Проклятый бог (СИ) - Маркелова Софья

— Ты не хуже меня осознаешь важность всего этого предприятия. Наши желания не должны идти в счет, когда на кону стоит судьба всех Барханов…

Серьезный вид Манса вынудил Лантею продолжить игру, хоть она уже с трудом сдерживала улыбку, так и норовившую искривить губы.

— Разве я не могу порадовать своего дорогого брата хоть раз в жизни и показать ему бескрайнюю морскую гладь, которую он так желает увидеть собственными глазами?

— Не можешь! Я лишь случайно обмолвился о море: это не больше чем блажь, каприз, который ничего не стоит! А наша миссия священна, ее никак нельзя загубить!.. — воодушевленно вещал юноша, поднявшись на локте и буравя строгим взглядом сестру.

— Я все это знаю, — не выдержала девушка и легко засмеялась. В ее голубых глазах заплясали озорные искры, и Манс в тот же миг облегченно выдохнул.

— Мне лишь показалось, что из двух практически одинаковых путей, лучше выбрать тот, что будет проходить по побережью. Во времени мы почти не потеряем, и прежний курс сохраним, — добавила Лантея. — На пески насмотрелись уже вдоволь, пора бы нам всем увидеть по дороге и кусочек моря. Вряд ли когда-нибудь еще выпадет подобный шанс.

— Ладно, я доверяю твоим словам. Не буду допытываться, правда это или нет. Буду просто верить, что так оно и есть, как ты говоришь, — ворчливо протянул юноша, махнув рукой.

К говорящим неторопливо пристроился Ашарх, поведя свою сольпугу в сторону, и Лантее пришлось перейти на залмарский язык, чтобы ее спутник тоже мог уловить суть их разговора:

— Изначально я и вовсе думала, что мы хотя бы на день задержимся в Четвертом Бархане, придем в себя, познакомимся с новым сопровождающим. Но все изменилось, освободился заложенный в планы день, и я решила несколько часов из него отвести под корректировку маршрута.

— В Четвертом Бархане и правда творится не пойми что… — согласился профессор.

Манс хмыкнул.

— Вот и я о чем. Совсем не такого приема я ожидал во дворце матриарха, тем более от какой-то кузины — благородной крови в ней с наперсток, а важности — на десятерых хватит.

— После Сигридского переворота многое изменилось в Четвертом Бархане, — пустилась в неторопливые размышления Лантея, накручивая на палец прядь алых волос, выбившуюся из-под капюшона плаща. — Род Сацгиан в свое время был могущественным и богатым, они активно расширяли собственные подземные территории и использовали их для промысла. Все излишки вывозились для продажи в другие полисы, динамично развивалась торговля — Бархан столетиями купался в деньгах. И это далеко не всех устраивало в пустынях.

— Я знаю эти слухи про переворот, — Манс кивнул.

— Что еще за слухи? — сразу же поинтересовался Ашарх.

— В народе говорят, что распространяемая версия с нападением ингур — откровенная ложь, а в действительности весь род Сацгиан тогда вырезали подручные Иамес, оставив трон для малышки Сигриды, чтобы из нее можно было воспитать в будущем достойную и послушную правительницу.

— Говорить такое вслух опасно, — предупредила брата девушка, чуть понизив голос и стрельнув глазами в сторону Виека и Эрмины, ехавших на отдалении. — Но в любом случае, что бы ни твердила молва и что бы ни заявляла сама Иамес, род Сацгиан уже почти четверть века находится в упадке, а Четвертый Бархан стал лишь затерянным полисом вдалеке от центра пустынь, обреченным на медленное угасание. Сигрида только взошла на престол, и от ее поведения сейчас зависит слишком многое — будущее города, его постепенное возрождение или же скорейший упадок… А подобные оставшиеся у нее дальние родственники, как эта кузина Наудитэль, будут лишь мешать ее становлению.

— Если оно вообще состоится, — приглушенно сказал юноша. — Судя по тому, что мы вчера услышали, за этим Барханом вполне могут наблюдать ифриты.

— Это лишь мое предположение, Манс. Я не уверена, что пропажа почтовых орлов, как в Третьем Бархане, так и здесь, действительно связана с имперцами. Даже на Совете мою гипотезу восприняли прохладно, тем более что никаких доказательств нет.

— Таких совпадений не бывает, — произнес профессор.

— Вот именно! Даже Аш это понимает! За нашим Барханом следили долго и обстоятельно, к этому штурму готовились долгие месяцы. И теперь та же участь ждет и этот город. Пока что ифриты лишь отлавливают птиц, расшифровывают сообщения, следят за жизнью внутри, но скоро они нападут, и Четвертый Бархан будет стерт с лица земли, как и наш полис. Мы не должны допустить этого.

Манс крепко схватился пальцами за колкую щетину своей сольпуги и сжал кулак.

— Это зависит не от нас, — возразила Лантея. — Вопрос лишь в рассудительности Совета и в том, как скоро новости о судьбе Третьего Бархана достигнут нужных ушей. Потому я и не стала ничего говорить этой пустоголовой Наудитэль — она бы рассмеялась мне в лицо и сочла идиоткой.

— Не могу поверить, что ты просто оставила это на самотек, — удивился Аш. — Та Лантея, которую я знаю, поставила бы весь полис на уши, лишь бы доказать свою правоту и не повторить то, что случилось в Третьем Бархане!

— Может, та Лантея, которую ты знал, давно уже перестала быть недальновидной и незрелой девчушкой, действующей опрометчиво и сгоряча, а? Не думал над этим?

— Значит, теперь ты все делаешь вдумчиво, да? — Ашарх даже приподнял брови.

— Пытаюсь, Аш. — Лантея с небывалым интересом принялась рассматривать свои ногти на руках. — Поэтому я решила действовать через канцелярию Четвертого Бархана и уже утром, пока вы все спали, отправила им с посыльным длинное и обстоятельное письмо с рекомендациями по улучшению обороны города, с описанием нашего печального опыта и прочими предупреждениями. Надеюсь, канцлер оценит мой труд и начнет действовать в обход Наудитэль.

Манс фыркнул, растянув губы в улыбке.

— Я знал, что не все так просто! — в свою очередь усмехнулся профессор.

— Тогда почему бы в добавок к этому нам не послать еще и птицу в Первый Бархан? — Манс скосил глаза себе за спину, где в клетках мирно почивали почтовые орлы. — Мы сумеем предупредить Сигриду и Иамес о творящемся в городе. Они всяко сделают больше канцлера.

— Попытаться можно… Но особенно все равно ни на что не рассчитывайте. Канцлер, матриархи… Все они пока что выглядят просто как кучка неумелых детей перед лицом великой опасности.

Пока Лантея, примостив на коленке кусок пергамента, выводила на нем иероглифы, Манс достал из клетки одну из птиц и снял с нее кожаный клобук с помощью Ашарха. Вскоре орел взмыл в голубые небеса, раскинув в стороны свои легкие крылья, и течение воздушных потоков понесло его в сторону Первого Бархана. На его лапке был футляр с посланием, в котором сообщалось, что отряд успешно добрался до Четвертого Бархана и выдвинулся дальше, а также там имелось известие для матриарха Сигриды, чтобы она обеспокоилась странным исчезновением почтовых птиц в своем полисе.

На закате путешественники, поднявшись на вершину очередной дюны, узрели вдалеке, как безмятежный желтый океан песка соединялся с бескрайней голубой гладью. Ровная поверхность моря тянулась туда, где единственной границей между водой и небом становилась алеющая полоса засыпавшего солнца. Волны мягко накатывали на отлогий берег, тянулись языками пены к песчаным валам и увлекали за собой в черную пучину гладкие камни.

С невольным восхищением любуясь красотой необузданной дикой природы, от которой веяло первозданной грозной силой, отряд замер на самой границе, будто не решаясь шагнуть из душной песчаной темницы к дышавшему свежестью и прохладой побережью.

— Я никогда не видела ничего изумительнее… — прошептала Эрмина. В ее широко распахнутых глазах плескался истинный восторг.

— Я тоже, — едва слышно признался ей Виек. Но при этом он не отводил свой взгляд от жены.

Впереди всей группы неподвижно замер Манс. Отсеченный от остального мира завесой собственных чувств, он безмолвно смотрел, как пенными волнами морщинилась водная гладь. Он хотел сказать многое, но ни в своем родном языке, ни в залмарском он не мог подобрать определения, которые сумели бы в полной степени выразить величие наблюдаемой им картины. И потому он молчал, не желая портить момент пустыми словесными восхищениями.