Лелька и ключ-камень - Юлия Русова

держать. Надо ей что — призовет, они сполнят. А в остальное время свобода — ходи где сможешь, питайся знай, но не забывай с госпожой делиться.

Тут Лелька увидела, что к хороводу приближаются две фигуры. Девочка, чуть постарше самой Лельки вела за руку грузную старуху, в которой Вольга с ужасом узнала Ленину бабушку. Приближаясь к кругу девочка менялась. Ее красивое, но старомодное платьишко превращалось в сарафанчик, ботиночки растворялись в сумраке, и вот уже танцовщиц стало на одну больше, а старая женщина оказалась в центре ускоряющегося хоровода.

— Жертву привела, — заметил Зюзя.

— Но почему именно ее?

— Ты, девка, видела, что пришелица одежку сменила? Значит была она человеком еще недавно, раз помнит, как одевались. Такая душа обычно марой не становится. Видать эта девчушка смерть приняла лютую, и осталась та смерть неотмщенной. Таких Морана особенно любит. Неохотно ей люди служить идут, мрачная она, пугает их. Поэтому собирает Морана под свое крыло души тех, в ком месть горит, а они за эту месть ей навечно идут в услужение. Никогда такая душа не вернется в Явь, будет служить, пока серым туманом не утечет в холмы Нави. Так-то, девка. Надумаешь кому мстить — хоровод этот вспомни.

— А что будет с бабушкой? Которую привели?

— Ей ничего хорошего не будет. Раз Морана дозволила ее в эту ночь забрать, значит груз на этой душе тяжкий, большое злодейство она с невинными людьми совершила. Такая душа Моране — редкий деликатес, так что слопают бабушку, только в путь.

— Спасибо, Зюзя. Мне пора, — испуганно сказала Лелька.

— Идти хочешь? А то может со мной останешься? Метелью летать станешь, вьюгой петь?

— Нет. Мне нельзя, мне папа велел за себя и за маму жить.

— Ну иди, коли так. Но мне больше не попадайся в эту зиму, а то живо к делу пристрою.

Старик взвихрился и исчез тучей холодных колких снежинок, а Лелька побежала домой.

Глава 5

Не успела Лелька порадоваться, что Ирина забыла про Старичка-Огневичка и, кажется, игрушке-защитнику ничего не грозит, как началась новая полоса неприятностей. Двоюродная сестра твердо решила, что Лелька ей в семье не нужна, и на пути к этой цели останавливаться не собиралась. Следующей жертвой необъявленной войны стали Лелькины тетради. Аккуратные тетрадки оказывались в котельной, под шкафами, в лапах Лапатундель. Было большой удачей обнаружить пропажу накануне, но чаще всего недостача выяснялась перед самым выходом в школу.

Лелька подозревала, что ее манипуляции с травами как-то помогли убрать Старичка из центра Ирининого внимания, но что делать с тетрадями придумать не могла. Последней каплей стал растерзанный доклад по истории, который она готовила несколько дней. Переписанный со всем старанием текст, тщательно подобранные картинки были измяты и испачканы. Этого Лелька не выдержала. Она отправилась к тете Наташе, продемонстрировала ей «художества» дочери. Наталья призвала Ирину и нахальный взгляд дочки ей многое сказал. Ирину наказали, но когда Лелька пришла в комнату, то услышала только одно: «Каждый раз жаловаться замучаешься». Девочка не выдержала, выскочила из комнаты и, схватив первое попавшееся пальтишко, выбежала на улицу. «Уж лучше замерзнуть, чем так», — подумала она.

Завернувшись в пальто, которое принадлежало Наталье и, честно отслужив свой век, надевалось для грязной работы, Леля направилась в сторону знакомой опушки.

— Папа говорил, что замерзают незаметно, просто ложатся и засыпают. А может снова встречу того странного старика, Зюзю, который хотел из меня вьюгу сделать. Зря я, наверное, тогда отказалась. Интересно, а если я умру, то попаду к маме? Было бы хорошо. Я так соскучилась!

Дойдя сквозь пока невысокие сугробы до рощицы, Лелька побрела дальше. Стволы словно кружились вокруг нее, закрывали дорогу назад. Выбрав один из них, посимпатичнее, Лелька села прямо в снег и прислонилась спиной к дереву. Стало совсем холодно, снег загадочно мерцал. В воздухе закружились снежинки.

— Девочка, ты что здесь делаешь? — вдруг услышала Лелька. Она встряхнулась и открыла глаза. Перед ней стоял мужчина в лыжной куртке и таких же штанах. Он присел перед ней на корточки и спросил снова:

— Ты как здесь оказалась?

Лелька рассказала этому незнакомцу всю историю с двоюродной сестрой, о том, как ей тяжело и как хочетсяк маме. Она даже не плакала, потому что от холода все внутри смерзлось в твердый ледяной комок.

— Так, — сказал мужчина, — вставай и давай-ка пойдем назад. Замерзнуть насмерть ты всегда успеешь. У менядочка твоих лет, Маринкой зовут. Сотвори она такое, убеги в мороз из-за ссоры из дому, я бы ее точно выпорол.

— Вы ее бьете? — ужаснулась Лелька.

— Ни в коем случае. Но она и подобных глупостей не делает. Идем давай, я дорогу знаю.

Сергей Геннадьевич, так звали нового Лелькиного знакомца, вывел ее почти к опушке. Он рассказывал ейпро дочку, про то, как они ездили в горы кататься на лыжах, что дочка учится в музыкальной школе.

— О, отсюда ты, наверное, дорогу знаешь, да?

Лелька молча кивнула.

— Все, беги домой и больше не пытайся замерзнуть насмерть. Через год-два ты поймешь, что ни одна, даже огромная, неприятность этого не стоит.

— Спасибо большое, Сергей Геннадьевич!

— Беги домой, девочка. Поздно уже.

На подходе к дому Лельку встретил дядя Андрей. Он подхватил ее на руки и бегом побежал домой. Наталья пропарила Лельку в бане, заставила выпить горячее молоко и закутала в одеяло. Девочка мгновенно провалилась в сон. Из угла комнаты выбрался Кондратьич, уселся возле кровати, твердо намереваясь присматривать за этой неугомонницей, но заслушался разговора, который шел в кухне.

— Наташа, совершенно ясно, что Ирина просто изводит двоюродную сестру. Ты знаешь, что Лелька училась отлично, Дарина тебе много об это рассказывала. Очевидно, что Леля не сама портила и пачкала тетрадки. Я не понимаю куда ты смотрела и почему позволила Ирине изводить девчонку.

— Тебе легко говорить, ноя же не сижу здесь круглые сутки. Все дети ссорятся так или иначе, нужно просто дать им время привыкнуть.

— Ты решила, что Леля будет расти у нас в семье. Я не против, она хорошая, добрая девочка. Но ребенок не