Другой вагон - Л. Утмыш

— Привет, Большой брат. Погоняемся? — Чирикал цыплёнок.

— Привет. Ты ел? Вон, твои едят, а ты бегаешь. Надо до конца есть, а то не вырастишь. — Как его взрослые учили, так он учил друга.

— Пойдём за ворота?

— Пошли. Проведаем барашка.

И пошли гулять за ворота. Они часто гуляли вместе по округе.

Наступило лето. Цыплята скинули жёлтый пушок, обросли беловатыми перьями. На головах пробивался гребень. Крепли крылья. Цыплята разгонялись с их помощью до большой скорости, убегая врассыпную, если пёс прочищал горло лаем.

Беда случилась внезапно. После завтрака Малай заступил на дежурство. Глядь, любимец странный. Он рассыпал пшено. Все птенцы сбежались. Когда раздают еду, нельзя «зевать». Любимец Малая клюёт, но мимо. Клювом тычет в корм. От удара о землю головка проворачивается в сторону. Он голову подымает вверх, сглатывает. В клюве зёрнышка нет. Пока он мучился, сородичи ни крохи ему не оставили.

Мальчик испугался. Головка цыплёнка проворачивалась чудовищно. Глаза оказывались на месте затылке. Глаза смотрели прямо на него.

Малай бегом к Зурани. Доложил о странности цыпы. Женщина подошла к птенцу. Цыплёнок взглянул на них, повернул шею обратно, ударил клювом в землю. Мимо. Птенец старался впустую, но не расстроился. Радостный помчался позади всех к воде. Пил воду, подняв головку, меняя затылок и клюв местами.

— Затоптали ночью, — объяснила внуку странности цыплёнка бабушка.

— Зачем?

— Подросли курята. Места под крылышком мамы не стало хватать, затоптали. Некоторые наглеют.

— Он по очереди лез.

— Откуда знаешь?

— Я всех цыплят наизусть знаю. Этот добрый.

— У него силёнок мало. А то бы обнаглел как все.

— Это тот, которого ты родила. Он не наглый, он весёлый.

— Может, этого. Может, и не этого.

— Он, точно. Он со мной здоровается, Большим братом называет. — В голосе Малая зазвучали слёзы. Зурани обняла его:

— Не расстраивайся ты так. Может, просунул голову в щель, вынуть не смог, вот и прокрутил шею.

Мальчик окончательно расстроился. За обедом почти не ел, круги выписывал ложкой в чашке с чаем. Взрослые определяли судьбу покалеченного цыплёнка.

— Коту отдать, — предложил первым Бабай.

— С голодухи помрёт, — высказалась мама Малая. — Недолго осталось.

— Голову надо отрубить, чтоб не мучился. Потом зажарить, — приговорил птенца к смерти старший брат Малая. — А этот, — он посмотрел на младшего брата, — плакса…

— Сам будешь жариться на адской сковороде за подобные дела, — дал лёгкий подзатыльник старшему сыну отец.

— Зажарить?! С голубка не вырос, — воскликнул Бабай. — Возни не стоит.

Мальчик перестал круги наворачивать. Медленно пошёл из-за стола. Все опустили глаза.

— Эх, вы. Мальчик растёт милосердным, а вы хотите, чтоб он вырос жестоким как вы? — Зурани пошла за внуком. — Куда? Не поел же. — Она привела внука к столу опять. — Ешь, не плачь. Полечим. Авось, выживет.

— Давайте шею в гипс замотаем. — Робко предложил Малай. Он зимой поскользнулся, сломал руку. Ему накладывали гипс. Он знал про гипс.

Семья бурно обсуждала, как лечить птенца. Взрослые решили, шея цыплёнка не выдержит гипс.

Лечить взялась Зурани. Сразу после обеда приготовила лечебное снадобье. Исполосовала лук вдоль и поперёк. Получилось много кубиков. Налила в солонку кефир. Вышла с этим добром во двор. Рассыпала перед странным птенцом лук, остальных прогнала. Он тычется клювом в землю, ухватить лук не может. Напрасно пытался клевать. Лук сородичи склевали весь.

Зурани замотала его шею бинтом. Нарезала лук ещё. Села на низкий табурет. Велела внуку поймать цыплёнка. Раздвинула коленки, подол платья натянулся. Высыпала на него лук. Пустила на подол цыплёнка. Он стал клевать кубики лука на подоле. Часто мимо, иногда в цель. Кубики подскакивали в воздух, раз за разом уменьшались числом. Когда птенец склевал больше половины лука, Зурани взяла солонку, ткнула клювом в кефир. Он попил с удовольствием.

Только тогда успокоились цыплёнок, мальчик, семья. Барбос перестал гавкать, а то беспрестанно лаял с утра. Когда семья скрылась из виду, цыплёнок залез мальчику на плечо. Мальчик спросил любимца:

— Скажи, честно: ты голову в щель просунул, вытащить не смог, нечаянно прокрутил?

— Честно? Я первым заметил за ящиком червяка, решил поохотиться. Почти поймал клювом. Я не хотел его есть, только поиграться с ним хотел. Братья и сёстры тоже его увидели, залезли на меня, что он им достался. Ну, помяли немного. Не со зла. Просто я оказался у них под лапами. Голова застряла в щели, я резко дёрнул. Голова не вышла. Я стал головой крутить. Еле вышла.

— Ух, вредные обжоры…

— Не ругай их. А я… а я никогда теперь не буду вредничать.

— И я никогда-никогда не буду делать плохо, — дал клятву Малай.

День за днём по методу Зурани мальчик кормил любимца. Строго по часам три раза в день стелил тряпицу на колени, растягивал её до упора, выпускал из ладони цыплёнка. Птенец склёвывал лук. Через день к луку бабка прибавила отварной рис. Через два дна шарики сырого мясного фарша.

Мальчик и птенец крепче сдружились. Как только Малай появлялся во дворе, цыплёнок летел к нему на всех порах. Мальчик брал его в руки, секретничал с ним. Цыплёнок крутил головой, чтоб встретиться с глазами мальчика, внимательно слушал. Глаза у птенца были всё понимающие.

— Ах, какой неуклюжий этот Странный, — недоумевали цыплята, — бегать толком не умеет. — От обиды они не подбегали к Малаю. — Нас совсем забросил. — Воду менять забывает, — жаловались они меж собой.

Услышав жалобы, мальчик оставлял на минутку любимца, мчался за свежей водицей. Опрокинув плошки с вчерашней водой, наливал свежую. Добавлял каши, которую сварила Зурани. Он научился цыплячьему языку, но с ними разговаривал редко.

Несмотря на лечебное питание, странный цыплёнок по размеру был меньше сородичей. И голова у него крутилась по-прежнему. Но никто не умел радоваться мальчику, как он.

Выпал первый снег, мальчика увезли в город. Странного птенца на второй день дед зарезал, хотя Зурани была против. Тельце курёнка ощипали, сварили из него вкусный бульон. Кое-какое мясцо на костях тот нагулял.

Мальчик в