Лепестки розы мира - Владислав Николаевич Дебрский

в поведении Евгения проступило ничем неприкрытое оживление незаурядного чревоугодника в предвкушении трапезы. Он замирал в восторге, удивлённо охал и несколько раз приподнимался со своего места, чтобы поближе рассмотреть некоторые блюда высказывая своё одобрение: «Оля, тётя Аня, ну вы даёте. Да-а. С ума сойти можно. Смотрите, какое великолепие! Гениально, браво! Это же «Поэма экстаза» Александра Скрябина, воплощённая в еде». Вы, дорогой читатель, наверное, знаете по своему опыту, что только тот человек, кто сам переживал творческие судороги, может по достоинству оценить творческий успех и труд других людей.

За столом

Когда тётя Аня и Ольга сели на свои места, Евгений поднялся, чтобы высказаться:

– Тётя Аня, Оль, да вы знаете кто? Вы – волшебницы, вы – кудесницы, ворожеи. – Евгений укоризненно взглянул на Татьяну. – Вот, чем должна настоящая женщина заниматься, а не глупостями интересоваться, да ещё на диктофон записывать. Оля, тётя Аня, я выражаю общее восхищение всех присутствующих. Правда, Сань, дядя Коль?

– Ну, да, – согласился дядя Коля, которому такое великолепие на столе, похоже, было не в диковинку.

– М-м, – громко отозвался Александр, согласно кивая.

– Видите, – обратил всеобщее внимание на него Евгений, – даже немой готов заговорить. Мы должны это немедленно отметить. – Евгений налил полный бокал Татьяне и спросил: – Оль, а тебе шампанского?

– Нет, мне тоже, как Татьяне.

– Может, всё-таки шампанского, что оно тут стоит одиноко?

– Нет, наливай своё изобретение.

– И мне, – подвинула свой бокал тётя Аня.

Дядя Коля аж подпрыгнул, услыхав такое:

– Батюшки, что-то новенькое, на старости лет.

– Да, интересный поворот сюжета, – согласился Евгений. Он бросил лёд и налил коктейль в бокалы тёти Ани и Ольги. Мужской половине он налил водки. – Внимание! Я хочу выпить за хозяйку этого, как оказалось, гостеприимного и радушного дома, благодаря которой, мы все здесь сегодня встретились, познакомились и, я надеюсь, станем добрыми друзьями. За тебя Оля!

Все дружно поднялись и чокнулись, доброжелательно глядя друг на друга. Даже Александр и дядя Коля. А Евгений наклонившись к Татьяне, ненавязчиво порекомендовал:

– Обязательно до дна, а то хозяйку обидишь.

Все принялись закусывать. Татьяна подумала, что это очень хорошо. Сложившаяся ситуация была ей на руку. Она опять вспомнила курсы по психологии. Их преподаватель, профессор психологии из Филадельфии, объяснял, что человек, занятый трапезой, более податлив и легче даёт обещания, которые не дал бы в другой обстановке, и даже рекомендовал переносить значимые деловые встречи за обеденный стол. Разумеется, собрав предварительно информацию о вкусах и пристрастиях вашего визави. Сама Татьяна была равнодушна к еде. И не только к еде. У неё не было предпочтений в моде, не было молодого человека, не было подруг, она не мечтала о тех материальных предметах, о которых мечтали её сверстницы. Вся её жизнь была посвящена работе. Поэтому Татьяна не боялась выглядеть смешной и несовременной. Она даже не задумывалась, как она выглядит и что о ней думают.

– Ты, Таня, чего-то спросить хотела? – напомнил дядя Коля, который, как и Евгений терпеть не мог долгих пауз в разговоре.

– Знаете, я… – Татьяна икоса взглянула на Евгения. Но Евгений был занят поглощением приготовленного Ольгой и тётей Аней. И, кажется, продолжение разговора его нисколько не интересовало. – Я думаю, я не так начала наш разговор. Конечно, в первую очередь, я должна вам объяснить кто я, и интересы какой организации я представляю. Так? Я являюсь сотрудником духовно-просветительского центра «Алконост»…

– Как? Алко?… – переспросил дядя Коля. – Про вино, что ли?

– «Алконост», – повторила Татьяна. – Это из древних мифов. Высоко, в светлом Ирии, обитает сотворённая Богом, полуженщина-полуптица. Иногда слетает она на землю к людям, к избранным, чтобы отвечать на их вопросы о Боге, о мире, о счастье. Я сейчас покажу, – Татьяна повернулась к своей сумочке на спинке стула и достала из неё несколько цветных журналов. Она ткнула в фирменный знак на обложке своего издания: – Вот наш символ.

– Сирена? – спросила тётя Аня.

– Сама ты Сирена. Птица Гамаюн это, – так определил значок дядя Коля.

– Нет, – деликатно возразила Татьяна, – это и есть Алконост. Я вам эти журналы оставлю, вы их почитайте, здесь много интересного.

Дядя Коля принял из рук Татьяны журналы и протянул один из них Евгению. Жующий Евгений показал, что ничего читать он не намерен, что его руки заняты куском курицы. Дядя Коля сам пролистал несколько страниц, но читать за столом и у него не было охоты.

– Без очков не вижу ничего. Дома почитаю, – пообещал он Татьяне и сунул журналы, сидящему справа от него, Александру. К слову сказать, до этого момента дядя Коля читал без очков.

Татьяна мило улыбнулась дяде Коле, хотя ничем ее нельзя было обидеть сильнее, чем пренебрежительным отношением к её журналу. Учась на третьем курсе филологического факультета Московского Университета, Татьяна была приглашена на работу в «Алконост». Приглашение последовало после того, как она написала курсовую работу по русской философии. Её курсовая попала в аналитический отдел одной международной компании, которая, помимо прочего, занималась и издательской деятельностью. Курсовая Татьяны была вынута из потока информации предоставляемой для компании её негласными резидентами. Талант Татьяны был совершенно не при чём. Просто её курсовая содержала ключевые слова: мировой порядок, третья Мировая, Антихрист, роза. Наличие в тексте этих, и некоторых других слов, служило поводом к более тщательному изучению полученного материала. Конечно, основная масса уже при ближайшем рассмотрении оказывалась вздором, но иногда, попадались и жемчужины, которые уходили для последующей обработки их маститыми пропагандистами. К Татьяне решили присмотреться, для этого и предложили работу в «Алконосте». Главному редактору, Игорю Борисовичу, она понравилась своим трудолюбием и наивной дотошностью, с которой она подходила к любому поручению. Знакомить же Татьяну с негласными задачами издательства, редактор считал преждевременным и предпочитал использовать энтузиазм Татьяны втёмную. Сам себя, Игорь Борисович считал посвящённым и при сложении определённых обстоятельств намеревался посвятить и Татьяну. Татьяна замечала особое к себе отношение руководства. Ну, например то, что её никогда не торопили со сроками сдачи материала, что её вознаграждение превышает гонорары рядовых сотрудников. Но Татьяна объясняла это тем, что её коллеги чаще просто переписывали своими словами чужие статьи и чужие книги. И уж конечно, никто из них не верил в то о чём писал. А Татьяна верила. Верила, что, рано или поздно, на Земле воцарится мир и порядок. И в этом Новом мире будет маленькая заслуга самой Татьяны, посвятившей делу духовного просвещения свою жизнь.

– Так ты, значит, журналистка, – определил дядя Коля. – Как там у Пугачёвой дела?

– Я не совсем журналистка, – ответила