Мечта каждой женщины - Наталья Никольская

Не успела она всерьез об этом побеспокоиться, как раздался звонок в дверь. Аркашка сорвался с места и выбежал в прихожую. Вскоре оттуда послышался его радостный голос, которому вторил еще один. Только тембр явно не подходил под обыкновенный мужской стандарт и совсем не был похож голос на Арсения Сергеевича.

– Познакомьтесь, это Люда, – смущенно представил девушку Аркадий. – Мы с ней в одном классе учимся.

Евдокия Тимофеевна сразу заметила, что хозяйка дома этому визиту не очень-то обрадовалась, поэтому поспешила сгладить неловкую ситуацию и первая вступила в разговор:

– Ну, Марина Аркадьевна и так никуда не убежит. А меня баба Дуся зовут, давай я тебе чайку налью, а то, небось, на улице-то холодно? – поставила она ударение на последнем слоге.

Вскоре девушка согрелась и оказалась очень приятной собеседницей, но так как Евдокия Тимофеевна пришла в этот дом вовсе не для разговоров с ней, она нашла какой-то повод и отправила ее с Аркашкой «уроки учить».

– Меня всегда так выпроваживали, когда взрослые приходили, – объяснила она Марине Аркадьевне.

– Честно говоря, я бы вообще не хотела, чтобы она приходила, – призналась Андреева. – Мы все равно насовсем уезжаем в Америку уедем, а она останется, так что зря она в последние дни Аркадию мозги пудрит.

– А может, и не она одна виновата? – попробовала вставить старушка.

– Ну, не знаю, – с возмущением откликнулась Марина Аркадьевна. – Конечно, они еще дети, но он же скучать будет, когда уедем. А надо будет к новой школе привыкать, к другим людям…

«Бред какой-то, – думала Евдокия Тимофеевна уже по пути домой. – Коли бы все так рассуждали, так никто бы и не женился!»

Сама она никогда замужем не была, но вовсе не причине невыразительной внешности или сварливого характера. Просто как-то не сложилось. «Не полюбила», как всегда со вздохом любила отвечать на вопросы о личной жизни баба Дуся. Правда, никто в это не верил, зная, как может она иногда навести тень на плетень. Даже собственный внук лишь лукаво улыбался на такое заявление, но дальше расспрашивать не решался.

Зато сама Евдокия Тимофеевна очень любила узнавать подробности чужой семейной жизни и даже давать советы. Впрочем, весьма разумные и своевременные. Иногда.

Впрочем, женскую болтовню баба Дуся никогда не выносила в разряд пустых и никчемных. Ведь именно такие «беседы по душам» были для нее истинным кладезем для новых и полезных сведений. И на этот раз она постаралась впитать в себя как можно больше информации, чтобы потом использовать ее в случае надобности.

ГЛАВА 6 НОВЫЙ ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ

Никого не застав дома, Евдокия Тимофеевна включила телевизор и принялась за приготовление ужина. Когда через полчаса на кухню бесшумно вошел Костиков, он застал Бабусю всю в слезах.

– Вас кто-нибудь обидел? – удивился он, судорожно вспоминая всех хулиганов в округе. – Деньги отобрали?… Или опять молоко убежало? – подозрительно спросил он, обещая всевышнему ни за что не ругать родственницу: «Пусть уж лучше по пустякам страдает, чем действительно что-то страшное случится».

– Ой, Горяшка, тут такое… такое показывали! – всхлипывала старушка, показывая на телевизор. – Все-то думали, маньяк какой, а она… родную мать сама отравила!

Поняв, наконец, что причиной искреннего горя является всего-навсего история из нового телесериала, Игорь с облегчением выдохнул:

– Давайте я Вам лучше сам кое-что расскажу. Про нашего сантехника.

Такое начало бабу Дусю заинтриговало настолько, что всхлипывать она мигом перестала. Но Костиков решил еще немного ее помучить, поэтому сразу же ушел в кабинет. Старушка мигом выключила злополучный «ящик», убавила огонь на плите и прошмыгнула следом за внуком.

– Чегой-то там ты сказал?

– У меня новости. Оказывается, что в квартире Каверина был прописан не только Валентин Петрович…

– Так это ж я знаю, – разочарованно протянула Евдокия Тимофеевна. – Племянница евошняя, Марина. Она мне сама говорила, что для Аркашки старалась, потому как дед любил его очень.

– Если он его так любил, что же он его в своей квартире не прописал? – саркастически усмехнулся Костиков.

– Непонятливый ты какой-то, – отмахнулась Бабуся. – Дак рази дитю можно сделки с недвижимостью проводить? Я сама по телевизору смотрела, что только взрослые могут. А родителям так невыгодно, особенно, ежели они переезжать собираются!

– Так вот оно что, – поморщился Игорь, полдня ломавший голову над этим вопросом: «Как только я мог забыть об этом?», – мучил себя он.

– Так чего ты мне рассказать хотел? – напомнила Евдокия Тимофеевна, довольная благодарным слушателем. Выплеснув информацию, она со спокойной душой могла выслушать все, что угодно, поэтому приготовилась засидеться в кресле подольше и полезла в карман за кисетом с любимым табачком.

Детектив вспомнил о сведениях, в буквальном смысле добытых за сегодняшний день, и почти расстроился – в свете дедуктивного метода Бабуси они как-то разом поблекли.

– Просто удалось наладить контакт с Малышевым, – сухо объяснил он, стараясь ничем не выдать своего разочарования. – Он меня просветил на счет прописки Андреевой. Только я не очень понял, зачем моей клиентке понадобилось все это от меня-то скрывать?

– А ты ее об этом и не спрашивал, – хитро прищурилась старушка, доставая щепотку табака из заветного мешочка.

– Верно, не спрашивал, – устало согласился Костиков. – Вот только про ссуду она бы могла заикнуться и без намека с моей стороны. А теперь подозрение на нее падает.

– Какую судну? – переполошилась баба Дуся, забывая про кисет, из которого грозил просыпаться бурый порошок, являющийся огромной драгоценностью для старушки и предметом аллергии для Ирины.

Под грозным и неусыпным взглядом внука, заботящемся о родной, хотя и гражданской, жене, она накрепко и с удовольствием затянула шнурок и, удобно устроившись в кресле, строго сказала:

– А-ну, рассказывай.

Увидев такой интерес к столь мелкому факту, Игорь даже удивился:

– Просто Марина Аркадьевна взяла ссуду в банке под залог дядиной квартиры. Потому что она уезжает, а свою долю на наследство в любом случае имеет. Вот она и оформила договор.

– Оформить-то оформила, а как же теперь с Фросей быть? – задумалась Евдокия Тимофеевна, подперев щеку кулачком. – И с сынком ейным?

– Ну, о какой Фросе Вы говорите! – взвился внук. – Сами же рассказывали, что деревенскую племянницу Тамарой зовут!

– Да какая разница, – отмахнулась старушка. – Как же нам теперь быть?…

Увы, вопрос в данном случае получился риторическим, потому что получить ответ на него так и не пришлось – на пороге возникла сияющая Ирина:

– Ну, что же вы в комнате-то сидите! Такую красоту пропустите! На улице первый снег выпал!

Она растормошила мужа и потащила его к окну, а Евдокия Тимофеевна тем временем прошмыгнула на кухню, мысленно благодаря собственную прозорливость и заодно – умных людей, которые придумали способ регулировать огонь в горелках плиты, из-за чего ужин оказался испорчен не безнадежно.

– Как вы тут без меня? – прямо с порога начала спрашивать старушка. – Никто не приходил? Не звонил?

– Нет… – едва успел вставить слово в этот поток Стас.

– Я вам пельменей принесла, – безо всякого перехода сменила тему разговора баба Дуся, – а то понакупите всякой ерунды. Чегой-то у вас здесь? А, щи – это хорошо. Правильно, ребенки должны витаминно питаться, калорийно, – блеснула она модным словом, которое в последнее время часто употребляла Ирина.

Конечно, Тамара и сама могла позаботиться о хлебе насущном для себя и своего сына, как она и делала всегда. Но то ли от смены обстановки, то ли от потери единственной надежды в этом жестоком мире, у нее совсем опустились руки. Поэтому ей было особенно приятно, что совершенно чужой и незнакомый (когда-то) человек, проявлял такую заботу о ней и Стасике.

После взаимных упреков в квартире установился, наконец, мир и лад. Бабуся, взяв над кем-нибудь шефство, вовсе не собиралась уступать свои права, а Калинина, как женщина во многом самостоятельная, не хотела зависеть от кого-либо, даже доброго и бескорыстного. Но все-таки в этом споре выиграла баба Дуся:

– Можешь мои пельмени и не есть вовсе, я их ребенку принесла, ему расти надо.

Сам «ребенок» при этом тоже присутствовал, но ни маме, ни, тем более, Евдокии Тимофеевне возразить не посмел. Он просто смотрел с высоты своего почти двухметрового роста на маленькую старушку и искренне восхищался ее напористости. Выслушав последний аргумент, он все-таки не выдержал и расхохотался.

Женщины сначала причину не поняли, но, окинув его взглядом, тоже не удержались от улыбки.