Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 2 - Илья Крымов

– Рад, что вы сохраняете свое обычное спокойствие. Надеюсь, этот эффект застывшего времени не перманентен?

Хинопсы заверили, что вскоре все вернется в норму. Их ничто не смущало и не пугало, эти существа ведали, как работал мир, но относились к нему с определенной степенью отрешенности, пока ничто не грозило фундаментальным основам.

Оставив их, я отправился искать источник шума и вскоре оказался в медицинском блоке, а точнее – в прозекторской, где имелись холодильные камеры для тел. Одна оказалась пуста и пребывала в довольно плачевном состоянии, ее металлическая дверца, вырванная с мясом, валялась на полу. Присев над ней, я прочел: «Адольф Дорэ № 08».

– Проклятье!

Его тело так и не отправили в Мескию, все занимались моим переездом из дворца, суматоха кружила головы ответственных лиц. Какой позорный конфуз, один из лучших людей Имперры уже несколько дней валялся забытый в холодильнике, и Силана ведает, сколько бы еще это продлилось… кабы он не сбежал? Труп Адольфа Дорэ сбежал?

Приготовившись к бою, я открыл одну из целых холодильных камер, откуда, к слову, и доносился непрестанный стук, но наружу вывалился всего лишь труп технократа. Он оставался мертв, сомневаться не приходилось, зато колонии кристаллов в его плоти светились бирюзовым, и окоченевшие мышцы судорожно сокращались, словно от разрядов электричества.

Бросив извивавшегося покойника, я ринулся обратно. Палец Барона вывел к воротам, через которые Адольф покинул мескийскую землю, а дальше идти по следу было легко – наста в Арадоне не наблюдали даже зимой, не говоря уж о лете.

Изредка по пути встречались «замороженные» существа, коих, к счастью, было немного: несколько случайных прохожих и керубим ночной смены, так и не успевший вытянуть из-за пояса дубинку.

Я ехал по ночным улицам Нобилитэ, держась холодного следа, а плохо прогретый впопыхах стимер кашлял, то и дело грозя заглохнуть. Приходилось прилагать усилия, чтобы провести машину по обледенелой дороге на летних шинах и не дать случиться роковому заносу, но мне удавалось. Новой проблемой стала потеря следа – нетающая ледяная корка вывела на очередной перекресток и там исчезла.

Судя по всему, на том месте произошел бой. Витрины фешенебельных магазинов, что располагались на первых этажах, были уничтожены, по стенам самих зданий пролегали борозды пулевых отверстий, на брусчатке читались следы нескольких видов шин и валялись пустые гильзы. Изучив следы, я распознал один тяжелый транспорт, скорее всего фургон, и несколько двухколесных – мотоциклеты. Осмотр гильз лег последними мазками на картину. Это были винтеррейкцы.

Труп Адольфа прилично отдалился от нашего посольства, но тут его перехватил летучий отряд пепельных драгун, и завязался бой. Патронов они не жалели, стреляли из своих автоматических винтовок, маневрировали, кружили, заходили с разных сторон. Многие погибли. Тел не осталось, но эмоции, все еще витавшие в воздухе, были лучше материальных свидетельств – страх, решимость, отчаяние. А потом винтеррейкцам как-то удалось схватить Адольфа и увезти. Куда? Нетрудно догадаться, что в свое посольство. Дипломатические представительства всех крупных стран располагались в Нобилитэ сравнительно кучно.

Итак, я оказался перед непростым выбором: возвращаться обратно или продолжать это гребаное ночное приключение? «Доминант», заряженный патронами с черной ртутью, несколько ножей и Голос были неплохим подспорьем в любом бою, но для штурма винтеррейкской твердыни потребовалась бы армия. А было ли мне это нужно? Такое посягательство являлось прямым путем к объявлению войны с Винтеррейком и всей Северной коалицией.

С другой стороны, они захватили существо, в которое превратился мой человек – разумеется, вели слежку за нашим посольством, как мы ведем за их, – и все это было как-то связано с сердцем Дракона Времени. На что им этот артефакт? Что они о нем знают и как хотят использовать? Плевать! Важно лишь то, что сердце в буквальном смысле было мне жизненно необходимо, и я решил, что эта ночь предрасполагала к безумию.

Одним из разгромленных заведений на перекрестке являлась лавка портного, где могли отовариваться состоятельные подданные. Среди подстреленных манекенов на витрине нашелся один, по размерам соответствовавший моему виду: клиенты-тэнкрисы всегда и везде были желанны. Оставив несколько золотых монет в засыпанном осколками стекла помещении, я забрал с собой один черный плащ и одну шляпу-котелок.

План посольства имелся, информация об охране тоже, у меня было оружие, навыки и решимость. Не хватало Себастины, которая, увы, «замерзла» вместе со всеми, однако решение уже было принято.

Каково же было мое удивление, когда оказалось, что в эту самую ночь взять винтеррейкское посольство штурмом решил не один лишь я, и конкуренты подготовились гораздо лучше.

Звуки стрельбы и взрывы стали раздаваться, когда я остановился за несколько улиц до аллеи Кантераля. Нужно было одеться и натянуть на лицо противогазовую маску из бардачка, чтобы добиться хоть минимальной конспирации, но пока я копался, веселье уже началось.

Боевики Железного Братства были доставлены к главным воротам посольства на шести грузовиках. Они пошли на штурм сразу же после выгрузки и, используя гранады, быстро взяли КПП. Закрепившись, террористы стали поливать фасад пулеметным огнем. Из посольства, надо отдать им должное, ответили сразу же, будто ждали нападения. Шквал огня не позволил захватчикам продвинуться ко входу в главный корпус, но те и не особо рвались.

Пока одна группа технократов привлекала к себе внимание, вторая заходила с юга, а именно – собиралась ворваться в крыло военного атташата. Я понял, что нужно действовать, и с «Доминантом» наперевес ринулся к ним. К тому моменту когда очередь ртутных пуль выкосила полтора десятка террористов, они уже успели уничтожить створки южных ворот бесшумными алхимическими минами и перебить охрану. Дальше ничто не помешало мне осуществить вторжение на территорию суверенного государства.

Постоянно пользуясь Голосом, я избегал внимания охраны и персонала, а если мое вторжение замечали, приходилось удушать эмоции свидетелей, чтобы выиграть время. Я был готов пролить много крови, когда принял решение врываться, но на месте, ознакомившись с новыми обстоятельствами, захотел попробовать завершить дело чисто.

Пользуясь планом здания, все еще накрепко сидевшим в голове, я продвигался к камерам временного содержания. Официально помещений такового назначения не существовало ни в одном посольстве, но на деле они были у всех. Проблема заключалась в том, что камеры сии располагались в главном корпусе, где наверняка было не продохнуть от винтеррейкских солдат, отражавших атаку. Грохот выстрелов снаружи не прекращался ни на минуту, крики и топот внутри здания тоже.

В главном корпусе стало тяжелее. Я старался держаться подальше от передней части здания, двигаться быстро и прятаться, когда приближались источники эмоций, но меня все равно четырежды обнаруживали. Вход в тюремный блок охраняли часовые, которых я погрузил в состояние глубокой апатии. Они безразлично следили за тем, как я одним выстрелом уничтожаю замок и врываюсь внутрь. Еще один караульный, сидевший по ту сторону за столом с учетной книгой, попытался выхватить табельное оружие, но получил перелом руки и был поднят над полом за грудки.

– Здравствуйте, сударь, меня интересуют последние поступления.

– Какого дьявола?! Моя рука!

– Простите за причиненные неудобства. Мне нужен человек, мужчина, рост сто семьдесят сантиметров, брюнет с проседью, пышные усы, пятьдесят лет, возможно, мертв. Есть у вас тут кто-то подходящий под описание?

– Мне больно!

– Это значит, что вы еще живы, но это поправимо. Так как?

– Здесь никого такого нет! – выдавил солдат, корчась. – У меня только один заключенный, и тот – баба! Можешь посмотреть в книге!

– Что ж… напомните-ка мне, где у вас медблок? А, хотя вспомнил, северный корпус, под этажами консульского отдела.

Погрузив и этого человека в апатию, я собрался уходить, но за спиной вдруг раздалось:

– Бриан! Бриан, я здесь!

В блоке было несколько камер, все за металлическими дверьми, голос исходил из четвертой слева. Открыв смотровое окошко, я встретился взглядом с серебряными глазами.

– Бри.

– Кименрия.

– Я так рада тебя видеть… Богиня всевеликая, что это?

– Противогаз, – последовал ответ. – Странно, я знал, что ты на территории посольства, но ни на миг не задумался о том, что мы можем встретиться.

– Все потом! Скажи сначала, что с нашим сыном? Он жив?! Ты смог его уберечь?! Винтеррейкцы говорят, что он погиб, но я не верю…

– Эзмерок жив и невредим.

Тугой узел страха, пульсировавший в ней, был в одночасье разрублен, Кименрия сползла по двери на пол, рыдая от счастья. Времени было очень мало, но все же я не торопил ее, уважая священные чувства матери к своему чаду.