Маргинальные любовники - Юханна Нильссон

Гнев.

Ненависть.

Горе.

Тоску.

Беа сворачивает в Стуранюгатан, потом в переулок, подходит к подъезду, набирает код, взлетает по ступенькам и входит в приемную, где ее уже ждет ее обычный стул.

Закрыв глаза, она велит себе сосредоточиться на поставленной задаче.

Нелегко порвать с кем-то, кто даже не подозревал, что у них были отношения. Нелегко отказаться от мечты когда-нибудь ощутить прикосновение его тела к своему.

Что, если она в последний раз позволила себе помечтать? Что, если в будущем ее ждет бессмысленная пустота, которую она не сможет заполнить с помощью краж, списков дел, вибратора и велотренажера в сочетании с порнофильмами?

– Беа?

Белый халат подчеркивает загорелую кожу. Его фигура посто совершенна. Руки такие же, как в ее мечтах.

Беа встает. Отбросив страх, входит в кабинет, садится на стул и рассказывает заранее заготовленную историю.

Джек делает вид, что слушает, но Беа видит, что он не слышит ни слова из того, что она говорит. Несмотря на это, он просит ее лечь на кушетку. Беа подчиняется, приподнимая кофту и обнажая живот. Значит, дело снова в животе.

Джек начинает ощупывать живот пальцами, понятия не имея, какое недомогание искать и что ему делать со своей жизнью теперь, когда с Эвелин все кончено.

– Ай!

Джек опускает взгляд на свои руки и понимает, что слишком сильно надавил. Пациентка едва может дышать.

– Простите. Я плохо себя чувствую, – говорит он. – Боюсь, мне придется закрыть клинику на сегодня.

Беа поправляет кофту и садится на кушетке. Ей трудно скрыть свое разочарование. Не такой она представляла себе их последнюю встречу.

– Что-то случилось?

Конечно, ее это не касается, но ей так хочется побыть с ним немного дольше.

– Нет, я…

Джек опускается на кушетку с огромным желанием заснуть и никогда не просыпаться.

– Я просто устал, – говорит он, больше не в силах носить маску, больше не в силах быть врачом. Нет, ему больше подходит роль пациента.

Беа думает об Эвелин. Наверняка это связано с ней. Испытывает огромное желание спросить, но нельзя показывать, что она в курсе его любовных страданий.

– Хаос?

Руки Джека дрожат. Он кивает.

– Пустота?

Правая рука накрывает левую. Снова кивок.

– Такое чувство, словно весь мир – иллюзия?

Он рассказывает, что больше не чувствует землю под ногами и тех предметов, которых касается.

– Я даже кольнул себя иголкой до крови, но ничего не почувствовал, – добавляет он.

– Это пройдет, – отвечает Беа. – Я знаю. Со мной это тоже было.

– Или я сойду с ума.

– Только не ты.

– Почему?

– Потому что ты настоящий. Цельное существо.

Джек смеется. Она его совсем не знает. Никто его не знает. Даже он сам. Тот Джек, которого все знают, не существует.

– Мне, наверно, пора.

Он не выпускает ее руку.

– Ты хочешь, чтобы я осталась?

Он не отвечает. Беа не знает, что делать. И в конце концов делает то, чего ей всегда хотелось. Касается его.

Гладит по лицу, и, о чудо, он не отстраняется. Беа целует его, и он позволяет ей это. Беа не понимает, что происходит, но берет командование в свои руки, потому что мужчина, лежащий перед ней на кушетке, на это не способен. Она запирает дверь, задергивает шторы, зажигает настольную лампу и выключает верхний свет. Потом раздевается у него на глазах догола.

Джек устало наблюдает за ее действиями. Тело его реагирует, но мозг остается безучастным.

Беа раздевает его и притягивает к себе. Когда он наконец у нее внутри, девушка вынуждена укусить себя за руку, чтобы не закричать от наслаждения. После секса он плачет. Беа молча обнимает его:

– Увидимся вечером?

Джек называет ей свой домашний адрес, который Беа уже давно знает (вместе с кодом домофона, кстати).

Она одевается, помогает ему одеться, целует на прощание и выходит в приемную, где двое пациентов встречают ее – один обвиняющим взглядом (он плохо слышит и злится, что она провела у доктора больше часа), второй – насмешливым (у этого слух прекрасный).

Джек какое-то время стоит неподвижно посреди комнаты, думая, что она набросилась на него, как изголодавшийся тигренок, и что она красива своей особой красотой, но она не Эвелин.

На лестничной клетке Беа останавливается и прижимается лбом к стене. Ей кажется, она не выдержит внезапно обрушившегося на нее счастья.

Выйдя на улицу, она снова останавливается, чувствуя блаженное изнеможение. Трясет головой, смеется над собой, спрашивает себя, куда теперь идти.

Ноги несут ее на Вэстерлонггатан. Внутри все ноет после бурного секса. Беа улыбается прохожим, смело встречаясь с ними взглядом, а не отводя глаза, как она обычно делает.

Смотрите, словно говорит она им, я тоже принадлежу к живым, меня тоже любят и ждут!

Монс видит Беа и думает: она мне улыбается, она меня заметила.

Он поднимается ей навстречу, но она резко сворачивает и идет так быстро, что догнать ее не так-то просто. Вскоре Монс теряет девушку из виду.

Он останавливается, проклиная свои ноги, возвращается к гитаре, и видит, как двое подростков выгребают деньги из футляра на земле. Он вопит, чтобы они убирались, но они не слушают и, ухмыляясь, продолжают свое занятие. Монс бросается бежать, но ноги его не слушаются, и он падает лицом вниз. Никто не торопится ему на помощь.

Пальцы вцепились в края раковины, по подбородку стекает слюна. Его с утра мучит понос… видимо, таким образом остатки опухоли стремятся выйти наружу.

Скорей бы, думает Виктор, плеща одной рукой себе в лицо холодную воду, а другой крепко держась за раковину, чтобы не упасть. От слабости он едва держится на ногах. С первых сеансов химиотерапии он начал терять волосы и стремительно худеть.

Скоро он станет тощим как скелет, с абсолютно лысой головой. Или вообще умрет. Рак может вернуться обратно в любой момент. Виктор запрещает себе об этом думать, но мысли почему-то постоянно возвращаются к смерти.

Опустившись на стульчак унитаза, Виктор пытается опорожнить кишечник. Ощущение такое, словно все кишки выходят наружу.

Гд е Роза? Почему ее нет рядом, чтобы успокоить его?

Роза спит в его кровати, измученная очередной бессонной ночью. Она говорит, что не может спать в то время, как он спит, потому что боится, что он может умереть, и лежит без сна, прислушиваясь к его дыханию.

Завтра утром они возвращаются домой. Врачи сказали, что он уже оправился после операции, но, скорее всего, им просто нужна палата для другого пациента. Виктор нагибается и сблевывает на пол желтую желчь. Ему предстоит несколько месяцев ходить на сеансы химиотерапии два раза в неделю, а потом – новое обследование, чтобы узнать, есть ли результат.

Как будто с помощью обследования можно выяснить, как он себя на самом деле чувствует. Да и как можно себя чувствовать, когда кажется, что вся твоя жизнь висит на волоске. Виктору чудится, что он стоит на высокой скале без спасительных крыльев за спиной, а у подножия скалы простирается вся его жизнь. Смотреть вниз нелегко: слишком много ошибок он совершил. Он предавал, лгал, очернял, намеренно причинял боль, высмеивал людей и даже увел чужую невесту.

Но разве не может служить ему оправданием та любовь, которую он испытывает к этой женщине и их детям? Разве не искупает она его грехи?

Как они встретились с Розой?

Ему было двадцать два года. Жизнь была легкой и беззаботной. Виктор мечтал о работе международного корреспондента на Шведском радио, но у него не было способностей к журналистике, в чем он долго отказывался себе признаться.

В Сомали он приехал в то время, когда почва трескалась от сухости, а любая муха означала холеру. Он рассчитывал задержаться там на пару недель, а остался на два года. Столько времени ему потребовалось, чтобы убедить Розу (изучавшую юриспруденцию в университете и помолвленную с математиком, одобренным ее кланом), что им суждено быть вместе.

Он притворялся, что берет у нее интервью, записывал ее на диктофон, утверждая, что Шведское радио заказало ему репортаж о том, как живется студентам в Сомали.

Он выяснил, кто ее ближайшие друзья, познакомился с ними, влился в компанию.

Чтобы добиться ее расположения, он испробовал все. Пел ей шведские песни, ухаживал за ней с галантностью Джеймса Бонда, подчеркивал, что он иностранец.

Этого было достаточно, чтобы привести математика в ярость.

Довольно романтичная история, если подумать, думает Виктор, все еще сидя на унитазе.

Встает, подтирается, моет руки и полощет рот. Потом возвращается в палату, где по-прежнему спит Роза. Больничная койка узкая, но он все равно ложится рядом с женой, обнимает ее пышное тело и вдыхает аромат ее волос.

Для Розы самое прекрасное на свете – это проснуться и почувствовать дыхание Виктора затылком.

На втором месте в списке приоритетов у нее еда.

Она осторожно, чтобы не разбудить мужа, сползает с постели, надевает туфли и спешит вниз в кафе, чтобы заказать кофе и багет с сыром.