Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 2 - Илья Крымов

Форхаф догнал меня в анфиладе залов и стал молча следовать на расстоянии. Вернувшись в свои покои, я приказал провести грядущего гостя в мой кабинет. Викарн не заставил себя долго ждать.

– Кажется, только вчера я велел вам уйти и больше не мозолить мне глаза.

– И мы подчинились, как положено делать тем, у кого не осталось веских аргументов.

– Но сегодня вы решили вернуться.

– Да, тан Великий Дознаватель. У нас появился аргумент.

– Любопытно было бы услышать.

– Извольте…

– Коньяку? Виски?

– Я… не пью, – неожиданно смутился тигр.

Сняв маску и скинув плащ на спинку кресла, я налил себе и кивнул:

– Говорите.

– В канцелярии его величества готовится приказ о реформе тайной службы. Суть этого документа в том, что я буду назначен коронером[2] его величества и отныне вы, то есть ваша ложная личность, будет обязана советоваться со мной во всех важных вопросах. Степень важности тех или иных решений опять же определять буду я.

Покачивая тумблер в одной руке, я некоторое время молча рассматривал его лобастую морду.

– Значит, король решил превратить вас в намордник для меня, но даже не пожелал сообщить об этом. Подло и недальновидно. Как вы этого добились?

– Вовремя подсуетился и, когда он был в бешенстве от потери сестры, заверил, что смогу прекратить то безобразие, которое вы развели, заменив моего хозяина на посту. Вино, эмоции и непривычное для него чувство бессилия легли дополнительными гирями на нужную чашу весов.

– Хорошо, – искренне похвалил я, – очень хорошо. Как говорил Махарий Стузиан: «В войне и на охоте самое важное – дождаться подходящего момента». Ваш наступил скоро. И с какой же целью вы решили прийти и рассказать мне об этом успехе?

– С той же, с которой вчера принес картину. Мы совершили ошибку и раскаиваемся, выражая надежду, что вы согласитесь возобновить сотрудничество.

– А иначе? Вы станете вставлять мне палки в колеса?

– Памятуя о том, что великие империи мира умеют быть жестокими, мы не посмеем. К тому же ваша отповедь пришлась нам против шерсти, но она была справедлива и полезна. Если вы пойдете навстречу, мы обязуемся подчиняться так, как подчинялись нашему господину, до тех пор пока справедливая кара не постигнет его убийцу.

Я вопросительно приподнял брови.

– Справедливость кары установит закон, – добавил он искренне, хотя и приложив усилия.

– Какая покорность. И эти слова вы говорите от имени всей общины?

– От имени каждого викарна, чтящего память Хайрама эл’Рая.

– Хм. Что ж, зеньор коронер, я подумаю и сообщу вам о своем решении. Вижу, утрата не застит ваш разум непроглядной мглой, в отличие от короля. Хорошо, когда кто-то сохраняет способность мыслить здраво. Не смею больше задерживать.

Но он не уходил, а я не гнал, потому что все это происходило ради одного лишь вопроса:

– Вы… действительно его выследили?

– Я этого не говорил.

– На аудиенции…

– А если я солгал королю, вы возьмете все свои слова обратно, Форхаф?

– Нет. Один раз мы пренебрегли своим словом, и больше такого не повторится.

Он не задумывался над ответом, говоря от сердца, но изнутри тигра терзала потребность знать правду.

– Откровенность за откровенность. Я не выслеживал Грюммеля, я выслеживал то, что он желал получить. Когда мы встретились, я убил его людей и сломал ему несколько костей. А потом бруха огрела меня поперек хребтины своими чарами, собака сутулая. Простите за вульгарность. Огромное разочарование, не так ли?

– Если то, чего он желал, все еще у вас, успех можно будет и повторить, и закрепить.

Жаль, что у меня этого больше не было.

Тридцатый день от начала расследования

За два прошедших дня изменилось не все, но многое.

Великий Дознаватель покинул королевский дворец и переселился в мескийское посольство. Король действительно издал указ, менявший структуру подчинения в его тайной службе. Лучшие криптологи приступили к расшифровке творений безумного самашиита. Эзмерок отправился в Мескийскую империю, под теплое крылышко к Иверин эл’Вэйн. Когда-то она смогла приглядеть за одним красноглазым мальчишкой, а теперь приглядит за другим, пока его судьба не решится.

Все это было раздражающими, но необходимыми приготовлениями. Новая обитель давала больше свободы, но отдаляла от двора, где пришлось оставить соглядатаев в тенях. Новый буфер между мной и тайной службой немного замедлял работу, но шерхарры хранили верность слову и в меру сил содействовали мескийцам. Первый взгляд моих криптологов на то, что породил воспаленный разум Гелиона Бернштейна, показал, что они понятия не имели, на что смотрели. Ну что ж, хотя бы узнал, что это не я так ослаб умом, а загадка оказалась слишком сложной.

Мой исход из обители эл’Азарисов вызвал громкий общественный резонанс. Несмотря на приказ всем структурам держать переезд в строгой секретности, сохранить тайну не получилось.

Одно радовало – незадолго до этих событий в дипломатических встречах решено было сделать перерыв. Послы и переговорщики так устали от бесконечных словесных баталий, что единогласно было решено отложить следующий раунд на время. Не произойди этого, разлад меж арбализейцами и их мескийскими покровителями мог стать стимулом для усиленного давления со стороны винтеррейкско-гассельской коалиции.

– Кажется, все готово. Можем ехать, Себастина.

Два дня назад, сразу после разговора с Форхафом, я приказал отправить в Фатикурей просьбу о личном неофициальном визите Великого Дознавателя к великому теогонисту. Обычно такие прошения получали ответ через седмицы, а то и месяцы, кто бы их ни посылал, но у меня было преимущество – так называемый «ключ от внутреннего двора». На похоронах эл’Рая мне вручили приглашение, невзрачный серебряный медальон, который сократил время ожидания с седмиц на дни.

– Может, хочешь остаться?

Себастина, дотоле тихонько строчившая в дневнике, подняла бледное лицо с большими кругами под глазами.

– Ты неважно выглядишь.

– Простите, хозяин.

Тот удар не прошел для моей горничной даром. За годы служения она с какими только противниками не сталкивалась, даже с настоящим мангуда, однако не припомню, чтобы когда-либо она чувствовала себя так плохо без явных физических повреждений. Тогда, в гроте, ее не просто сильно ударили, а скорее всего, еще и применили какие-то чары. Проклятая ведьма.

– Временное недомогание – не повод пренебрегать обязанностями. Особенно сейчас, когда Адольф Дорэ покинул нас.

Адольф… да. Его тело все еще лежало в холодильной камере внизу, под посольством. За всеми делами с этой суматохой так и не дошли руки проконтролировать переправку героя на родину.

– Что ж, надевай плащ и маску.

Кортеж покинул посольство рано поутру – хотелось завершить основные дела до сиесты. Вместе со мной и Себастиной в длинном черном «Хокране» ехал опытный маг, а в бронестимерах сопровождения тряслись солдаты Имперры.

Не любил я вот так заметно передвигаться, чувствовал себя одной из тех смешных уточек в тире. Предполагаемому врагу достаточно было уничтожить ведущий и замыкающий транспорты, чтобы остановить кортеж, после чего ударить по «Хокрану» каким-нибудь мощным заклинанием, чтобы уничтожить лорда-протектора. Именно от такого исхода нас должен был защитить маг, но никогда не знаешь, на чьей стороне окажется более смертоносная магия.

Все-таки к скрытности привыкаешь, словно к успокаивающей тяжести доспеха, – стоит ее лишиться, и чувствуешь себя нагим.

Около двух тысяч лет назад произошло событие, ставшее реперной точкой в истории Мескии, а следовательно, и всего мира. Император, правивший тогда, оказался на редкость религиозным тэнкрисом, в современной ментальной медицине его состояние именовалось «комплексом мессии». Этот Император задумал превратить мескийскую монархию в теократию, чтобы стать прежде всего первосвященником, а уж во вторую очередь светским правителем. Также он хотел ввести в незыблемый с начала времен культ Луны множество новшеств, которые придумал сам: принять в несмерианство низкорожденных; объявить о существовании альтернативы Шелану, предназначенной для душ грешников; учредить массу новых ритуалов и концепций, таких как «грех» и «искупление».

Благородные таны, высшие лорды и пэры империи, верившие в богиню более консервативно и без такого фанатизма, восприняли реформы в штыки, началась многолетняя гражданская война, унесшая жизни миллионов. Итогом стало низложение Императора-священника и воцарение на престоле его младшего брата. Многие высокородные таны настаивали на том, чтобы новый Император казнил безумца, дабы на корню пресечь будущую угрозу единству династии, однако у того не поднялась рука пролить родную кровь. Безумец был изгнан из Мескии, и его имя открылось миру, потеряв статус священной тайны: Кафаэрис.