Взгляд. Заметить Христа в творении - Владимир Зелинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
НАЧАЛО ИНОГО
Библия ищет месторождение этого «иного» в сердце человека, которое есть знак, символ, соединяющий в себе две реальности: плоть и дух, землю и небо. И больше, чем небо, ибо только сердце может приютить в себе Того, Кого не вмещают и небо и небо небес (3 Цар. 8:27). При этой встрече исчезают все пространственные категории, потому что Тот, Кто превыше небес (Иов 11:8), может быть столь мал, что даже во внутреннем пространстве человека, казалось бы, не столь уж и безмерно великом, мы не найдем географически точного угла Его пребывания.
ЛЮБОВЬ КАК ПОЗНАНИЕ
…Тогда познаю, подобно как я познан (1 Кор. 13:12). И если я познан и сотворен любовью, то однажды – не знаю, принадлежит ли это схваченное когда-то однажды земному измерению времени или тому, которое не слышало ухо, не входило в сердце человека, – должен познать любовь и в себе. Она – логос нашей природы, печать, положенная в день создания ее, ум Христов, зарытый где-то в человеческом существе. В том-то и парадокс, даже вызов Слова, ставшего плотью, что Его любовь ближе к нам, чем мы сами, но ее надо найти, уметь проложить к ней путь, прямыми сделать стези, к ней ведущие, чтобы она могла выйти к нам навстречу. Ибо в эту невозможность, которая есть любовь Божия, я могу войти лишь вратами бесстрастия, через которые пробивается к нам любовь. Нам кажется, что любовь Бога есть нечто радикально иное, что она – луч, который падает с неба отвесно, но она скорее – птенец, который стучит клювиком в твердую невидимую скорлупу, из которой мы состоим. Употребляющим усилие (Мф. 11:12) удается ее разбить, выпустить птенца, дабы, став птицей, он сумел взлететь в высоту. В момент создания нам был послан свободный дух, покорившийся затем суете, но «когда… любовь Божия овладевает им, то она разрешает ум от уз» (преп. Максим Исповедник, «Главы о любви»).
ЦЕНТР СУЩЕСТВОВАНИЯ
Мы знаем уверенно: всё, что мы носим в себе: интуиции, взлеты чувств, волны памяти – не Он. Мы убеждены: всё, что мы можем уложить в мысль или заключить в образ, – не Он. Но если небеса над нами проповедуют славу Божию (Пс. 18:2), то и в каждом из нас из-под глыб, завалов, паутин греховности может выглянуть «умное небо», сложиться образ абсолютно иного, того, что нам не принадлежит. Это не принадлежащее нам входит в нас и заземляется, оплотняется в сердце, духовном и физическом центре нашего существования, откуда исходит все человеческое во всех его проявлениях.
ЧТО ИМЕЕШЬ
Пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах (Мк. 10:21), – говорит Иисус состоятельному предпринимателю. Многие из нас это требование Иисуса пытаются обратить к себе. На что мы сами себе отвечаем на него: «А где имение наше?» У кого оно есть, еще как-то знает, что раздать, а у кого нет? Апостол отвечает не прямо, приглашая нас догадаться. Разве все те удивительные вещи, которые он перечисляет, не принадлежат ему? И он их запросто продает, т. е. отдает даром, отказывается от всего, о чем по праву он мог сказать: таковы весомые плоды моего служения, мои ангельские языки, мои жертвы, мои труды, проповеди, кораблекрушения, перенесенные муки, до седьмого неба восхищения. Он «опустошает» себя, чтобы быть заполненным Богом, и дает простор… себе самому. Он открывает, что секрет нашего существования в дарении любви, и потому всякая жизнь, жительствующая на земле, может или призвана стать откровением такого дара.
ПЕРЕКЛИЧКА ЛОГОСОВ
Семен Франк писал: «Заранее очевидно, что Бог может открываться человеческой душе, но не может, скажем, животному или камню; ибо уже само восприятие откровения есть некая активность, предполагающая соответствующие способности разума и воли». Со всем чувством духовного родства, связующим меня с автором этих слов, я вынужден возразить сему постулату (имеющему, впрочем, за собой долгую историю). Камни и звери давно уже вопиют о том, что нам пора покончить с этой неуемной гордостью ослепленной собою души, принимающей себя за единственную восприемницу Откровения. При творении Бог говорил со всеми вещами, и каждая из них по-своему услышала Его. Все, что создано, призвано быть воплощением Его мысли. Подлинное познание – ответ первоначальному призванию, диалог между сообщниками, встреча под Мамврийским дубом, перекличка логосов, вложенных во все сущее.
Конечно, у каждой из тварей разные возможности и способы донести свой ответ. Но кто нам внушил, что нам известны все на свете языки, которыми наделены твари? Разве мы способны уловить все голоса в природе, которыми наши дальние, «безъязыкие» братья и сестры по Шестодневу беседуют с Отцом? Если мозговая деятельность необходима человеку как привилегированному собеседнику для утверждения своего первенства перед животным или кустом, то и последние откликаются Откровению строением своих тел, «программой» развития, образом существования, ибо все это выражает их контакт с любящей мыслью, вызвавшей их из небытия, и многим еще, чего мы не знаем. Всякое познание есть обмен приношений или открытие неведомой истины, пребывающей в нас до всякого открытия. Мы познаём, по сути, то, к чему Бог подзывает нас сигналами Своих тварей, «деятельность» которых в том и заключается, чтобы принести свою весть Тому, Кто сотворил их Своей премудростью.
ВСТРЕЧА С СОБОЙ
Филипп, который был из Вифсаиды, одного города с Андреем и Петром, приводит ко Христу Нафанаила, знающего заранее, что из Назарета ничего доброго прийти не может. Но Христос говорит ему слова, которые словно пронизывают каким-то другим неожиданным знанием. Прежде чем позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницей, Я видел тебя (Ин. 1:48). И Нафанаил не только что-то вспоминает, но прежде всего узнаёт себя под взглядом Бога Живого в ему лишь и Богу ведомом прошлом под смоковницей. Так происходит событие, что-то отверзающее в человеке; узнавая Господа, человек заново узнает и самого себя. И таким образом тайны сердца его обнаруживаются, – говорит апостол Павел, – и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: истинно с вами Бог (1 Кор. 14:25).
НОЧНАЯ СХВАТКА
С первых же слов Библия обращается к нам на языке событий, которые, укореняясь в нас, сливаются с нашим существованием. Рассказ о ночной борьбе Иакова с Кем-то по-своему завораживает (Быт.
