, возможно, и направлялись викинги. Впрочем, и суррейский Окли также стоит на Стоун-Стрит (или Стан-Стрит), связывающей Лондон и Чичестер. Эта древняя римская дорога пересекает две параллельные гряды холмов и лежащий между ними Андредский лес.

Поскольку Хроника ясно указывает, что даны переправились через Темзу в Суррей, а Этельверд добавляет, что сражение происходило «неподалеку от леса, именуемого Аклея», филологические аргументы едва ли могут служить достаточным основанием для того, чтобы отвергать суррейский Окли в качестве возможного места сражения. Не исключено, что викинги собирались выйти на южное побережье, встретить там свои корабли, пришедшие из Темзы, и атаковать Винчестер с моря{7}. Но где бы ни происходила эта битва, для победы в ней явно потребовались решительность и слаженность действий, и одного такого триумфа вполне достаточно, чтобы освободить Этельвульфа от всех обвинений в трусости и праздности.