Гостья из прошлого - Марианна Лесли

– Ничего я не изображала ни перед тобой, ни перед кем-либо другим. И я не обязана ничего тебе объяснять ни о своем прошлом, ни о настоящем. Если вам настолько неприятно быть в моем обществе, мистер Ричардсон, то позвольте заверить вас, что я вполне способна вернуться домой и без вас! – Вивьен говорила тихо, но в душе у нее бушевала самая настоящая буря. Как он смеет обращаться с ней так, будто имеет на нее какие-то права! Она ничего ему не должна!

Она заметила, что кое-кто из гостей задержался поблизости, чтобы понаблюдать за разыгравшейся сценой, но в данный момент была слишком рассержена, чтобы отступать.

Кристиан изменился в лице.

– Все то время, что мы знакомы, ты была сама скромность и застенчивость: молчаливая, милая, сдержанная. Прямо образцовая леди, да и только.

– А я и есть леди, к тому же скромная и молчаливая, и я нисколько не притворялась!

– Вот как? – скривил он рот в циничной улыбке. – Вокруг молчаливых скромниц не вьются толпы поклонников. – Он произнес последнее слово таким тоном, что было понятно: он имел в виду совсем другое. Вивьен побледнела.

– Считай как знаешь. – Она обошла его и направилась к выходу.

Он догнал ее у основания лестницы и поймал за руку. Она резко развернулась и уставилась на него со злостью, а на глазах у нее блестели слезы. Раскаяние охватило Кристиана.

– Вивьен, подожди, прошу тебя. Прости, что так набросился на тебя, прости за то, что тебе наговорил. Не знаю, что на меня нашло. Давай поговорим где-нибудь.

Она покачала головой.

– Нет, нам не о чем говорить. Если ты ждешь от меня объяснений, то их не последует. Как я уже сказала, я не обязана тебе ничего объяснять. Ты должен верить мне, а не им, а если не веришь, значит, нам не о чем больше разговаривать. – Она потянула руку. – Отпусти меня. Я еду назад, в Бостон.

Он покачал головой, не отпуская ее руку.

– Пусть будет по-твоему, но раз я привез тебя сюда, то я и отвезу назад. – Он бросил взгляд через плечо. – Я сейчас. Прошу тебя, подумай о Тобиасе и Деборе. На мой взгляд, нехорошо вот так взять и убежать. Я считаю, нам нужно остаться хотя бы на ужин.

Кристиан и не подозревал, что затронул больное место. Она убежала полтора года назад – и что это ей дало? Она стала затворницей, отгородилась от всего остального мира, пытаясь отсечь прошлое, но это оказалось невозможным. Дальше так продолжаться не может. Это ее окончательное решение. Она не сделала ничего дурного. Злые языки обвинили ее в том, чего она не совершала, и ей нужно бороться, чтобы ходить с высоко поднятой головой, тем более что ей нечего стыдиться. Убежав, она не решила проблему, а лишь растянула ее на более длительный срок и теперь пожинает горькие плоды.

– Хорошо, – сказала она, – я согласна остаться на ужин. Но потом...

– Потом я отвезу тебя домой, – закончил он тоном, не допускающим возражений.

Выпрямив спину и плотно сжав губы, Вивьен вошла в банкетный зал в сопровождении Кристиана и, увидев, как при ее появлении, напряженное выражение тут же слетело с лица Дебора, обрадовалась тому, что решила остаться. А поскольку ее место за ужином было рядом с мачехой, то она твердо вознамерилась разговаривать только с ней и не обращать внимания на Кристиана.

Когда подали первое блюдо, она холодно попросила Кристиана передать перец. Когда принесли жаркое, он попросил у нее соус. Потом они вежливо, словно два незнакомца, предложили друг другу булочки. Когда перед ними поставили малиновое желе, они спокойно передали друг другу сироп. Помимо этого они не обменялись друг с другом ни словом, с преувеличенным вниманием слушая тосты, произносимые в честь Тобиаса, хотя на самом деле не слышали ни слова из того, что говорили. Наконец Тобиас Инграм встал, чтобы поблагодарить всех присутствующих, и ужин подошел к концу.

Вивьен слишком поспешно вскочила на ноги, но Тобиас взял ее за руку.

– Позволь пригласить тебя на танец, Вивьен, дорогая. У нас еще не было возможности поговорить.

Она заколебалась, но теплое выражение его глаз и ободряющая улыбка заставили ее кивнуть.

– Хорошо, я с удовольствием потанцую с вами.

Тобиас расплылся в довольной улыбке.

– Вот и славно.

Он повел Вивьен на танцевальную площадку, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться фразой-другой с некоторыми из гостей. Когда оркестр заиграл, он привлек ее к себе и повел в танце.

Кристиан не замечал никого вокруг, кроме танцующей пары.

– Улыбнись, Крис, уж больно у тебя хмурый вид. Ты же все-таки на вечеринке, а не на похоронах.

Ну это как посмотреть, подумал Кристиан, но все-таки заставил себя улыбнуться.

– Извини, сегодня из меня плохой собеседник. Расскажи, как у тебя дела, Дебби.

– Эта фальшивая улыбка и такой же фальшивый интерес меня не обманут, Кристиан Ричардсон. Я же знаю, что ты хочешь спросить меня о Вивьен. – Она искоса взглянула на него. – Ей пришлось очень тяжело, но она выдержала и не сломалась. Она молодчина.

– Настоящая американка, – съязвил он.

– Ты зря иронизируешь. Я не стану ничего тебе рассказывать о Вивьен. Если она захочет, чтобы ты все узнал, сама расскажет. Но кое-что я все-таки тебе скажу: то, что произошло с ней здесь, в Филадельфии, было ужасно и причинило ей сильную боль. Но одно ты должен знать: она ни в чем не виновата. И не слушай никого, кто станет утверждать обратное. Это все злые сплетни, домыслы и наговоры.

Кристиан заметил напряжение на лице Деборы, ее сжатые от волнения руки и поспешил сказать:

– Прости, Дебби, я не хотел тебя расстроить.

– Дело не во мне. Лучше подумай о том, как ты расстроил и обидел Вивьен. Бедная девочка. Хватит с нее мужчин-предателей.

Кристиан застыл, все внутри у него перевернулось. Он не хотел знать, но не удержался и спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. – Она замолчала и отвернулась от него, заговорив с кем-то из гостей.

– Дебби, – тихо позвал он ее, но она обернулась и покачала головой.

– Больше я ничего не скажу, Крис. Я уже и так сказала слишком много. Если хочешь знать, поговори с самой Вивьен.

Кристиан испытывал воистину адские мучения от картин, которые рисовало ему его воображение. Вивьен с другими мужчинами. Не в этом ли состоит тайна ее прошлой жизни, которую она так тщательно хранит? Скольких мужчин она любила до него? И, быть может, все еще любит кого-то? А что, если кто-то из них приезжал к ней в Бостон? Есть ли среди ее прежних знакомых тот, кто занимает в ее жизни особое место?

Ревность разъедала его внутренности как кислота, заставляя страдать и мучиться.

Но разве это имеет значение? – спрашивал один внутренний голос. Если любишь, то забудь.

Но как я могу забыть? – отвечал другой. Я хотел быть единственным, самым важным мужчиной в ее жизни. Я даже хотел просить ее остаться со мной навсегда. Чтобы мы всегда были вместе. А оказалось, что я далеко не единственный и, возможно даже, не самый важный.