Мой талантливый враг - Дарья Сорокина

— Нет!

— Нет? — переспросил Майкл.

Великие Музы! Да что со мной такое? Сейчас он примет меня за умалишенную. Разговариваю сама с собой, трясусь.

— Обещай, что никому не скажешь! — я уперла руки в стойку регистрации, и парень нервно сглотнул.

— Я нем, как лежащая на столе флейта!

Я набрала так много воздуха в легкие, что у меня голова закружилась.

— Бас гитара. Мне нужна бас гитара. На вечер. Только на вечер! Ничего такого, ты не подумай.

Ужас какой, легче было бы купить один из тех жезлов в магазине утех, чем попросить у Майкла гитару.

— О! Исследование какое-то проводишь, — дежурно изрек Майкл, и я чуть не взвыла от досады.

Исследование! Все было так просто, а я тут целый концерт устроила.

— Да! Я хочу исследовать эти самые бас-гитары. Звучание, история, известные музыканты.

— Интересно, я бы почитал твою работу, сейчас посмотрим.

Он уткнулся в журнал и принялся водить пальцем по каталогу, чем дольше он это делал, тем сильнее мрачнел.

— Погоди-ка. Я перепроверю, — извиняющимся тоном пробормотал Майкл, пролистал каталог ещё раз. — Ничего не понимаю. Минуту.

Он ушёл из-за стойки и направился к стеллажам с инструментами, а я нервно покусывала губу. Да что не так-то? Хотя почему я спрашиваю. В последнее время со мной все не так! Развернула к себе каталог инструментов, чтобы увидеть, что же так огорчило парня.

Ясно.

Напротив каждой бас-гитары академии стояла сегодняшняя дата и буква «В». Кто-то, а у меня нет ни единого сомнения, что это вездесущая Виктория, разобрал все инструменты ещё до обеда! Шесть штук! Теперь понятно, почему она так злилась. Видимо, узнала, что я буду играть с её обожаемым Винсентом, и прибежала права качать и угрожать. Все беды от этого чертова Вестерхольта! Дисквалифицировали с конкурса, выгнали из сестринства, облили жижей, плюнули в пюре. А теперь меня ждёт очередной позор. Я планировала утереть Винсу нос во время выступления в клубе, показать, чего я стою, но все уперлось в банальное отсутствие бас-гитары? И что мне теперь делать?

Майкл вернулся к стойке и удрученно развел руками.

— Придется тебе, Елена, писать исследование о другом инструменте, ну или попросить у кого-то.

У кого-то... Бас гитара есть у Вивиан, но мне духу не хватит заявиться к ней после всего.

— Великие Музы, что же мне делать?

Мысленно взмолилась к хранителям академии.

— Говорю же, выбери другой инструмент.

Настойчиво повторил своё предложение Майкл, как если бы я высказала свою мольбу вслух.

Странный он. Я бы точно запомнила его, если бы мы ходили на одни занятия. Волосы практически огнем горят, какие рыжие. Клянусь, мне даже чудится треск пламени. А глаза-то? Они вроде карими были, а сейчас голубые. Мне чудится? Я даже проморгалась. Нет. Его точно не было среди студентов первого курса. Кто он такой?

— А можно мне зайти в хранилище? — осторожно попросила его.

— Не веришь, что там ни одной бас-гитары не осталось? — озорно ухмыльнулся Майкл.

— Ээээ...Нет. Хочу выбрать замену. Последовать твоему совету.

— Тогда прошу, ты точно найдешь, что тебе нужно, — парень галантно пропустил меня к двери, а сам вернулся к стойке.

Здесь я была лишь однажды, когда мне понадобилась виолончель для настоящего исследования.

Именно тогда я впервые поцапалась с Вестерхольтом. Первый курс, я почти никого не знала и большую часть времени держалась особняком. Практиковалась в гордом одиночестве, много читала и бралась за любое дополнительное задание. Проще было удариться в учебу, чтобы не чувствовать себя одинокой в этой огромной академии.

С тех пор здесь мало что изменилось. Может быть, стало чуть больше инструментов, но они все так же уныло расставлены вдоль стен и ждут своего часа. Я прошла мимо акустических гитар, миновала ряд с электрогитарами, восхищённо задержалась у гигантской арфы. Несколько недорогих синтезаторов сиротливо стояли в углу и покрывались пылью. Прошагала в зал духовых инструментов, но мне они сегодня тоже без надобности.

Наконец добралась до скрипок. Именно здесь он тогда и сидел. Настраивал инструмент в гордом одиночестве. Но не свою привычную гитару со жутким грифом, а обычную виолончель. Не знаю, почему я спряталась тогда. Почувствовала, видимо, что Винсенту не нужны свидетели. И он заиграл, прикрыл глаза и начал водить смычком, рождая прекрасные образы. Бесконечные зеленые поля сменялись непроходимыми лесами, солнце светило сквозь листья так ярко, что я непроизвольно зажмурилась. Прямо на полу начали распускаться дикие цветы. Кристально чистый ручей змеёй блеснул посреди комнаты, и я даже вздрогнула от испуга. А потом я увидела девочку, она прыгала через ленивый поток воды и смеялась.

Музыка нарастала, стала тревожнее, отчего у меня испуганно забилось сердце.

Треск веток.

Я обернулась и увидела настоящего медведя. Мой громкий крик прервал игру Винсента, и образы тут же исчезли, а на его лице появилось странное выражение. В тот миг он не был зол. Скорее удивлён.

— Очень красиво. Ты извини. Я новенькая. Меня Елена зовут. А ты должно быть тот самый Винсент! — тараторила я, с трудом сдерживая восхищение.

Я подошла к нему и протянула руку, но вместо радушного приветствия услышала лишь грубое:

— Скажешь кому, о том что видела меня здесь, принцесса, и в своей постели обнаружишь клубок ядовитых змей.

Что ж никому я об этом никогда не рассказывала. И вовсе не из-за угрозы и страха. Винсент мог просто попросить, и я бы молчала. Даже Шайло до сих пор не в курсе. А мы делились практическим всем. До сих пор не понимаю, отчего он так взъелся на меня в тот день. Я не могу придумать ни единой причины его внезапной ненависти. Но отчего-то именно сейчас она вдруг стала нестерпимо ранить меня и рождать сотни вопросов.

Я хочу дать ему отпор. Хочу, чтобы он пожал мне руку как равной. Хочу сделать это красиво.