Трест (Воспоминания и документы) - Сергей Войцеховский

--

Между тем выяснилось, что Арапов собирается в Москву. Из Югославии Артамонов написал мне 12-го июля:

"Дорогой Сергей Львович!

Ваши письма все получил, включая и последнее о том, что Шмидт хочет ехать. Я выезжаю через три недели и 18-го июля буду в Варшаве. С дороги протелеграфирую Вам точное время приезда и. так как Вы теперь утром не заняты, то мы м. б. сговоримся о том, что первое утро дня приезда посвятим деловым разговорам.

Прочтите прилагаемое мое письмо Денисову (Лотовому) и, если по нефт. (евразийской) обстановке не видите препятствий к его пересылке, перешлите его Денисову (в Москву) в отдельном конверте. Содержание его рассматривайте как совершенно между нами конфиденциальное - это я говорю на случай, если бы Шмидт приехал раньше меня.

Впрочем, я сомневаюсь, чтобы виза ему была выслана так скоро. Я еще не знаю каким путем поеду, т. е. по Дунаю или через Австрию по ж. д., поэтому совершенно не могу еще точно сказать Вам приеду ли я утром или днем.

Пока до скорого свидания. Привет Вашим.

Ваш Липский".

{78}

12

Сохранились полученные мною в отсутствие Артамонова письма Арапова. В первом, от 18-го мая 1926 года, был указан его адрес: Kaiserallee 68 I. Berlin-Friedenau.

"Дорогой Сергей Львович - оказано было в этом письме - целую неделю не имею известий от Ю. А. и начинаю беспокоиться. Был бы Вам благодарен, если бы Вы могли мне написать, в каком положении наши дела, какие перспективы и где Ю. А.? Ведь он собирался 16-го уехать к матери? Я предполагаю, что он, однако, не выехал. Есть ли какие нибудь сведения от друзей, (от М.О.Р.) и от Денисова (Лангового) в частности? Пока ограничиваюсь этими строками. Надеюсь, что кто-нибудь из Вас обоих откликнется и что у Вас все благополучно.

Сердечно жму руку Ваш Шмидт".

--

Из письма Арапова от 7-го июня я узнал, что зарубежные евразийцы снабжают Лангового деньгами и, притом, в английских фунтах. В письме было оказано:

"Дорогой Сергей Львович, очень прошу Вас отправить два прилагаемых письма по назначению и деньги - 40 ф. - Денисову. Нельзя ли было бы также отправить Денисову пишущую машинку Ю. А.? Машинка Денисова находится сейчас в Пар. (Париже ) у Кролинского. Задержка с ее доставкой Вам очень досадна. Надеюсь, что она в скором времени будет переправлена, но так как мы бы не хотели заставлять ждать Денисова, то мы и просим послать ему машинку Ю. А., а Ю. А. - подождать присылки машинки из Пар.

Уехал ли Ю. А. в Сербию и как его адрес? Долго ли он там думает остаться? Сердечно жму руку. Ваш Шмидт".

--

Затем пришло короткое письмо от 10-го июня:

"Дорогой Сергей Львович, посылаю Вам вдогонку первому письмо Денисову с ответом на его пис. от 28-го мая. {79} Пожалуйста, перешлите его. Прилагаю также письмо для Ю. А. Если он уже уехал, очень прошу Вас также его переслать ему.

Сердечно обнимаю. Ваш П. А.".

--

Следующее письмо, от 22-го июня, было написало не в Берлине, а в Лондоне, и помечено номером II/258:

"Дорогой Сергей Львович, получили Ваши письма от 13-го и 15-го. Из нашей переписки с Денисовым - письма 9-го, 10-го и 18-го июня - Вы увидели, что мы считали бы более выгодным приезд Д. (Лотового) сюда, до поездки кого-либо из нас к нему. Вопрос о высылке (польской) визы - кому и куда таким образом естественно зависит от ответа Денисова. Т. к. времени не много, то мы просим Вас по получении его ответа сообщить по телеграфу, может, или не может Денисов приехать, послав письмо вдогонку.

Последние события отодвинули как то на задний план вопрос о пересылке (евразийской) литературы (в Россию). В каком положении передал Вам дело Ю. А., желал ли возобновить пересылку (при содействии польского генерального штаба) и присылку Вам новых запасов?

Сердечно обнимаю. Шмидт".

--

В письме не было указано, кого Арапов подразумевает под словом "мы", но ответ на этот вопрос был дан полученным мною из Лондона письмом евразийца П. Н. Малевского-Малевича от 18-го июня. Оно было помечено номером П/246 буква, очевидно, обозначала тот псевдоним Пэнни, которым автор письма назывался в переписке евразийцев. Впервые написав мне, он сообщил свой адрес - с/о Miss A. Wolkoff, 27 Campden Road, London W. 8. - a затем прибавил:

"Милый Сергей Львович!

Обращаюсь к Вам с просьбой прилагаемое письмо и деньги переслать Денисову, а мне прислать прилагаемую расписку в получении. Как разрешился вопрос с посылкой машинки Денисову?

Искренне преданный П. Малевский". {80}

--

3-го июля Арапов написал мне из Оксфорда, в Англии:

"Дорогой Сергей Львович,

Не получив от Вас никаких известий относительно Ден. (Лангового), послал Вам телеграмму о высылке визы Шм. в Ковно (в Берлин) Очень прошу Вас иметь в виду, что Шм. будет у Вас только 20-го и соответственно сообщить Ден. о приезде его (в Москву) числа 25-го. У него (то есть у Арапова, обозначившего себя в этом письме первыми двумя буквами своего псевдонима Шмидт) ряд важных дел.

Если бы был какой либо определенный ответ от Денисова, то я буду здесь до 10-го, с 10-го до 15-го по адресу Резника (евразийца II. Сувчинского).

Очень прошу все срочное и важное сообщать. Сердечно Вас обнимаю.

Ваш П."

--

7-го июля Арапов написал еще раз:

"Дорогой Сергей Львович,

Получил вчера вечером Ваше письмо с вложением писем Денисова и А. А. (Якушева). Телеграммы я не получил, Вам же я послал еще 3-го телеграмму о высылке визы Шм. в Ковно. Эту телеграмму я получил 5-го назад с указанием, что адресат не найден! Тут же послал ее вторично и надеюсь, что Вы сейчас ее получили. Надеюсь, что Вы также получили мое письмо от 3-го.

Ввиду отъезда 24-го Денисова - что впрочем явилось новостью для меня сделаю все, чтобы Шм. был в Женеве (в Варшаве) 18-го утром, конечно если с Вашей стороны Вы устроите визу. Сердечно жму руку. Ваш П. А.".

--

Трудно сказать почему первая телеграмма была Арапову возвращена. Я ее получил 3-го июля - она сохранилась до сих пор в моих бумагах - несмотря на то, что адрес был неполным и состоял лишь из моей фамилии, названия улицы и номера дома, в котором я никогда в Варшаве не жил. Польский телеграф установил, однако, что указанный адрес был адресом Русспресса и, не застав меня в редакции, оставил уведомление о полученной для меня из Англии телеграммы. {81} Ее содержание должно было, однако, удивить поляков упоминанием Ковно, столицы Литвы, с которой Польша тогда не поддерживала отношений. Может быть, это удивление стало причиной возвращения телеграммы отправителю для проверки текста.

Путаница, возникшая в вопросе о свидании зарубежных евразийцев с Ланговым, мне, очевидно, не понравилась. Об этом я теперь могу судить по единственному, сохранившемуся в моем архиве письму Лангового из Москвы, написанному 27-го июня.

Как и вся переписка Треста, оно было доставлено в Варшаву польским дипломатическим курьером, но от аккуратно напечатанных на прочной голубой бумаге писем Якушева отличалось не только внешне - неразборчивым карандашом на желтоватом листе самого низкого качества - но и орфографией. Якушев придерживался старой, Ланговой - новой.

"Дорогой Сергей Львович - сказано в этом письме - получил два раза по сорок фунтов (стерлингов), всего 80. Жду машинку.

С содержанием Вашего письма от 15-го июня я вполне согласен. Мне также кажется, что идет какая-то путаница и ералаш. Впрочем от окончательного суждения воздерживаюсь до личного свидания.

Между нами говоря, у меня иногда была мысль о посылке к черту, но воздерживался я от этого по следующим, соображениям, пока:

1. Не всех надо послать к черту, а только путаников;

2. Надо, следственно, выявить, кто путаники, а кто нет;

3. Нужен единодушный поход против путаников, как со стороны аргентинской (эмигрантской), так и мануфактурной (внутрироссийской) нефти (евразийцев);

4. Решаться на посылку к черту, т. е. на разрыв надо только взвесивши все за и против, т. к. здесь поставлены на карту вещи более серьезные, чем, напр., вопросы личного самолюбия. {82} На сем кончаю. Сердечно Вас обнимаю. Привет А. В. (Александрову).

Будьте добры переслать прилагаемое письмо Шм. (Арапову).

Искренне Ваш Денисов".

--

6-го июня генеральный штаб прислал мне в редакцию записку, написанную по-русски, судя по почерку - капитаном Таликовским:

"Получена вчера (из Москвы) телеграмма: Миша приедет вместо среды субботу десятого. Ринг."

Вместо подписи были приписаны две буквы - Шт.

Телеграмма, очевидно, предупреждала об изменении даты перехода польско-советской границы "в окне" кем-то, связанным с М.О.Р. или с Кутеповской организацией. Имела ли она отношение к свиданию евразийцев с Ланговым я теперь сказать не могу. Упомянутый в телеграмме Миша был, несомненно, М. И. Криницким.

13

В отсутствие Артамонова, в Варшаве состоялась моя встреча с П. Б. Струве. Он передал мне включенное уже в эти воспоминания письмо Шульгина от 18-го июня. Отчет об этой встрече был мною послан Тресту и Кутепову. Он вызвал ответ М.О.Р., который, как мне кажется, разоблачает одну из главных задач, поставленных чекистами созданной ими "легенде". До этого ответа я получил от Якушева другие письма. Первое, написанное в Москве 9-го июня, было помечено номером двадцать вторым, как продолжение переписки с Артамоновым: